Обитаемые земли. Дилогия (СИ) - Егоров Алексей Игоревич (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Любой город строится на балансе природного и человеческого. Люди приносят камень, собирают из мертвых деревьев дома. При этом они не забывают об эстетической необходимости украшать свои поселения: высаживаются деревья, строятся фонтаны. Имеют они и утилитарную функцию.
Каперед считал, что видит впереди за дорогой чашу огромного нимфеона. В развалинах фонтана продолжала течь вода, но некому больше прийти к нему, чтобы наполнить кувшины и посплетничать. Подумав об этом, Каперед испытал тоску по родному Городу.
Находясь среди этих развалин, он ни на минуту не забывал, откуда пришел. Он пришел в дом предков, но это не было его жилищем, не здесь он появился на свет и обрел себя. Эти руины не создавали его личность, не передавали ему память поколений. Камни были мертвы и безмолвны, чужды пришельцу из другого мира, посланцу другой цивилизации.
В этом городе должно быть множество водных источников. Каперед не видел водотоков, что подходят к поселению. Возможно, они обрушились из-за катастрофы в прошлом, что уничтожила цивилизацию предков. А быть может, древние обходились без акведуков, доставляли воду в свой город иным способом. Каперед хотел бы узнать правду, но камни оставались безмолвны.
Камни и рельефные и простые лишены дара речи. Каперед в свою очередь не обладал талантом читать прошлое по его осколкам. Разбитые черепки не складывались для него в цельную амфору.
Пришлый человек не мог понять, что водная гладь впереди не является останками нимфеона. Это была внутренняя гавань, окружающая по окружности главный остров с возвышающимися на нем строениями.
И даже мост, переброшенный через русло канала, не открывал истины Капереду.
Поднявшись на мост следом за незнакомцем, Каперед увидел водную поверхность, расположившуюся на север и юг. Огромное пространство воды, лишь с юга ограниченное обломками камней, рухнувших с набережной. Каперед решил, что для такого большого города и нимфеон должен быть огромен.
А какие тут должны быть театры, ипподромы? Развалины палестры расположенные в двух милях от моста поражали размером. Развалины вокруг палестры образовали десятки новых холмов, сложенных из остатков бань, театров и иных сооружений. Среди этого великолепия разрушения не видно блеска статуй и мрамора фронтонов. Все погребено под сотнями футов камня и песка. Что-то скрыла вода, хлынувшая в приделы города, некоторые кварталы ушли под землю. Лишь деревья не могли похвастаться тем, что им удалось отвоевать себе руины.
С вершины второго моста Каперед увидел на севере красноватую вершину холма, расположенного за городом. Некогда стены не позволяли рассмотреть этот холм, горожане не задумывались о существовании этой мусорной кучи. Каперед понял ее назначение, потому что нечто подобное, но гораздо скромнее размером, существовало в его Городе.
Он не понимал одного — как уцелел холм из черепков, но были разрушены стены?! Ведь стены всегда строились максимально надежными. Как и дороги! Каперед взглянул на мостовую: трещины, пыль между камней, но дорога цела и в прекрасном состоянии. Нет даже канавок, выбитых телегами, что беспрестанно следуют по дорогам туда и сюда.
Такой прочности можно позавидовать.
Но стен нет! Как нет иных сооружений. Словно нечто срезало с поверхности верхушки строений и обрушило их на землю.
Каперед не мог представить, что за катаклизм сотворил такое. Могучие волны, стремительные ветра, некое колдовство? Можно лишь гадать.
Ворота верхнего города располагались на противоположной стороне моста. Как и все строения в городе, их верхняя часть была разрушена, хоть и не так сильно, как стены вокруг.
Каперед видел теперь, как время потрудилось над камнем. То, что издалека выглядело как узоры, превратилось в простые трещины. Меж камней зияли огромные щели, скрепляющий их раствор давно вымыло. В эти щели можно просунуть ладонь на всю длину. Камни удерживались собственным весом, притерлись друг к другу за прошедшие века. Это и сохранило ворота с двух сторон моста.
Решетки, перекрывающей проход, более не существовало. Лишь ржавые осколки лежали на мостовой, обломки завалило камнем. В надвратных сооружениях не селились птицы; проходя под ними, Каперед испытал суеверный ужас. Тишина этого места изводила его.
Проводник двигался неслышно, неизменно в десяти шагах от гостя. Лишь шаги самого Капереда гулко отдавались от каменных стен, обрамляющих дорогу.
Это было ужасно, словно идешь по тоннелю под ареной, чтобы выйти на песок и предстать перед жадной публикой.
За воротами дорога ступенчато поднималась до самой вершины холма. Для телег и товаров, свозимых в город, наверняка использовали хитрые подъемники, чьи обломки лежат погребенными под камнем.
Каперед выдержал долгий, утомительный подъем.
На подъеме дорога сужалась, чтобы лишить нападающих преимущества в численности, если они прорвутся за ворота. Она зигзагом поднималась наверх, делая крутые повороты пять раз. Ни одна армия не смогла бы пробиться через эту оборону, но не враги, как полагал Каперед, погубили этот город.
Уцелевшие ступени были богато украшены резьбой, мозаикой и письменами. Каперед видел на стенах вокруг себя изображения танцующих людей, чьи цвета поблекли. Но эти изображения имели голос, в отличие от камней в основной части города. Каперед поднимался по лестнице и общался с ушедшим прошлым. Он касался женщин, участвующих в праздничном шествии; слушал оратора или актера, поднявшегося на ступени храма; переживал мгновения наслаждения, наблюдая за соревнующимися в беге; вкушал жареное мясо жертвенного животного, убитого на прошлой фреске.
Кровь, пот, цветы, еда — запахи оживали при взгляде на эти картины праздника. Богатство города расцветало, пробивалось сквозь блеклые краски мозаик, мраморных рельефов.
Глядя на картины, верилось, что город жил в вечном празднике. Размах действ поражал, в них участвовали тысячи, а может более жителей города. Весь город пускался в пляс!
Каперед мысленно остановил хоровод тел, мелькающий вокруг. То были мгновения радости, но не повседневные занятия горожан.
Среди блеска веселья не удалось увидеть привычных Капереду шествий в честь победоносных полководцев. Не было телег с золотом, серебром и драгоценностями; а где тысячи колон рабов, табличек разграбленных городов и покоренных царств; не встречались украшенные плюмажами шлемы воинов, несущих значки когорт; почтенные отцы города шли лишь к храмам, чтобы продолжить веселый праздник, но никто из них не включался в процессию полководца. Потому что не было никаких полководцев, и не справляли они здесь триумфов.
Неужели эти веселящиеся люди были предками Капереда. Разве могли они передать потомкам стойкость, мужественность и доблесть? Они слишком изнежены для этого, в их племени не сыскать ни одного трудягу воина!
Каперед негромко посмеялся — его позабавило, куда завели мысли. Уж не он ли один из этих доблестных воинов? Нет, в мифическом прошлом остались все мужественные и доблестные. Лишь стойкость к вину еще кое-как сохранялась у горожан, не позволяя им превратиться в диких варваров или в животных.
А теперь оказалось, что и предки не отличались мужественностью. Это открытие поражало Капереда больше всего. Ведь кроме столь явной картины он больше ничего не видел в городе древних.
Проводник поджидал Капереда на вершине холма. Он знал, как пришелец отреагирует на окружающий вид.
И поражали не развалины храмов, дворцов и сокровищниц на вершине холма, а сам город, открывшийся во всем великолепии пришельцу.
Каперед увидел истинные размеры города, ощутил его форму и проник в суть его.
То был комплекс стен, каналов, садов и гражданских сооружений, расположенный вокруг центральной оси — вот этого самого холма. Каперед поворачивался на месте, взглядом пытаясь охватить всю громадную панораму.
Его взору открылась внутренняя гавань — никакой это не нимфеон. За ней располагалось малое кольцо нижнего города с развалинами большой палестры и иных сооружений. Каперед узнал остовы десятков храмов, множества нимфеонов и огромный ипподром, расположенный на восточной стороне. За этим кольцом располагался большой канал — искусственное сооружение, охватывающее внутреннее кольцо, соединенное с морем поперечным каналом, идущим через все районы города с севера на юг.
