Потаенный Город - Эддингс Дэвид (читать книги без .TXT) 📗
– Спроси его, почему они сняли охрану от дверей дома, где держали Элану и Алиэн, – едва слышно прошептал Спархок.
– Ладно, – буркнул Келтэн, с усилием опуская бочку с вином на землю.
Они поставили вторую бочку рядом с первой, Келтэн снял крышку, и Крегер вновь отведал вина.
– Подходит? – спросил Келтэн.
– Как нельзя лучше, – ответил Крегер. Он вновь зачерпнул вина кубком и, счастливый, растянулся на кровати. – Просто великолепно.
– Стало быть, сотня крон.
Крегер вытащил из-под пояса увесистый кошелек и небрежно швырнул его Келтэну.
– На, считай сам, – сказал он, – только не укради слишком много.
– Это же торговля, мастер Крегер, а не грабеж, – отозвался Келтэн. – Если бы я хотел тебя ограбить, я приставил бы тебе нож к горлу.
Он смахнул локтем со стола какие-то тряпки и засохшие хлебные корки, развязал кошелек и принялся считать.
– Мы тут заметили, что от дома с зарешеченными окнами убрали всю стражу, – сказал он как бы между прочим. – Пару дней назад мимо дома и пройти нельзя было, чтобы тебя не окликнули, а сегодня утром мы с Фроном прокатили тележку у самых дверей, и никто на нас и не глянул. Лорд Скарпа, стало быть, увез оттуда все ценности?
Припухшее лицо Крегера в один миг стало настороженно-трезвым.
– Это не твое дело, Коль.
– Я и не говорю, что мое. Просто можешь намекнуть лорду Скарпе: если он не хочет, чтобы люди примечали такие мелочи, лучше ничего не менять. Нужно было оставить стражу на прежнем месте. Сенга, да и все мы, знаешь ли, грабители, и всякий из нас был твердо уверен, что в этом доме лорд Скарпа держит свои сокровища, а при слове «сокровища» у людей поневоле ушки на макушке.
Крегер воззрился на него и вдруг расхохотался.
– Что я сказал такого? – осведомился Келтэн, прервав счет.
– Все верно, Коль, там были сокровища, – ухмыляясь, проговорил Крегер, – только не того сорта, на который вы могли бы рассчитывать.
– Как ты сам уже сказал, это не мое дело, но все, кто работает на Сенгу, уже знают, что эти сокровища перевезли. Уверен, что сейчас уже все, кому не лень, шарят в развалинах в поисках нового хранилища.
– Пусть себе, – пожал плечами Крегер. – Сокровища уже далеко отсюда.
– Надеюсь, их все-таки охраняют. Эти леса просто кишат такими, как мы с Фроном. Хочешь проверить мой счет?
– Я тебе доверяю, Коль.
– В таком случае ты – болван.
– Возьми еще десять крон для тебя и твоего помощника, – великодушно разрешил Крегер, – а потом, если вы не против, я хотел бы остаться наедине с моими новыми подружками.
– Щедрый ты человек, мастер Крегер. – Келтэн вынул из кошелька еще несколько монет, сгреб ладонью те, что отсчитал раньше, и ссыпал их в карман рубахи.
– Пошли, Фрон, – сказал он Спархоку. – Мастер Крегер желает остаться один.
– Передай Сенге, что я ему благодарен, – сказал Крегер, зачерпнув еще вина, – и скажи, чтобы поискал еще этого благодатного напитка. Я куплю все, что он сможет достать.
– Я так и скажу ему, мастер Крегер. Наслаждайся в свое удовольствие.
– И Келтэн первым направился к выходу из смрадной комнаты.
Спархок прикрыл за собой дверь и протянул руку.
– Что тебе? – спросил Келтэн.
– Мои из десяти крон, если не возражаешь, – твердо ответил Спархок. – Не стоит затягивать с расчетами.
– Ты весьма хитер, сэр Келтэн, – донесся до них шепот Ксанетии. – Более чем искусно направил ты его мысли в сторону, наиболее ценную для нас.
Келтэн старательно отсчитал пять монет в подставленную ладонь Спархока.
– Что тебе удалось узнать, анара? – напряженно спросил он.
– День либо два тому назад закрытая повозка и впрямь уехала из этого города, постояв перед тем – под большой охраной – у дверей того самого дома, к которому привлечено все наше внимание. Повозка, коя представляет собою не что иное, как уловку, направилась в Панем-Деа, однако же тех, кого мы ищем, там не было. Еще прежде покинули они Натайос вместе с Заластой.
– А Крегер знает, куда увез их Заласта? – спросил Спархок.
– Заласта, со всей очевидностью, полагал, что сие никому не будет ведомо, – отвечала Ксанетия, – однако же Крегер, всегда стремящийся уловить счастливый случай, хорошо понимал, что знание местонахождения Заласты могло бы спасти ему жизнь, буде дела обернутся худо, и изо всех сил стремился вызнать замыслы стирика. Притворяясь мертвецки пьяным, ухитрился он присутствовать при том, как Заласта беседовал с сообщником своим, Кизатой. Говорили они по-стирикски, однако же Крегер, что было тайной для всех нас, с грехом пополам понимает сие наречие, и потому сумел он вызнать из краткого их разговора те самые сведения, кои так нужны ему – и нам.
– Вот это сюрприз! – пробормотал Келтэн. – Пьян Крегер или трезв, а все же он настоящий пройдоха. Так куда же Заласта увез их, анара?
Ксанетия вздохнула.
– Ответ, увы, невесел, сэр Келтэн, – сказала она. – Страшусь я, что намерен Заласта доставить королеву и служанку ее в потаенный город Кирга, где царит сам Киргон и где он всею мощью своей преградит нам дорогу к тем, кого мы любим.
Часть 3
КИРГА
ГЛАВА 20
Если бы только они позволили ей уснуть! Мир вокруг нее казался искаженным, нереальным, и она могла лишь наблюдать в бессильном, равнодушном оцепенении, как ее измученное тело вопиет о сне – или даже смерти. Смертельно усталая, она стояла у окна. Рабы, трудившиеся далеко внизу, на полях вокруг озера, казались отсюда, с высоты, муравьями – они расползлись по вспаханным под пар полям, ковыряя землю примитивными орудиями. Другие рабы собирали хворост в лесу на покатых берегах озера, и едва слышный перестук их топоров доносился до мрачной башни, с вершины которой Элана наблюдала за их работой.
Алиэн лежала на твердой скамье, то ли спящая, то ли мертвая, – Элана уже не могла различить, но и в том, и в другом случае она завидовала своей кроткой служанке.
Разумеется, они были не одни. Они никогда не оставались одни. Заласта, осунувшийся от усталости, все говорил и говорил с королем Сантеоклом. Элана слишком устала, чтобы разобрать хоть слово из монотонных речей стирика. Она рассеянно поглядывала на короля киргаев, облаченного в плотно прилегающий стальной нагрудник, короткий кожаный кильт и стальные, изукрашенные резьбой налокотники. Сантеокл принадлежал к особой расе, и поколения усердного отбора лишь подчеркнули черты, которые были так ценимы в его народе. Он был высок и чудовищно мускулист. Кожа его была на удивление светлой, хотя тщательно завитые и обильно смазанные маслом волосы и борода лоснились чернотой. Прямой нос продолжал четкую линию лба, и большие черные глаза были совершенно пусты. Лицо короля выражало высокомерную жестокость. Это лицо принадлежало тупому, надменному человеку, лишенному не то что сострадания, но даже обыкновенной порядочности.
Богато изукрашенный нагрудник оставлял обнаженными его предплечья и плечи, и, слушая Заласту, Сантеокл рассеянно сжимал и разжимал кулаки, отчего под бледной кожей перекатывались узлы мускулов. Король явно не вслушивался в речи Заласты, всецело поглощенный тем, что ритмично напрягал и расслаблял мускулы рук. Это был во всех отношениях идеальный солдат, обладатель великолепно тренированного тела и разума, не запятнанного ни единой мыслью.
Взгляд Эланы в который раз устало пробежал по комнате. Мебель здесь была странной. Кресел и стульев не было вовсе – лишь скамьи и табуреты с мягкими сиденьями и резными подлокотниками – однако без спинок. Очевидно, идея спинки так и осталась чуждой киргаям. Стол посреди комнаты был нелепо низким, а старинного вида светильники представляли собой не что иное, как чаши из чеканной меди, где в масле плавали горящие фитили. Пол из грубо отесанных досок был покрыт связками тростника, стены из квадратных плит черного базальта ничем не были украшены, и на окнах не было занавесей.
Открылась дверь, и вошел Экатас. Элана с усилием попыталась сосредоточить на нем свое изможденное сознание. Сантеокл был королем Кирги, но на самом деле правил здесь Экатас. Верховный жрец Киргона был в черном одеянии с капюшоном, и его старческое лицо покрывала сеть глубоких морщин. Он был так же жесток и высокомерен, как его король, – но в его глазах светились ум и безжалостность. Черное одеяние спереди украшал знак, который здесь, в Потаенном Городе, можно было увидеть повсюду – белый квадрат, увенчанный языками золотого пламени. Это был, несомненно, какой-то важный символ, но Элана чересчур устала, чтобы даже попытаться угадать, что бы это могло значить.
