Заговор против Младших - Тимофеева Лина (первая книга .txt) 📗
Однако сами по себе все эти события не играли никакой роли непосредственно в судьбе Калипы, который был готов пешком идти из Нонга домой в Брони. Однако судьба сжалилась над стариком — его вызвал сам король. Калипа видел правителя один раз в жизни, когда тот был еще ребенком. Теперь же он с удовольствием отметил, что монарх вырос, возмужал. Глаза короля метали молнии, а голос был тверд и решителен. Он рыкал на придворных, которые только успевали бегать, выполняя его приказания. И какой дуралей говорил, что Омас ведет себя не по-королевски, подумал Калипа, вспоминая о сплетнях, которые время от времени доходили до Шоллвета.
— Не хочешь возвращаться в Тихий лес? — сразу взял быка за рога Оме. — Ну и не возвратишься. Поедешь с особым поручением к императрице Сури. Она жена моего покойного брата, великого канцлера Младших Хельви. Отвезешь ей послание и письмо от Вепря. Скажешь, что верный слуга супруга ее выздоравливает и вскоре прибудет в Гору девяти драконов. Всё понял? Тогда в путь!
— Боек стал наш правитель, — почтительным шепотом сказал Калипе один из придворных, который помогал ему найти дорогу из приемного зала. — Прям как цепи с него сняли. Это после Аспидовой кончины он такой орел. Не иначе, как убийца и государя нашего погубить мечтал, порчу на него наводил. Теперь столицу король в Нонг хочет перевести, не желает в Ойген возвращаться. Мудрые чуть не умоляют, а он какой месяц на границе сидит. Холодно тут и балы негде устраивать.
Но Калипа пропустил мимо ушей жалобы охочего до танцев слуги. В конце концов, испросить об отставке можно будет сразу после возвращения. Тем более что поручение напоследок ему досталось сложное и необычное. Барон Рошевиа, который от имени короля приходил разговаривать с Калипой накануне отъезда, так и сказал: сложное и необычное. Никто раньше в империю Младших не ездил. Кроме, может быть, алхинов, но с них и спрос невелик. А Калипа должен вернуться да дневник свой тайный привезти. Хочет король узнать про то, как живут его новые союзники, в мельчайших подробностях, сказал Рошевиа. Королевское дело приказать, а солдатское — выполнять.
На подъезде к Горе девяти драконов путников встретил почетный выезд во главе с самим градоначальником Нырком. Несмотря на мороз, он был без шапки. На голове у Нырка лихо сидел тонкий шелковый берет, украшенный золотым пером и небольшой брошью в виде листка. Один глаз альва прикрывала черная повязка. Герой битвы в Хрустальном ручье встретил людей довольно прохладно и поначалу даже не пожелал пересесть в карету, в которой находились Калипа, Вахли и командир Щур, но постепенно оттаял и разговорился. Собственно, это произошло исключительно благодаря усилиям Щура, который, как понял Калипа, пользовался расположением градоначальника. Бывшему десятнику удалось не только уговорить Нырка залезть на мягкие сиденья кареты, но и завести разговор, тема которого была важна и интересна как для людей, так и для Младших.
— Траур объявлен в империи на целый год, однако государыня примет тебя, — сказал герцог Говорящий с водой, оборачиваясь к Калипе таким образом, чтобы видеть его единственным глазом. — Она готова признать короля Омаса своим родственником, если это поможет нашим народам быстрее найти общий язык. Столько лет взаимной ненависти и страха не проходят бесследно. Но императрица говорит, что людям, должно быть, не привыкать начинать строиться с нуля. Она имеет в виду, что твое племя умеет легко адаптироваться к обстоятельствам и не теряет при этом ни мужества, ни чести. Правительница судит об этом по характеру своего покойного супруга.
— Принц был выдающимся человеком, — почтительно отвечал Калипа. — Едва ли можно сравнить его с остальными людьми. Однако он относится к тому разряду героев, на которых мы все стремимся равняться. В королевстве уже сейчас он стал чуть ли не святым. Впрочем, король Омас тоже заметно укрепил свою власть и авторитет. Решение о заключении мира с Младшими было встречено нашими подданными с большой радостью. Даже худой мир лучше доброй войны. А мы собираемся устроить наши отношения наилучшим образом.
— Скверный ты переговорщик, командир, — фыркнул Нырок. — По бумаге, что ли, речи учил? О том, что «с большой радостью» весть о мире встретили только смерды, а бароны не очень довольны появлением в империи Младших, нам известно. Так что ври, да не завирайся. Другое дело, что даже они понимают — выбора просто нет. Тихий лес и чащи Ашух соединены просеками. Дорога между королевством и империей практически готова. Мы должны либо воевать, либо жить в мире.
— Прости, если обидел, — усмехнулся Калипа. — Я больше привык с нечистью рубиться, чем ораторствовать. А слова мои принадлежат королю Омасу, интересы которого я и представляю в империи Младших. Равно как и ты, градоначальник, говоришь со мной не как частное лицо, а как приближенный императрицы Сури, разве не так?
— Что слышно о Базле? — засопел Нырок, круто меняя тему разговора.
— Ни следа. Король Омас обещает послать еще одну экспедицию к черной башне, но сделать это можно будет только ближе к весне. Тихий лес зимой — место вовсе не проезжее. Возможно, вице-канцлер и маг укрылись от холодов в жилище у свельфа. О герцоге Загре тоже никаких известий. Видно, старик попался в лапы диких. Выжить в Тихом лесу без оружия, обычного или магического, невозможно.
— Я знал человека, которому удалось продержаться несколько дней без оружия на берегу Хмурой реки, — мрачно сказал Нырок. — Уверяю тебя, командир, это место не лучше, чем твой хваленый лес. Кругом одна нечисть и отравленная вода.
— Я догадываюсь, о ком ты рассказываешь. Пусть ушедшие боги примут его с радостью. Кстати, тело великого канцлера так и не удалось найти? Я слышал, вы отправили делегатов в Город царей специально с этой целью, но Ханемли отказалась говорить с Младшими.
Градоначальник и Щур переглянулись, словно советуясь, доверить ли человеку важную информацию. Затем Нырок еле заметно кивнул головой. Калипа увидел этот жест и подумал, что следует оставить о нем запись в дневнике.
— Это сплетни, уважаемый Калипа. Город драконоборцев разрушен. Однако это сделано не нашими руками. Верные слуги императрицы побывали на его развалинах и утверждают, что это сделали драконы. Звучит, конечно, странно. Крылатые звери до этого предпочитали нападать на скот или Младших с единственной целью — пожрать. Но у нас нет оснований не доверять свидетелям. Они рассказывают, что на их глазах драконы разнесли стену, которая отделяла город от моря, на кусочки. И это была не охота — они уничтожали постройки. Причем не просто разбивали плиты, но топтали их лапами, пытаясь смешать с прибрежным песком.
— Если бы я верил, что крылатые чудовища способны на чувства, я бы сказал, что они ненавидят Город драконоборцев и его обитателей, — вмешался Щур. — Вернее, ненавидели, потому что от города ничего не осталось. Младшие говорят, что это наказание послано ушедшими богами за предательство, на которое пошла правительница Ханемли. Кстати, ни ее, ни ее сына и подданных на развалинах не обнаружили. Скорее всего, они погибли во время атаки драконов. Их там было больше тысячи. Так что выяснить у Ханемли, что же стало с телом великого канцлера, нам не удалось. Увезла ли она его с собой в Город драконоборцев или похоронила по дороге, никто никогда не узнает.
— Никогда не понимал женщин, — бросил Калипа. — Верно говорят, что не стоит давать им в руки ни меча, ни пера. Каша в голове. Вот ненавидела она великого канцлера, потому и воевать против него задумала, да еще тайно, по-предательски договорилась с королем Омасом. Тогда зачем тело забрала? Оплакивать, что ли?
— Кто их поймет, — согласился Нырок. — Впрочем, о покойниках не принято плохо говорить. Вот и не будем. Вечером во дворце состоится прием по случаю твоего приезда. Правда, нынче все приемы как тризны, но не обессудь — траур. Водяной князь Остайя гостит в столице. Вождь гриффонов Стальной Шлем тоже приглашен. Гриффоны здорово дрались у Хрустального ручья. Полегли почти все.
