Альянсы (ЛП) - Кук Тонья (версия книг TXT) 📗
Мечи взметнулись вверх. Строй всадников ринулся вперед.
Хамарамис выстроил своих воинов в двойную шеренгу для защиты позиции Беседующего. В отчаянии, генерал умолял своего суверена уйти. Гилтас оторвал свой загипнотизированный взор от наступавшей орды и отошел на несколько метров под прикрытие можжевельника, но не дальше.
«Ни шагу назад», — сказал он. — «Здесь мы победим или умрем».
С усталой привычностью, эльфы выстроились встретить атаку всадников. Тесно растущие деревья образовывали естественную преграду, которая ослабит силу любой безудержной атаки. Проходы между деревьями быстро обросли копьями, шестами и сельскохозяйственными орудиями, когда эльфы заняли свои позиции.
Пока кочевники атаковали с фронта, несколько сотен, следовавших за эльфами на левом фланге, также атаковали колонну к югу от можжевельниковой рощицы. Беспорядочная вереница эльфов стала тоньше и разбилась, когда они снова поспешили построить защитные квадраты.
Вопящие кхурцы вломились в колонну, разрезая ее надвое. Большая часть, состоявшая из тысяч сбитых с толку и перепуганных гражданских, попятилась под натиском кочевников, ища лучшую оборонительную позицию.
Там, где стоял Гилтас, в роще можжевельника, был слышен лишь гром копыт, грудные крики кочевников и ответные крики эльфов. Из рощицы вылетели несколько стрел, но их было слишком мало. Кхурцы, не сбавляя хода, на полном скаку вломились в заросли можжевельника, теряя многих на частоколе острых наконечников, и еще больше от столкновений с искривленными крепкими деревьями. Кочевников было так много, что долгую орошенную кровью минуту казалось, что этот удар вынесет их сквозь рощицу, уничтожая находившихся внутри эльфов. Гилтас остался верен своей клятве. Он не отступил ни на шаг. Конь с всадником опрокинулись прямо перед ним и рухнули у его ног. Вапа пригнулся, но Беседующий с Солнцем и Звездами стоял твердо.
Когда стало ясно, что первоначальная атака не привела к уничтожению эльфов, кочевники отступили. Вдоль границы рощи можжевельника лежали тела кхурцев и эльфов. Вперемешку с ними лежали мертвые и умирающие кони.
В семидесяти метрах кочевники развернулись и с ревом ринулись обратно. Еще больше их проникло в рощицу, галопом проносясь среди перепуганных эльфов и рубя всех на своем пути. Воины Хамарамиса передвигались от точки к точке, используя весь свой опыт и силу в каждом проблемном месте, пока вторгнувшиеся кхурцы не были мертвы или вытеснены.
«В следующий раз, когда они откатятся, мы контратакуем!» — сказал Хамарамис.
Но кочевники не отступили. Они продолжали сражаться. Сбитые с коней, или когда их кони падали под ними, они вставали и продолжали драться пешими. Их энергия и необычное упорство начали сказываться на смертельно уставших эльфах. Кхурцы проникали все глубже и глубже за деревья.
За рощицей основной отряд эльфов находился в бедственном положении, но поднимавшиеся на юго-западе свежие клубы пыли сообщили о прибытии Таранаса. Эльфийским воинам пришлось скакать вокруг вытянутого вади, чтобы присоединиться к своим товарищам. Кони запыхались. Тем не менее, кавалерия немедленно обрушилась на досаждавших колонне несколько сотен кочевников. В короткие сроки те были разбиты. Таранас немедленно поскакал на помощь находившимся в можжевельниковой рощице, но, к тому времени, крылья сил кочевников уже сомкнулись вокруг рощи. Таранас пытался пробиться вперед, но кхурцы упрямо отказывались отступать.
Вокруг Гилтаса кипел бой. По его лицу катился пот. Он одновременно мерз и потел. Это было лишь делом времени, когда кочевники сокрушат его обессиленных подданных. Его телохранители вступили в схватку. Хамарамис занял место в строю. Даже советники Беседующего дрались. Когда Вапа достал свое оружие, Гилтас спросил: «Ты будешь сражаться со своим собственным народом?»
«В пустыне нет дорог», — ответил мудрец клана Прыгающего Паука. — «Любой путь, который приводит тебя туда, куда ты направляешься, правильный». — Он протолкался за Хамарамиса, обмениваясь ударами с конным воином Тондун.
Гилтас уклонился от направленного в голову удара. Он почувствовал, как клинок кочевника запутался в свободном крае его геба. Меч рывком высвободился, и кхурец пал под ударами Хамарамиса и Вапы.
Новые и новые кочевники покидали свои позиции, чтобы присоединиться к бою за можжевельниковую рощу. Новые и новые падали, убитые или раненые слишком тяжело, чтобы продолжать сражаться. Адала бесстрастно наблюдала. — «Никакой передышки», — сказала она собравшимся вокруг нее военачальникам. — «Продолжайте, пока они не сломаются».
«А если они не сломаются?» — спросил Ялмук.
Она потерла сломанный лазуритовый кабошон, тот самый, что спас ее от стрелы лэддэд, как бы выжимая из него каждую каплю мощи. Она повязала кушак поверх своего черного вдовьего геба таким образом, чтобы сломанный кабошон был на виду, и мог служить символом ее маиты.
«Они сломаются. Я знаю».
Бой бушевал весь день. Солнце уже было низко на западе, когда Хамарамис получил оглушающий удар сбоку по шлему. Его меч отлетел, и старый генерал рухнул на колени. Двое кочевников пришпорили коней и ринулись на него. Гилтас был безоружен, но не мог просто стоять и смотреть, как убивают его старого товарища. Он схватил два тяжелых камня. Он швырнул один, попав в коня ближнего кочевника. Тот стал на дыбы, сбрасывая своего всадника. Прежде чем Гилтас смог бросить второй, что-то ударило его в спину, опрокидывая на землю.
Кочевники убили меня, подумал он, отчаянно пытаясь сделать вдох. — «Кериан», — смог выдавить он, хотя его никто не слышал.
Когда Беседующий упал, над головами возникли темные фигуры, появляясь из скрывавших заходящее солнце низких облаков. Никто из участников сражения не бросал взгляды на небо, но задние шеренги кочевников, направлявшиеся рысцой присоединиться к драке, внезапно обнаружили, что их коней охватило странное безумие. Животные упирались всеми четырьмя ногами и отказывались идти вперед. Никакие шпоры, хлысты или проклятия не могли заставить их двигаться. Это безумие распространилось и на коней в следующей волне. Они пятились и фыркали, обнажали свои желтые зубы и кусали друг друга и соседних всадников. Сотни людей, выучившихся верховой езде еще до того, как научились ходить, были сброшены на землю и затоптаны.
Причина этого безумия открылась, когда воздух прорезал высокий раздирающий уши визг. Грифоны в Кхуре были редкостью, но кочевники узнали пикировавших на них крылатых существ. Верхом на летающих зверях были размахивавшие копьями и луками воины лэддэд.
Кериан и Эльхана вели двадцать два грифона с высоты вниз. Они потеряли двоих, пересекая горы, когда эти грифоны влетели в облачные гряды, и так и не появились, и еще пятерых поглотила буря над Новым морем. Обветренные и в ссадинах от седел, оставшиеся всадники завершили свой суровый изумительный перелет.
Они низко проскользили над рядами кочевников, надеясь на врожденный страх коней, чтобы разрушить атаку. Это сработало. Пустынные пони запаниковали. Когда волна была нарушена, Кериан сказала Эльхане снять лук.
«Я направлюсь к деревьям!» — добавила Кериан. В можжевельниковой роще бушевал основной бой.
Гитантас, Самар и Портиос, и остальные небесные всадники пристроились за Чизой. Эльхана отклонилась далеко вбок, натянула тетиву и выстрелила. Кхурец в коричнево-голубом полосатом гебе Микку взмахнул руками и упал с коня.
Следуя примеру Эльханы, всадники на грифонах обрушили на кочевников дождь стрел. Промахнуться было трудно. Масса людей под ними была такой плотной, а их лошади такими неуправляемыми, что эльфам едва было необходимо целиться.
Довольно скоро оставшиеся кочевники выбрались из можжевельниковой рощи и понеслись галопом обратно к небольшой возвышенности, где находились Адала и военачальники.
Впавшие в панику кони не остановились там, а протопали мимо, едва не опрокинув Маленькую Колючку. Адала кричала на мужчин, но те не могли управлять своими животными. Последние из двадцати тысяч прогромыхали мимо, оставив ее в облаках удушливой пыли, окрашенной в красное быстро садившимся солнцем.
