Мудрец острова Саре - Смит Джулия Дин (электронная книга .TXT) 📗
Дарэку было нечего ответить, и он задумчиво погладил бородку, осознавая ее правоту.
— Так, значит, до тебя дошли слухи. Зачем бы еще ты оказалась здесь?
— Я хочу узнать, что произошло тем вечером.
Она встала на ноги и в мольбе протянула руки:
— Мы прекрасно знаем его, Дарэк. Николас просто не способен на столь мерзкое злодеяние. Я расспросила бы его, но брат болен, и ты единственный, кто может мне все рассказать.
— Болен? — рассмеялся король, устроившись в кресле и набросив на себя меховую пелерину. — Это не то слово.
Атайю бросило в дрожь — состояние брата, видимо, намного хуже, чем сказал Мозель, чтобы избавить ее от лишнего беспокойства. И она была ему за это благодарна: принцесса потеряла половину последователей, и переживаний и так хватило.
— Я удовлетворю твое любопытство, — продолжил Дарэк, понимая, что Атайя не уйдет без ответа и может сотворить что-либо ужасное, если он будет долго противиться. — Выпьешь пока чаю? — предложил он, показывая на глиняный чайник у камина. — В нем нет кахнила.
Атайя прикусила язык.
— Нет, спасибо. Я хочу услышать правду.
Дарэк откинулся на спинку и повернул лицо к огню, в золотистом свете его измятое, бледное лицо походило на пергамент.
— Вчера мы вместе ужинали, здесь, в моих палатах. — Он глотнул чаю и сморщился: напиток остыл. — Мы обсуждали разные темы, по большей части дела Саре, которым управляет Николас. Однако он был чем-то озабочен и вскоре начал жаловаться на головную боль и тошноту. Почти ничего не ел, чего с ним раньше не случалось.
Возбужденный повествованием король встал с кресла и начал медленно шагать по ворсистому ковру из Круачи.
— Он привез мне хереса, прямо с острова. Мы собирались выпить его, когда Николасу вдруг стало хуже — заело, видать, чувство вины. Он протянул мне кубок и произнес тост за мое здоровье — выбрал же! — но когда я поднес напиток к тубам… — Дарэк замер на месте, подбирая нужные слова. — В нем словно что-то переломилось. Он закричал, выбил кубок из моих рук, херес повсюду разбрызгался. Испортил мой лучший камзол, — раздраженно добавил король, видимо, чтобы не вспоминать, что он был на волосок от смерти. — С тех пор он сам не свой. Постоянные головные боли. Когда открывает рот, то издает какой-то бред. Несравнимо хуже, чем отец в свои последние дни. — Дарэк бросил взгляд на сестру, которая, по его мнению, ускорила этот процесс, хоть и отпиралась. — Нам приходится держать его под успокоительными лекарствами, иначе он встает с кровати и пугает слуг.
У Атайи вдруг проснулась симпатия к монашкам Святого Джиллиана, которые заботились за ней изо дня в день. К концу ее пребывания там они наверняка были на грани нервного срыва.
— Он кидается на людей? — спросила она, вспомнив огромный синяк, который посадила Джейрену, когда была вне себя.
— Нет, — ответил Дарэк, удивившись вопросу. — Но он в постоянном страхе и не находит себе места, словно боится, что его кто-то преследует. Недавно Мэйлен проник в комнату, хотя я запретил ему ходить туда. Однако мальчик узнал, что дядя болен, и решил навестить его. Своевольный растет, — отметил король, гордясь сыном за непослушание — черту, которую презирал в Атайе. — Когда я застал его там, Николас был необычайно спокойным. Присутствие племянника на диво утихомирило его: они играли в игрушки. Мэйлен теперь захаживает к нему по вечерам на пару часов, чтобы брат пришел в себя и выпил своей поссет на ночь. Мальчика, конечно, охраняют, но Николас не пытался пока обидеть его. Кто бы ни желал моей смерти, очевидно, он не понимает, что Мэйлен — мой наследник, иначе велели бы брату убить и его.
Его величество посмотрел на Атайю с сардонической улыбкой, обнаружив ошибку в ее плане.
— Полагаю, ты убедил ребенка, что в болезни Николаса виновата я.
Дарэк пожал плечами.
— Конечно. Он усвоит, что такое колдуны, в раннем возрасте, чтобы остерегаться их и знать, какой ужас они могут сотворить с государством, которым ему предстоит править. Поступок брата потряс весь Кайбурн, — продолжил король, будто Атайю это интересовало. — В Делфархаме прошли волнения, по требованию народа казнили всех заключенных в тюрьме Трибунала. Если люди даже здесь разозлились, то представляю, как тебя ненавидят в Кайбурне. — Он подошел к ней ближе, отбросив все страхи. — Ненавидят за то, что ты натворила… или не ты. Правда уже не имеет значения.
Атайя с горечью поняла, что он прав, она ничего не может поделать… ничего, кроме как доказать свою невиновность. Но как?
— И что ты намерен предпринять? — спросила она, отложив свои проблемы на потом. — Предложишь за меня более высокое вознаграждение?
Ее вопрос вызвал у брата едкий смех.
— Вознаграждение? — повторил он. — Ты глубоко ошибаешься, Атайя. Я мог бы вообще отказаться от него. Понимаешь ли, в мои планы не входит твой арест. После поступка Николаса ты служишь моим целям среди своего народа. Люди так тебя ненавидят, что лишь обрадуются твоей поимке. — Он замолк, в глазах искрила жестокость. — А я хочу, чтобы они оставались разъяренными.
Король подождал возражений, однако они не последовали.
— К тому же я уже пытался поместить тебя в заточение, но ничего хорошего из этого не вышло, — заключил Дарэк, отойдя от нее. — Нет, самым лучшим наказанием для тебя будет презрение тех, кого ты пыталась совратить магией. И если совращения, обнищания, голода, преследований Трибунала недостаточно, чтобы они отреклись от тебя, то епископ Люкин придумает новые пытки, за которые лорнгельды возненавидят тебя еще больше.
— Но я не виновата! — крикнула она, метнувшись к нему через всю комнату. — Николаса околдовали, это правда. Но не я, а человек, который зовется Мудрецом острова Саре.
Дарэк недоверчиво поднял бровь.
— Как? Честно говоря, Атайя, никогда не слышал о его существовании.
— Еще услышишь, — сказала она без угроз. — Это он хочет убить тебя, а не я.
— Отчего же? — устало вздохнул король.
— Потому что ты выступаешь против лорнгельдов, — ответила она. — И что важней, оттого, что он жаждет править Кайтом.
И не только им, — хотела добавить Атайя, но промолчала.
— А ты не жаждешь? — громко фыркнул Дарэк.
У принцессы словно открылась старая рана, однако она сдержала гнев. Брат давно обвиняет ее в подобных стремлениях. Обидно стало, когда его мнение разделили люди. На сей раз в его голос прокралось сомнение: прав ли он в своих заключениях? Если б Атайе была нужна корона, она уже давно бы ее взяла…
— Зачем какому-то никому не известному сарцу править Кайтом? — нетерпеливо спросил он.
— Считает, что он избранник судьбы. Долго объяснять.
— Если он хочет свергнуть меня, то почему не придет и не сделает это сам?
— Зачем же себя утруждать, когда можно добиться цели, не замарав рук? Подумай, Дарэк. Заставив Николаса убить тебя, он успешно избавляется сразу от двух претендентов на трон. Ты был бы мертв, а Совет приговорил бы принца к повешению за преступление или, на худой конец, лишил прав и навсегда запер в подземелье. Убедив всех, что в том моя вина, Мудрец запятнал мое имя. Остается Мэйлен. Четырехлетний король для него не преграда.
Дарэк сердито посмотрел на нее:
— Весьма занимательный сюжет, Атайя. Ты точно не придумала его сама?
— Дарэк…
— Если на самом деле на острове живет некий Мудрец, то откуда мне знать, что ты с ним не заодно?
— Он пытался привлечь меня на свою сторону. Однако я узнала масштаб его амбиций и отказала в союзе. Все, что произошло с того момента, — его месть. Он добивается своего единственным путем, что ему остался.
Король задумчиво почесал подбородок.
— Я, кажется, начинаю видеть логику событий, и весьма нелицеприятную, Атайя, — сказал он, испепеляя ее взглядом. — Николас признался, что встречался с тобой два месяца назад. И не случайно он после этого вернулся в Делфархам и попросил пост лорд-маршала Саре. Это ты послала брата на остров, чтобы поговорить с колдуном и узнать, не сможет ли он тебе помочь в безумной кампании.
