Когда боги спали - Коул Аллан (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
— И мы благодарим леди Мефидию и ее талантливых актеров за то, что в это кризисное для Сампитея время они доставили нам хоть немного радости, — сказала королева.
Мефидия низко поклонилась, но по напряженности этого поклона Сафар понял, что она, так же как и он, удивлена этим высказыванием королевы. О каком таком кризисе говорит Арма?
— Как вам всем хорошо известно, — продолжала Арма, — ваша королева и ее представители вот уже чуть ли не месяц ведут диалог с королем Протарусом и его посланниками.
Толпа встревоженно забормотала, да и Сафар насторожился, услыхав имя своего друга.
— Мы всех вас откровенно информировали о ходе переговоров, — сказала Арма. — В первом же послании содержалось требование, чтобы наше королевство покончило с издавна установленной политикой нейтралитета. Протарус приказывал, иначе и нельзя охарактеризовать его варварскую дипломатию. В нашем ответе на это оскорбительное послание решительно, но вежливо сообщалось, что королевам не приказывают!
Это заявление было встречено громом аплодисментов. Зная Ираджа, Сафар понял, что такой ответ королевы вряд ли был воспринят его другом благосклонно.
— Вскоре после этого, — продолжала Арма, — прибыли эмиссары Протаруса с новыми требованиями. Он больше уже не просил нас вступить с ним в союз против его врагов. Вместо этого он потребовал немедленной капитуляции. Он даже прислал вот это… — Сафар увидел, как она высоко подняла знакомое знамя с красной Демонской луной и серебряной кометой — эмблемой Алиссарьяна, — …чтобы мы подняли это над дворцом в знак повиновения.
Толпа сердито зароптала.
Королева Арма выждала, пока голоса утихнут, и громко сказала:
— Мы отказались!
Вновь гром аплодисментов и одобрительные выкрики. Королева помолчала, затем в момент кульминации подала сигнал к молчанию.
— Не хочу скрывать от вас, мои верные подданные, — сказала королева Арма, — что после этого ответа мы провели длинные, бессонные и тревожные ночи. Король Протарус, армии которого сейчас рыщут по равнинам Джаспера, известен тем, что не дает спуску не покорившимся ему королевствам и монархам. Опасаясь репрессий с его стороны, мы привели нашу армию в состояние полной боевой готовности. И лучше погибнем, чем потеряем независимость наших владений.
Надолго воцарился гвалт из одобрительных воплей.
Когда наконец наступила тишина, королева Арма сказала:
— Сегодня вечером я с величайшей радостью хочу сообщить, что боги вступились за добрых и праведных жителей Сампитея.
Она отбросила знамя и взялась за длинный узкий свиток пергамента.
— Это последнее сообщение от Протаруса, — сказала она. — Я получила его сегодня утром. Очевидно, юный король Протарус понял ошибочность своего поведения. Наконец он оценил правоту нашего нейтралитета. Он снимает все свои требования и теперь лишь просит — весьма вежливо — продать его отчаянно нуждающейся армии провиант по хорошей цене.
Сообщенная королевой новость привела толпу в еще большее возбуждение. Люди орали от радости, пока не охрипли, и хлопали, пока ладони не потеряли чувствительность.
Затем Арма сказала:
— Что скажете, мои верные подданные? Проявим ли мы великодушие? Покажем ли королю Протарусу, как ведут себя цивилизованные люди?
Крики одобрения скрепили предложение. Люди всхлипывали и обнимались, восхваляя богов за то, что те пришли на помощь в столь важный момент.
Посреди этого хаоса Сафар пробрался к Мефидии.
— Что-то тут не так, — сказал он. — Уж я-то знаю Ираджа. Он так легко не отступается.
Мефидия кивнула. Сафар рассказывал ей о дружбе с Протарусом и о том видении, где Ирадж шел во главе армии завоевателей. Впрочем, по ряду причин, в основном из-за данного слова Коралину, он умолчал о битве с демонами.
— После представления готовимся к отлету, — сказала она, даже не понижая голоса посреди гама, поднятого развеселившимися людьми. — Улетаем на рассвете. Горожане на радостях вряд ли обратят на нас внимание.
Представление закончили, хотя все актеры, ощущая что-то неладное в воздухе, уже не вкладывали в выступление столько души. Королева поблагодарила их и одарила Мефидию дополнительными штуками сампитейского шелка.
Приготовиться к незаметному исчезновению было нелегко. Вокруг труппы крутилось столько доброжелателей и гуляющих, что актеры смогли лишь сложить вещи и поднести их к кораблю по возможности ближе. Чейзу и чернорабочим был отдан строжайший приказ успеть все загрузить за час до рассвета на корабль и быть готовым к отлету.
Ночевали в палатках, держа пожитки под рукой, чтобы успеть спешно захватить их.
— Хотел бы я отправить послание Ираджу, — сказал Сафар, когда они с Мефидией устраивались для короткого сна.
— И что бы ты ему сказал? — спросила Мефидия, снимая остатки грима влажной губкой. — Пощадить город? Или только нас? — Она бросила на него циничный взгляд. — Хотела бы я знать, в каком виде надлежит предстать перед кровожадным варваром.
Сафар покачал головой.
— Ирадж не варвар, — ответил он.
— Ты же видел сожженные деревни, — сказала Мефидия, — тысячи беженцев. Если это не варварство, то что же?
— Тогда, по моему мнению, и весь мир погружен в варварство, — сказал Сафар, начиная сердиться. — Ирадж не более дикарь, чем те, кто противостоят ему. Валария считается цивилизованным центром Эсмира. А там заправляют обычные самовлюбленные бандиты. А посмотри на Сампитей. И здесь дела обстоят не намного лучше. У королевы Армы и ее двора есть шелк и богатства, торговля. А как насчет простых людей? Они так же бедны, как и простые жители Валарии.
— Возможно, у короля Протаруса плохие советники, — спокойно сказала Мефидия. — Возможно, он не видел тех бедствий, что отмечали мы во время путешествия. Бедствий, вызванных его армией.
Сафар с минуту помолчал, размышляя о сказанном и пытаясь отделить детские впечатления от взрослых.
— Я давно уже не видел Ираджа, — наконец сказал он. — Но не думаю, что он так уж сильно изменился. У него было доброе сердце.
— Может быть, эту доброту внушал ему ты, — сказала Мефидия. — Может, именно твое присутствие заставляло его тоньше воспринимать мир.
— Ирадж человек самостоятельный, — настаивал Сафар. — И доброта была его собственной. Ему ничего не нужно было от меня. К тому же он прирожденный воин, и пусть мне не нравятся его методы, но он все же стремится изменить мир к лучшему. Ирадж не несет с собой чумы и ужаса, как тот червь из Кишаата. И он не чета тем старым королям и дворянам, что подобно чуме заполонили Эсмир.
— Тем не менее, — сказала Мефидия, — ты, как и я, не хотел бы попасться ему на пути, когда он в гневе.
— У армий нет сердца, — сказал Сафар. — И в первую очередь нам придется столкнуться с армией. Королева Арма сглупила, отказавшись повиноваться. Солдаты его наверняка получат приказ показать на примере Сампитея, что станет с непокорными. И я не хотел бы оказаться у них на пути.
— Сафар, неужели тебя нисколько не волнует судьба этих людей? — спросила Мефидия. — Неужели же я не замечала раньше в тебе этой бесчувственности только потому, что была так увлечена тобой?
Сафар взял ее за руку. Она не сопротивлялась, хотя позволила дотронуться до себя с неохотой.
— А что я могу поделать? — спросил он, и столько боли звучало в его голосе, что вся ее настороженность пропала. — Скажи мне, и я тут же сделаю.
— Поговори с Ираджем, — сказала она. — Образумь его.
Сафар задумался. Он ощущал себя стоящим на краю пропасти. Внизу расстилался мир, из которого он хотел убежать. Мир ничтожных королей и магов. Мир, где бессмысленно погибали такие девушки, как Нериса. И тут он представил всех парней и девушек Сампитея, которым предстояло в случае прихода солдат Ираджа разделить судьбу Нерисы, если не худшую. Мефидия сжала его ладонь. Он обрел через это пожатие силу духа и принял решение.
— Утром отправимся на поиски Ираджа, — сказал Сафар. Он улыбнулся, но так печально, что у Мефидии сердце сжалось. — Найти его будет нетрудно. Надо просто отыскать самую большую армию.
