Зумана (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde" (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Конь тоже выглядел невесело. Он сердито заржал, увидев Шута — потребовал нормального корма и теплой конюшни. Да уж… не степной скакун… Тем-то холод вовсе был нипочем.
— Ничего, — похлопал его Шут по заиндевевшей морде, — сейчас согреемся!
При свете дня он быстро отыскал нужное дерево и, ухватившись за толстый длинный сук, вскарабкался на него, едва не запутавшись в плаще, который спросонья забыл снять. Старый дуб был так велик, что раскинув руки, шут не охватил бы и половины. Он подтянулся еще на одну ветку и, встав на развилке, по самое плечо запустил руку в дупло.
Мешок был там.
Конечно, куда бы он делся? Шут вытащил пропахший листьями и звериным пометом куль, да прямо там же его и развязал — убедиться, что ничего не попутал.
Ключ оказался на самом дне. Шут наткнулся на него, когда уже испугался, решив, будто все-таки потерял где-то или забыл. Пальцы сомкнулись на холодном стерженьке, скользнув по витому кольцу. Шут вздохнул с облегчением и быстро спустился вниз, царапая пальцы о сухую жесткую кору.
Не мешкая, он оседлал жеребца, скормив тому еще немного соломы, и пустился в обратный путь.
Трудней всего было одолеть соблазн и не завернуть в деревушку при дворце — в отличие от своего коня, Шут последний раз ел почти сутки назад…
Как и обещал, вернулся он к ночи. Разумеется, ничего за это время не случилось. Да и вообще в последние дни тревога посещала Шута все реже и реже. Возможно, его враги отвлеклись на что-то другое, а может просто решили, что господин Патрик не стоит такого пристального внимания. Или отравили друг друга своим же ядом… А что? Это было бы совсем неплохо…
Хотя оставался еще вариант, что он обыкновенным образом устал и потому лишился всякой чувствительности…
Элея встретила Шута молчаливым вопросом в тревожных глазах. Он обнял ее крепко и несколько мгновений просто слушал, как стучит любимое сердце под бархатистой тканью темно-синего платья… Принцесса купила его несколько дней назад, скромное, совсем не королевское… "Нам ведь не нужно привлекать внимания, Пат…". Да, конечно…
— Скучал… — прошептал Шут, перебирая губами пряди волос у нее на виске. И не смотря на ужасную усталость, вдруг так безумно возжелал, что смущенно закрыл лицо ладонью и тихо рассмеялся. — Вот видишь… и две бессонные ночи не способны погасить этот огонь… — конечно же, она почувствовала… Элея вообще была удивительно чуткой, порой угадывала то, о чем Шут даже говорить не собирался. — Никогда со мной раньше такого не было… Это все ты! — он с нежностью заглянул ей в глаза и как всегда увидел в них целый мир. — Мне кажется, я схожу с ума… но если так, то быть безумцем и впрямь — благословение богов.
…Это тоже была своего рода магия. Столь похожая на Единение, но иная…
Магия тела.
Она всегда была вплетена в жизнь Шута. Кто знает ее лучше акробата, что умеет доверять партнеру, больше, чем себе? Когда-то руки Дейры были для Шута почти такими же родными, как его собственные. Он знал их силу, знал и надежность. Его старший партнер и вовсе считал Шута продолжением самого себя, когда они сплетались в пьянящем танце стоек, прогибов и прыжков.
Единожды научившись чувствовать тело другого человека, предугадывать его малейшее движение, невозможно утратить эту чуткость, граничащую порой с предвидением.
Сколько раз Шут мог бы расшибиться, не обладай Дейра этим даром… старший акробат звериным наитием определял, как и куда приземлится мальчишка, оттолкнувшись от перекладины или упругой доски.
Все эти навыки, вся эта магия теперь нашла воплощение в танце, прекрасней которого Шут не знал.
Наутро он снова оставил ее. Выбираясь из кровати, осыпал милое лицо поцелуями, а потом долго не мог найти в себе решимость просто взять и уйти. Шут не чувствовал тревоги, у него не было дурных снов… но он все смотрел и смотрел на Элею, впитывал каждое мгновение, каждый ее вдох и выдох… Шуту казалось, он больше никогда не увидит ее такой. Он сам не знал почему.
Или знал.
Но не желал об этом думать…
Скоро придет время вернуться на Острова. И принять все презрение и недоумение, жалость и насмешки, которые обрушатся на нее.
Никто не простит наследнице, что променяла трон на безродного чужеземца. Никто и никогда не примет этого чужеземца, даже одари его король землями и титулом. У людей на такие дела долгая память. Они будут помнить и десять, и двадцать лет спустя, что принцесса Элея выбрала себе в спутники жизни шута.
Он вздохнул и, набросив плащ, тихо затворил дверь в их спальню. В соседней комнате Хирга и Кайза уже проснулись и занимались каждый своим делом — оруженосец натачивал и без того острый меч, а шаман сидел на полу скрестив ноги и мерно покачиваясь из стороны в сторону, возносил молитвы не то богам, не то просто новому дню. Шут улыбнулся Хирге, который одними губами пожелал ему удачи, и решительно шагнул навстречу самому тяжелому испытанию.
Возвращению в Солнечный Чертог.
11
Ехать верхом Шут не захотел — чтобы не оставлять потом коня бесприглядным. За несколько монет он нанял у хозяина повозку с задумчивым работником и отпустил парня в паре кварталов от Забытого сада.
Утро в королевском городе всегда было красивым — зимнее солнце трогало серые дома сначала дымно-розовым светом, а после — нежно-золотым… С моря доносились неизменные, как само время, крики чаек и запах рыбы. А по улицам спешили серьезные утренние люди — торговцы, служащие, подмастерья. Шут ничем не отличался от них. Он был частью этого города.
Забытый сад встретил его невесомым снегом, опадающим с деревьев от дуновения ветра, и звонкой живой тишиной. Хрустя нетронутыми сугробами опустевших тропинок, Шут быстро и незаметно добрался до усыпальницы.
"Ну здравствуй, Безымянный Король… О чем мы с тобой толковали в том сне? Не помнишь? Вот и я забыл. Дураком был, дураком и остался…" — он скользнул под гулкий свод древнего склепа и с почтением провел рукой по гладкой могильной плите несчастного короля, который жил слишком давно, чтобы потомки сберегли его имя.
Ключ повернулся в замке так легко, будто ждал этого момента все те долгие полгода, что ему пришлось пролежать в старом мешке на дне дупла. Шут толкнул дверцу, и она отворилась с глухим скрежетом.
Пахнуло сыростью и еще чем-то, чему Шут не мог дать названия — чем-то старым, холодным и равнодушно-безжизненным.
— Я могу, — сказал Шут и, заперев дверь, начал долгий путь через половину города к самому сердцу этой старой гавани — своему сердцу — дворцу короля Руальда.
Шаги его были легки и едва шелестели в гулкой тишине подземелья. Шут освещал себе дорогу маленькой лампадой и молился о том, чтобы никто не надумал в этим минуты посетить тайные ходы. Он понимал, разумеется — при всей своей тайности они кому-то да известны…
Говорят, дорога обратно всегда короче… Шуту так не показалось. Он пару раз свернул не туда, едва не заплутал и когда наконец вышел к нужному коридору, понял, что тот вовсе не является главным, как представилось ему в первый раз. Это ответвление, ведущее к королевской опочивальне было лишь одним из множества других, весьма похожих на него. Шут и заметил-то его не сразу, а ведь тогда все казалось таким очевидным… Не иначе, как на самом деле он, сам того не замечая, пользовался своим Даром.
Железная дверца встретила Шута маслянистым блеском петель. Кто-то их смазывал не так давно… Шут глубоко вдохнул и вставил ключ в замочную скважину. Тот провернулся беззвучно, и столь же тихо отворилась тяжелая створка.
Только для того, чтобы Шут уперся носом в стенку того самого здоровенного комода. Ну разумеется… куда б он делся, этот деревянный страж. Кто-то придвинул его вплотную к стене, и волос не просунешь. Шут надавил на стенку комода плечом и, закряхтев, попытался сдвинуть.
Не тут-то было.
