Сын Сумерек и Света - Авраменко Олег Евгеньевич (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗

Появившись в моём зеркале, Дионис поднял руку в приветственном жесте. Он был одет в коричневый камзол с расстёгнутыми пуговицами, чёрные штаны и высокие сапоги с отворотами. Позади него на столе я увидел кожаную портупею, шпагу, плащ и шляпу.

— Ты на Земле Аврелия? — спросил я, ответив на его приветствие.

— Нет, но только что оттуда.

— И как там дела?

— Да так себе. Кстати, можешь добавить в свой список ещё одного завербованного.

— Прекрасно. — Я достал из блокнот, в котором вёл учёт «подсадных уток». — Кто это?

— Твой покорный слуга.

Я машинально раскрыл блокнот на букве «т», чтобы найти названное имя, но тут же захлопнул его и уставился на Диониса изумлённым взглядом:

— Ты?!

— А почему бы и нет?

— Но ты же сам отказался.

Дионис важно кивнул:

— Я не хотел оставлять Землю Аврелия на съедение Александру. Но теперь обстоятельства изменились.

— В какую сторону?

— Для Земли Аврелия в лучшую, а для нас, несомненно, в худшую. Со вчерашнего дня орден Святого Духа в трауре по поводу безвременной кончины своего гроссмейстера.

— Александр умер?!!

— Увы, нет. Он просто инсценировал свою смерть, чтобы навсегда покинуть этот мир.

— Но с какой стати?

Дионис смерил меня долгим взглядом:

— Мне кажется, его поступок вполне логичен. Ты знаешь, что сделал Мухаммед, когда гора не пошла к нему? Представь себе, он сам пошёл к ней!

— По-твоему, Александр начал охоту на меня?

— А ты сомневался? Говорил же я, что он жаждет твоей крови. И если он решил бросить своё уродливое детище, этот гнусный орден, то только ради мести. Я уже успел переговорить с дедом, и он согласен со мной — Александр встал на путь вендетты.

Я ухмыльнулся:

— И как же он доберётся до меня? Отправится в бесконечность? Скатертью ему дорога — в самое пекло.

Дионис покачал головой:

— Александр не глуп и не пойдёт на верную смерть. Раз уж ты в данный момент для него недоступен, он постарается достать тебя опосредствованно. Конечно, Юнону он не тронет — она и его мать. К счастью, Пенелопа вне его досягаемости, также как и Брендон с Брендой. Другие твои сёстры для мести не годятся — ты не был особенно привязан к ним. Сумерки Александру не по зубам, так что остаётся твой Дом — вот по нему, я полагаю, он и ударит.

— Как?

— Возможностей много. Сейчас Царство Света на грани гражданской войны, достаточно одной маленькой искры, чтобы вспыхнуло пламя междоусобицы. А если в твоём Доме начнёт литься кровь, ты не останешься в стороне, попытаешься прекратить бойню, ведь так?

— Да.

— Вот тебе и ответ. Я уверен, что именно таким путём Александр попытается выманить тебя из Срединных миров.

— Дрянь дело, — сказал я.

— Хуже некуда, — согласился Дионис. — Если моя догадка верна, тебе нужен надёжный тыл у Источника, чтобы ты не опасался за судьбу своего новорожденного Дома. Смею надеяться, что в такой ситуации я тебе пригожусь.

— Спасибо, кузен. Ты один из немногих, кому я полностью доверяю. Рад буду видеть тебя рядом со мной.

— Значит, договорились. Когда закончу вербовку «уток», ты заберёшь меня вместе с ними.

— А как же Земля Аврелия?

— За неё не беспокойся. Александр создал могущественный орден, это так; но он допустил ошибку, создав его под себя. При любом другом гроссмейстере орден Святого Духа окажется нежизнеспособным и зачахнет сам по себе. Впрочем, за оставшееся время я приложу все усилия, чтобы ускорить этот процесс.

Я понимающе кивнул. На Земле Аврелия Дионис был военным советником неаполитанского короля, фактического правителя всей Италии, который мечтал сокрушить орден моего братца и распространить свою власть на германские земли. Теперь, похоже, настал его звёздный час.

— Между прочим, — сказал я. — Через несколько часов моя коронация. Пожелай мне многая лета.

Дионис принял мои слова за намёк:

— Что ж, желаю удачи. И выспись хорошенько, у тебя измученный вид.

Он поднял руку в прощальном жесте, но я быстро остановил его:

— Погоди, не спеши.

— Собственно, я никуда не спешу. Просто подумал, что тебе пора в постель. Негоже появляться перед подданными с воспалёнными глазами, да ещё в день коронации. С тобой всё в порядке?

— У меня бессонница, — честно ответил я. — Кое-какие проблемы личного плана.

Дионис сокрушённо возвёл горе очи, как священник, принимающий исповедь у распутной вдовушки.

— Ты излишне сентиментален, Артур. И это твой минус.

— А ты слишком бесстрастен, — парировал я.

— Вовсе нет, — возразил он. — Я уравновешен и не позволяю своим чувствам возобладать над рассудком. Бери пример с меня.

Я вздохнул:

— Легко сказать «бери». Я такой, какой я есть, и, боюсь, уже неисправим. Моё двойное детство теперь сказывается лёгкой формой шизы.

Дионис улыбнулся — редкое явление.

— Понятно. А как поживает Пенелопа?

Этот вопрос он задал без всякого перехода, казалось бы — с вежливым безразличием. Однако я сильно подозревал, что Дионис неравнодушен к моей дочери, хотя никакими конкретными доказательствами его тайного увлечения не располагал. Бренда и Брендон считали мои подозрения беспочвенными, а Пенелопа и вовсе была поражена, что такое могло прийти мне в голову. Но всё же интуитивно я чувствовал, что здесь что-то нечисто. А своей интуиции я доверял.

— Пенелопа довольна жизнью, — ответил я. — У неё появились новые друзья, знакомые, почитатели её таланта и даже поклонники. — (При этом я внимательно следил за реакцией Диониса: полный ноль, он и бровью не повёл.) — Здесь никто не смотрит на неё косо из-за её происхождения, для всех она сестра короля, правнучка великого Артура Пендрагона. И знаешь, Бренда говорит, что за последнее время Пенелопа сильно изменилась, стала более раскованной и общительной, реже впадает в меланхолию.

— Ещё бы! Ведь у неё появился ты.

— Не только это. В Экваторе она общалась на равных лишь с простыми смертными и немногочисленными родственниками; но в целом колдовское сообщество относилось к ней свысока, пренебрежительно. А здесь из изгоя она превратилась в важную персону, стала одним из главных лиц в Доме.

— А как близнецы?

— Тоже на жизнь не жалуются. Вдали от клеветников им дышится гораздо свободнее. Вот уже две недели я не слышал от них заверений, что между ними ничего нет, не было и быть не может. Но меня всё больше беспокоит отношение Бренды к мужчинам. Внешне кажется, что она довольно раскованная девочка, порой ведёт себя слишком игриво, на грани фола. Но это лишь показуха. Постепенно у меня создаётся впечатление, что она боится мужчин. Причём боится панически. Не знаю, в чём дело. А спросить прямо — у неё или Брендона — пока не решаюсь.

Дионис ненадолго задумался, будто колеблясь, потом заговорил:

— По-моему, всё началось с замужества Бренды. Странный был этот брак, и вовсе не потому, что она взяла себе в мужья простого смертного. Тогда она очень страдала.

— Да, Брендон говорил, что она очень болезненно перенесла смерть мужа.

— Но это не вся правда. Ещё болезненнее Бренда переносила само замужество. В тот период я несколько раз встречался с ней. Она была очень плоха — тени под глазами, опустошённый взгляд, вялость, апатия. Да и Брендон был не в лучшей форме, много пил, употреблял транквилизаторы… а может, и кое-что позабористее. И если начистоту, то только после смерти мужа Бренда начала приходить в себя — а вместе с ней очухался от депрессии Брендон.

Какое-то время я переваривал услышанное. Самые разные мысли путались в моей голове, извиваясь, как змеи, кусаясь и жаля друг дружку.

— Не знал об этом, — наконец вымолвил я.

— Вряд ли им приятно вспоминать те времена. Возможно, муж Бренды был сексуальным извращенцем, но она так безумно любила его, что не могла бросить.

— Это не похоже на Бренду, — сказал я.

— Вот именно. Она всегда была рассудительной девочкой, очень волевой и решительной. Но, с другой стороны, женщины парадоксальные существа, не зря поэты так много говорят об их загадочной душе. А Бренда по части парадоксальности… — Дионис осёкся. — Кажется, я начинаю сплетничать. Лучше расспроси близняшек. Пусть сами расскажут, что сочтут нужным.