Дрессировщик драконов - Одинец Илья (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
— Что случилось за время моего отсутствия, господин Тимиль? Неужели эльфы повысили цены?
— Хуже. Мы на пороге войны. Неужели вы не слышали о том, что творят эти остроухие?
— Слышал, — господин в зеленом костюме понизил голос, но слух Тэл’льяина превосходил человеческий, и он услышал все, о чем говорили незнакомцы далее.
— В стране объявлены черные дни. Мы не впускаем эльфов и, соответственно, ждем, что они тоже перестанут впускать нас к себе.
— Сколько мальчиков убито?
— Двести, господин Ди-Делле. Такая трагедия. И, думаю, слухи сильно преуменьшены. Только вчера я разговаривал с двоюродным братом, он вернулся из О-шо, где говорил с купцом из Рахана, который слышал о трехстах погибших. Более того, брат и сам видел детские трупы, которые лежали прямо на обочине дороги. И среди них были и мальчики, и девочки!
Тэл’льяин поморщился. Ни о каких двухстах и трехстах погибших речь идти не могла. Он и его отряд убили в шестьдесят восемь детей, и, уж конечно, исключительно мальчиков. Склонность хомо обыкновениус к преувеличению и желание раздувать скандалы могла сыграть против старшего народа. Старший народ не учел этого, а зря.
— Король закрыл границы для эльфов, но они без труда проходят на нашу территорию. Мы выставили стражу, закрыли города, но поселки и деревеньки защитить не может никто.
— Это пока только яйцо, господин Тимиль, а скоро из него вылупится боевой петух. Можете мне поверить. Его величество отправил послов в Рахан, чтобы объединиться и пойти войной на обнаглевших остроухих. И послы уже давно должны были прибыть во дворец раханского короля.
Господин в зеленом костюме выпрямился и уже громче продолжил:
— Так что вы посоветуете, дорогой господин Тимиль? Этот ларец, или вон тот?
Тэл’льяин понял, что разговор закончен, и затерялся в толпе.
Эти двое оказались не единственными, кто перешептывался о надвигающейся трагедии. Правитель О-шо обратился за помощью к Ви-Элле, ви-эллийский король согласился помочь и выслал послов к Рахану. Людские правители решили объединить силы против эльфов. Тэл’льяин мысленно посмеялся. Даже общими силами эти три королевства ничего не смогут сделать. Опасность для старшего народа будет представлять только армия объединенных королевств, когда под управлением опытного военачальника соберется мощь и перечисленных территорий, и Сартра, или Миловии. Но миловийцы всегда были нейтральны, и пока истинно свободные не забрались на их территорию, не пошевелят и пальцем, а сартрский король чересчур жаден до власти, чтобы раханцы, ви-эллийцы или король О-шо предоставили ему всю широту полномочий. Подчиняться он не станет, а правление объединенной армией ему не доверят. Чтобы воевать с эльфами, хомо обыкновениус должны действовать заодно, что случится не раньше, чем черный ворон превратится в белую голубку [23]. Людям никогда не победить эльфов.
Ближе к вечеру, когда народа на рынке стало столько, что отличить энергию одного человека от энергии другого стало невозможным, Тэл’льяин ушел в одну из узких тупиковых улочек. Там он нашел полусгоревший сарай, и открылся. Гланхейла не было, правитель все также не разговаривал с одним из своих лучших людей, и не пытался его выследить. Достойное и непростое решение, возможно, было ошибочным, но Тэл’льяин знал, что правитель уверен в нем, и не собирался его подводить. Он найдет полукровку.
Приготовления к ритуалу заняли весь вечер и почти всю ночь. Тэл’льяин никогда не делал того, что собирался, и не знал, сколько сил потребуется для вычленения из многообразия энергий нужных. Он сел в самом темном углу сарая, скрестил ноги, положил открытые ладони на колени и закрыл глаза.
Его голову мгновенно наполнили сотни образов. Красные, багровые, лиловые, охряные лица с выпученными глазами и искривленными в криках ярости ртами, голосили на разные лады, источая смрад, присущий всем хомо обыкновениус. Тэл’льяин задрожал. Люди причиняли ему не только моральные, но и физические страдания. Душу защемило, сердце забилось с утроенной скоростью, в ушах зашумело, голова закружилась и, казалось, раскалывается от боли на сотни частичек. Дышать стало тяжело, словно эльф попал в трясину, которая постепенно его засасывает. А головы не унимались, кричали, плевались, изрыгая проклятья, грызли мозг, разрывали душу.
Тэл’льяину с большим трудом удавалось дышать. Он чувствовал, что теряет себя, но сознательно шел на жертву. Только так он сможет найти всех детей в городе и быстро их уничтожить.
Эльф сделал усилие, и расширил диапазон доступа. Лица слились в единую кашу из глаз, носов, губ и ушей, охряные и багровые всполохи сменились темно-синими, фиолетовыми, черными, атональный рев превратился в практически осязаемый раскаленный прут, который пронизывал барабанные перепонки, проникал в легкие, доставал до самого желудка.
Тэл’льяин терял сознание от боли, физического и психического перенапряжения. И ради чего? Ради кого? Ради каких-то выродков хомо обыкновениус.
Ничего в жизни эльф не хотел больше, чем закончить эту пытку. Он превратился в оголенный провод, в нерв, сквозь который пропускали импульсы боли, который топтали невидимыми сапогами, рвали на части… Но главное, в каше бесчисленных человеческих лиц начали проступать яркие голубые пятна детских аур. Одно, два, пять, пятьдесят пятен…
— Дяденька, ты чего тут сидишь?
Эти слова донеслись до Тэл’льяина сквозь пелену невыносимой муки.
… чего тут сидишь?
… чего сидишь?
… дяденька?
Голова взорвалась болью. Лица вспыхнули алым пламенем и пропали. Эльф пришел в сознание и понял, что лежит на сыром, пахнущем плесенью сене в обгоревшем темном сарае. В дверях на фоне наступающего рассвета виднелся силуэт мальчика лет десяти.
— Мелкий ублюдок, — простонал Тэл’льяин, переворачиваясь на бок.
Сил, чтобы подняться, не было, так же, как не было сил на возобновление ритуала. Он истратил почти всю доступную энергию, и чтобы ее восстановить, потребуются долгие недели. Тэл’льяина лишили шанса быстро закончить дела в этом крупном городе, теперь ему придется бродить по улицам и выискивать подходящих детей. А он не должен упустить ни одного!
— Мелкий ублюдок.
Тэл’льяин поднял руку и, не думая, выпустил в мальчишку весь заряд магии, что у него оставался. Темноту взрезала желтая молния, которая вонзилась прямо в грудь ребенка.
— Мамоч… — произнес мальчуган и упал замертво.
Последний вздох, вырвавшийся из груди ребенка, долетел до Тэл’льяина, и тот, обессиленный, не успел от него закрыться. Мальчишка был чист. В его сущности не было ничего противоестественного, ничего неуместного и грязного, ничего, вызывающего отвращение.
— Не может быть, — эльф уронил голову и застонал.
Внутри все пылало, будто его нашпиговали битым стеклом. Отчасти боль вызывало физическое истощение, но Тэл’льяин подозревал, что частично она являлась отголоском его сознания. Все плохое, вся мерзость, цинизм и неприличие, которые не должны были присутствовать в ауре ребенка, и которые подтолкнули эльфов к убийствам, оказались лишь поверхностным слоем. Сердце и душа маленького хомо обыкновениус были так же чисты и невинны, как сердце и душа любого ребенка-эльфа.
— Не может быть…
— Зилли! — закричал снаружи визгливый женский голос. — Зилли!
От пронзительного крика в голове Тэл’льяина что-то лопнуло, и он потерял сознание.
— Скотина!
— Выродок остроухий!
— Сволочь!
— Убийца!
Выкрики влетали в одно ухо эльфа и вылетали в другое, не оставляя следов и не подталкивая мозг к расшифровке их смысла.
— Получай!
— Волоки его! Тащи его!
— К площади, чтобы все видели!
— Чтобы каждый знал, что бывает с убийцами детей!
Тэл’льяин приоткрыл глаза, и увидел над собой яркое солнце горящего смоляного факела. Тело ничего не чувствовало, словно его и не было, органы чувств работали со сбоями, картинка иногда пропадала, шум разъяренных хомо обыкновениус то усиливался, то снижался до уровня комариного писка, во рту ощущался привкус крови. Его тащили за ноги два высоких плечистых мужчины, голова эльфа ударялась о камни, но боли он не чувствовал. Видимо, ему перебили позвоночник, возможно, в районе шеи, потому что он не мог пошевелить ни руками, ни ногами.
