Ведьма и тьма - Вилар Симона (читать книги полностью без сокращений txt, fb2) 📗
Еще Йовко поведал, что Калокир настаивал, чтобы Святослав продолжал поход. Мол, перемирие Византии нужно, чтобы силы собрать, а потом Цимисхий снова нападет. Но князь знал, что нет у него столько войска, чтобы решиться на новый поход и вновь произнести знаменитое «Иду на вы!». Да и ромеи старались уладить все миром, дары роскошные ему поднесли, оружие богатое. Говорят, Святослав на дары едва взглянул, а оружие ему понравилось. Сказал, что для будущих побед такая сталь пригодится. Пока же надо было силы накопить, вызвать подкрепление с Руси да набрать новые дружины в Болгарии.
– Мы думали уже, что все уладилось, что мир настал, – продолжал Йовко, глядя на воду в ручье. – Я при царе Борисе в Преславе состоял, был главой его конницы. Правда, настоящим главой там был все-таки Свенельд, но он в дела наши не лез, к казне царской не притрагивался и все больше за воинскими учениями следил. Одно время пошел слух, будто Цимисхий вернулся из Азии и собрал в Золотом Роге под стенами Царьграда великий флот, но мы все же надеялись, что ромеи опять с арабами схлестнутся. Вот и готовились к Пасхе понемногу. Спокойны были, зная, что перевалы в горах Хема охраняют отряды русов во главе с княжичем Глебом. И вдруг…
Малфрида только ахнула, узнав, что Глеб скрыл от Святослава, что к перевалам подступила мощная византийская армия. Более того, оказалось, что его уже обработали люди Цимисхия – мол, как же так, добрый христианин стоит за язычника Святослава, который разрушает храмы в Болгарии и насаждает идолопоклонство! Напомнили Глебу, как вся Болгария восстала, когда то же пытался сделать Расате, сын Бориса Крестителя, а теперь и князь-пардус задумал вернуть в прошлое многострадальную землю. И еще напомнили, что Святослав сделал с Филиппополем, вокруг которого доныне пустыня, которую люди объезжают стороной. Вот Глеб и сдался на их уговоры. Он не только пропустил ромейские войска через горные проходы, где легко мог бы их задержать, но и не сообщил о них ни Святославу, ни даже царю Борису, находившемуся в Преславе. А ведь Борис был христианским государем! Ну а после этого Глеб смиренно отправился к старшему брату и заявил ему, что от христианской Византии в Болгарии будет больше добра, нежели от язычества завоевателя Святослава. Не мудрено, что после этого князь самолично снес брату голову. Тот пожелал стать мучеником за веру – и стал. Но Преславу это уже не могло спасти. И Плиску. И город Диния.
– И Преславу, и Плиску, и Динию… – задумчиво повторила Малфрида. И встрепенулась: – Погоди, Йовко, ты что же, хочешь сказать, что Цимисхий прогнал русов из Болгарии?
– Или ты плохо слышала, что сказал? Это князь Святослав всегда предупреждает: «Иду на вы». Цимисхий же, пользуясь попустительством Глеба, действовал скоро и стремительно. Мы ведь не ожидали нападения, к тому же Пасха приближалась. В такое время никто не воюет.
Йовко поведал, что был в то время в Преславе, как раз в бане парился, когда узнал, что занимавшихся учением воинов Свенельда атаковало огромное воинство ромеев. Когда он спешно оделся и выскочил на стену, то увидел, что русы уже выстроились в боевой порядок, встали стеной щитов и принялись отражать атаки. Бой был упорный, русы стояли твердо, но тут подоспела закованная в броню кавалерия Византии – катафрактарии. Против этой могучей силы никто не устоит, и русы начали отступать.
– И ты все это видел своими глазами? – спросила ведьма. – Стоял на стене и наблюдал?
Йовко смутился. Разве объяснишь женщине, что не мог он вмешаться, что болгарских воинов у него под рукой была горстка – Свенельд лично на том настоял, желая, чтобы царь Борис и его охрана зависели от русов. И Йовко, помолчав, поведал, что следил за отходом дружины Свенельда и успел дать наказ закрыть ворота, как только последний из людей воеводы укрылся в Преславе.
– На следующий день к ромеям подошли обозы с осадными машинами. Их быстро собрали и стали забрасывать столицу горшками с горючей смесью. Вся Преслава горела, крепостные стены содрогались от ударов таранов и камней из баллист. И вскоре даже такому воину, как Свенельд, стало ясно, что город не удержать. Но все-таки мы сражались. И русы, и болгары. А ромеи… эти извечные враги болгарской земли… Мы же защищали самого царя Бориса!
– И как долго защищали? – спросила ведьма, уже обо всем догадавшись при одном взгляде на унылого сподвижника Свенельда.
Сейчас ее интересовала только судьба Свенельда. Ох, только бы не услышать страшное!.. Не чужой ведь ей человек.
Йовко продолжил рассказ. Когда под натиском византийского войска и ударами камней из баллист рухнула первая городская стена, Свенельд со своими людьми отступил во внутреннюю цитадель, где находился царь Борис и хранилась казна. Борис молился, пока защищавшие его люди гибли на стенах. Правда, они смогли немного передохнуть в замке, пока ромеи тушили ими же учиненные в городе пожары, а потом бросились грабить бояр и купцов, вламываясь в дома и лавки. Вот тогда, понимая, что долгой осады им не выдержать, Свенельд пришел к царю и сказал, что может вывезти его, пока ромеи занимаются грабежом. Но Борис отказался, заявив, что полагается на милость небес. Свенельд помолился с ним и вышел к своим людям. Это был отчаянный шаг, но иного выхода не было. Русы промчались по улицам Преславы до ворот и дальше, сквозь стан вражеской армии. На них набросились, чинили им препятствия, многих убили; говорят, и самого Свенельда сразили стрелой, но воины не оставили тело своего предводителя и вывезли его, прорвавшись сквозь все заслоны.
– О горе, горе! – Малфрида склонилась, словно на плечи легла свинцовая тяжесть. Свенельд убит… Как же пуст станет мир без него!..
Она разрыдалась.
Йовко не ожидал от этой странной женщины такого. Хотел было погладить по плечу, но она резко отстранилась.
– Дальше рассказывай! – велела Малфрида, вытирая слезы.
Болгарин подчинился.
– Я остался в Преславе со своим царем. И видел, как его ставили на колени перед Цимисхием, видел, как он держал ответ, почему признал Святослава. Горько мне было это наблюдать, разочаровался я во внуке великого царя Симеона. Борис же… Он вырос и воспитывался в Царьграде, вот и твердил, что рад приходу Цимисхия, называл его освободителем. А тот за это унижение посулил Борису оставить его царем. Но с условием, что он призовет своих бояр воевать с русами. Вот этого я и не смог стерпеть. Чтобы ромей помыкал моим государем, а тот во всем с ним соглашался! Иоанн Цимисхий еще и казну царскую, которую люди Свенельда не тронули, присвоил, расплатился болгарским златом со своими воинами. Город же велел переименовать в Иоаннополь. Не стало больше великой Преславы в Болгарии! Но и это Борис стерпел. И вместе с императором остался праздновать Пасху, а до того по приказу нового повелителя разослал грамоты своим подданным, чтобы они больше не смели помогать князю Святославу. Вот тут я и понял, что дело Болгарии проиграно наверняка. Собрал своих людей и уехал, как только представилась возможность.
Куда ехать – не ведал. Сперва решил податься к Святославу. Но повсюду только и слышал, что ромеи то с ходу взяли Динию, то еще какую-то крепость, потом и до Плиски добрались. Там им на некоторое время пришлось задержаться. Старая столица была хорошо укреплена, за стенами и русы, и возвысившиеся при князе болгары укрывались. Последние уже не надеялись на милость победителей и потому сражались яростно. Но мало их было, вот и пала Плиска… И куда мне было идти? В Доростол, где, как говорят, укрылся Святослав? Но уже разнеслась весть, что весь флот, который князь строил при Переяславце, сожжен греческим огнем, строения деревянного городка сровняли с землей, уничтожили капища. Даже отряд воеводы Волка, так долго державший в страхе всю округу, не смог ничего поделать против горючей смеси ромеев и сгинул невесть куда. Вот тогда, поразмыслив, и решил я уехать куда подальше. Хватит с нас, навоевались уже!..
Малфрида слушала его, вытирая слезы. Не давала покоя мысль о гибели Свенельда.
