Неразрешимое бремя (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна (бесплатные полные книги .TXT) 📗
— Замолчите! — мне даже нечем ей возразить. Вояг поверил в угрозу обвинения помчика в доведении до колдовства, хотя на самом деле этот пункт обвинения никогда на практике не использовался, слишком тяжело его доказать. — Вы не вправе вершить правосудие, не можете самовольно карать или миловать…
— Могу и буду! И будьте уверены, я до того помчика тоже доберусь! И уж не вам меня останавливать, без пяти минут господин никто!
Я брезгливо посмотрел на ее побелевшие пальцы, держащие ворот моей рубашки, но даже не сделал попытки их отцепить.
— Думаете, не смогу остановить? Мне достаточно сказать воягу, кто подложил его вельможе окровавленную вышивку. И не думайте, что я настолько глуп и не понял, что вы воспользовались колдовским эликсиром, чтобы…
Я запнулся, потому что понимал, — чтобы спасти мне жизнь, но все-таки это было колдовство.
— А вы доказать можете? — совершенно спокойно спросила Лидия и усмехнулась. — Вы со своим ущербным правосудием похожи на слепого беспомощного кутенка, который только и может, что тявкать…
Меня покоробило от ее уверенных и обидных слов, но сил доказывать, что ущербной здесь назвать можно только ее, уже не было.
— Иногда я жалею. Жалею о тех временах, когда Святая Инквизиция имела абсолютную власть, когда одного слова инквизитора было достаточно, чтобы…
— Чтобы отправить такую, как я, на костер? — ее ухмылка стала еще шире и неприятней. — Хочу вас разочаровать, господин… будущий расстрига, я бы смогла его избежать. Зато туда отправился бы любой, кто хоть как-то отличается от серости остальных. Не было бы Тени, ее бы сожгли за то, что рисует чужие мечты и кошмары, давно бы превратился в горстку пепла Мартен, как изобретатель дурацких механизмов…
— Госпожа! Мартен тут при чем? — вырвавшись из рук Антона, влезла опять Пиона. — И ничего они не дурацкие! Его стрекоза вчера полетела! Вы просто еще не видели…
— Прочь пошла, дура! — вдруг заорала Лидия, отталкивая от себя девушку. — Антон, забери ее! И сам подожди меня в экипаже.
— Ты уверена? — Антон покосился в мою сторону с сомнением.
— Иди уже! Я скоро буду.
Я отстраненно размышлял, что так взбесило Лидию, что она повысила голос, ее аж перекосило. На моей памяти она редко орала, всего лишь один раз был, когда она… Интересно, неужели опять ревнует?
— Вы, господин пока-еще-инквизитор, скоро лишитесь сана, а ваша Церковь — влияния в этом городе, — она подошла ближе, провела ладонью по моим волосам. — Хотя мне, право, даже жаль, у вас красивые волосы, любая девушка может позавидовать…
Я не сделал ни единой попытки отстранить ее, потому что понимал, что стоит ее коснуться, и меня уже не остановит ни Антон, ни намеренно копающийся в бумагах поверенный, с любопытством косящийся в нашу сторону, ни задержавшийся стражник. Я просто ее задушу, невзирая на последствия.
— Но думаю, что короткая стрижка вам тоже пойдет, — Лидия мечтательно пропустила прядь волос между пальцев, потянулась к лицу, но я уже не выдержал и отвернул голову в сторону. — Надеюсь, на лице не останется шрама, хотя даже с подпорченной мордашкой вы найдете себе богатую покровительницу. В моем лице.
— Идите уже, госпожа Хризштайн, — мое терпение было на исходе. Бледная и простоволосая, в разорванном и запачканном кровью платье, Лидия вызывала брезгливое отвращение и почему- то жалость, но никак не ужас и страх, хотя бояться ее действительно стоило. — Вы сумасшедшая, но только у вас не умственное помешательство, а нравственное. Вы ведь даже не понимаете, что творите зло. Мне не о чем с вами говорить.
Она замерла, словно споткнувшись. Потом развернулась и молча пошла прочь. Но я знал, что Лидия не уйдет просто так, ей обязательно нужно оставить последнее слово за собой. И я не ошибся.
— Вы ведь так до сих и не догадались, куда Николас дел потроха девиц, да? — она обернулась, стоя в проходе между скамьями, почти у двери. Я молчал. Она все равно скажет. — Ну конечно, вы же не обратили внимания на то, что сказал повар! Он готовил только для клиентов. А куда можно деть свежую требуху в жаркий летний день? Пока она свежая. Особенно, если готовишь для вечно голодных девок. Сам готовишь. На кухне. Вкуснейшую мясную похлебку.
Лидия демонстративно облизнулась, потом расхохоталась, глядя на мое побледневшее лицо, и ушла. Ее смех раздавался гулким звоном у меня в ушах, я отчаянно боролся с подкатившей к горлу тошнотой. Запах еще свежей крови помчика и вывороченных внутренностей стал острее, пропитав насквозь зал судебных заседаний. Я вцепился в скамью и зажмурился, лихорадочно пытаясь вспомнить хотя бы какую-нибудь молитву. В голове было пусто и темно. Меня кто-то робко тронул за рукав.
— Простите меня, господин инквизитор, — тонкий дрожащий голосок Пионы. — Мне очень жаль, что я поверила про вас…
Она шмыгнула носом, и я открыл глаза, найдя в себе силы просто кивнуть девушке.
— Неужели это правда? Что госпожа вас преследовала? — Пиона покраснела, но продолжала смотреть на меня. В ее темных глазах стоял испуг и притаилось любопытство. — Тогда простите и мою госпожу тоже, ладно? Я думаю, она не со зла, просто когда влюбляешься, то делаешь глупости…
Я неожиданно понял, что теперь уже сам начинаю давиться хохотом.
— Ваша госпожа никого не любит, Пиона. Она в принципе на такое не способна! Идите, догоняйте ее.
Пиона поджала губки и нахмурилась.
— Вы не понимаете! Все равно, не держите на нее зла, пожалуйста!
— Я не держу на нее зла, Пиона. Глупо злиться на… морально ущербного человека. Так же глупо, как злиться на безногого, что у него нет конечности. Вашу госпожу можно только пожалеть, Пиона.
Я наконец остался один. Солнце почти ушло за горизонт, закончился долгий летний день. Как и закончилось мое служение Святому Престолу. Из-под стола вылез пришедший в себя кардинал. Он посмотрел на меня мутными глазами и потянулся к графину.
— Пустой? — равнодушно пробормотал он и тяжело поковылял к столу защиты. — Все, теперь мне точно конец. В лучшем случае, сошлют в такое захолустье, что этот городок столицей покажется… Пошли выпьем, а?
Заметив на рукаве кусочек прилипшего леденца, я даже не удивился, лишь равнодушно смахнул его, потом посмотрел на осоловевшего от духоты толстяка, жадно пьющего воду, и понял, что хочу напиться до поросячьего визга, до полного отупения мыслей и чувств, лишь бы забыть сегодняшний отвратительный день. Я кивнул кардиналу.
— Пойдемте, ваша святость.
Глава 13. Хризокола
Липкий отвратительный холод пробирался даже сквозь теплое пуховое одеяло. Меня знобило, я чувствовала, как утекают и замерзают последние желания и эмоции. В кресле напротив сидел темноволосый мальчишка, беспечно болтал в воздухе босыми ногами, что не доставали до пола, и сосал мятный леденец. На меня он внимания не обращал, а я пыталась делать вид, что его не существует. Я спрятала голову под подушку, но даже сквозь нее слышала и ощущала его присутствие. Мне вдруг стало казаться, что на самом деле это меня нет. Я растворялась, как написанная другими людьми картина, с меня смывался слой за слоем, личина за личиной, выцветали краски и глохли звуки, чтобы в конце превратиться в белую и тихую пустоту. Тогда я уйду в бездну, где меня уже ждут. Ждет этот маленький мальчик, беззащитный в своем наивном желании оживить мать, ждет бедная старуха, отчаянно жаждущая молодости любой ценой, ждет запуганный подросток, что… Нет!
Я подскочила на постели и запустила подушкой в мару. Мальчишка поднял голову и улыбнулся мне. Его темные глаза притягивали и завораживали. Я бессильно отвернулась и упала обратно на постель.
— Хриз, ты как? — Антон зашел в комнату и присел рядом, поставив на прикроватный столик травяной отвар. — Выпей на ночь и попробуй уснуть, ладно?
— В кресле кто-нибудь есть? — обреченно спросила я.
Он мельком взглянул на кресло и покачал головой.
— Никого там нет. Опять? Вот скажи, зачем ты полезла к колдуну? Ты понимаешь, что могла погибнуть?
