Год нашей войны - Свэйнстон Стеф (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Все, что Туман забрал из поместья Перегрин, исчезло. Остались только хлопья пены и хмурые волны, бившиеся о скалы.
– Куда же ты дел все эти вещи? – произнес я вслух.
А потом у меня перехватило дыхание, потому что я увидел Волнореза.
Его тело было привязано к штурвалу веревками, проходившими под мышками и вокруг живота. Голова уткнулась в стекло компаса. Длинные волосы Тумана смерзлись в косички и, сверкая кристаллами льда, лежали у него на плечах. С трудом сохраняя равновесие на скользкой, накренившейся палубе, я подошел ближе. Компас заклинило, и стрелка вместо севера указывала на юго-восток.
Коренастое тело Волнореза примерзло к штурвалу, его руки безвольно болтались по бокам. Лицо Морехода было каким-то белесым и все покрыто порезами. Широко открытые глаза остекленели. Он был весь покрыт льдом.
Затвердев, кожа Тумана стала похожа на мрамор. Складки одежды отяжелели от застывшей воды, а смерзшиеся бинты по-прежнему туго обтягивали его ребра. Кинжал, как обычно, висел на боку, его рукоять призывно блестела. Сорочка цвета слоновой кости примерзла к мускулистому торсу Морехода и напоминала вторую кожу. В какой-то момент мне показалось, что я смотрю на великолепно выполненную каменную статую.
Среди авианцев не было никого выносливее Тумана, но как даже он решился повести свой корабль сквозь шторм, одевшись только в тонкую рубашку и хлопчатобумажные штаны? Я еще раз очень внимательно оглядел палубу. Его куртка и плащ, скрученные в большой ком, были примотаны к основанию грот-мачты.
В леденящей душу тишине этого маленького мира внезапно пошел мягкий, пушистый снег. Снежинки с тихим шипением исчезали, касаясь морской воды.
Волнорез снял с себя всю теплую одежду и привязал ее к мачте. Зачем? Я раздвинул складки плаща и увидел белое как мел лицо Сиан. Присев на корточки, я приложил ладонь к сине-серым губам девочки и с облегчением почувствовал слабое тепло ее дыхания. Она была жива.
– Сиан? Сиан, крошка моя? Ты должна помнить меня. Ты слышишь?
Я обеими руками потер ее щеки в надежде хоть немного согреть, но быстро понял всю бессмысленность своих действий, ибо был наверняка почти таким же холодным, как примерзший к штурвалу Туман. Аккуратно перепиливая толстую веревку своим мечом, я, не замолкая ни на секунду, подбадривал ее какой-то глупой болтовней:
– Маленькая моя, не бойся, все будет хорошо. Продержись еще немного, и я отнесу тебя обратно на берег.
Правда, для этого нам придется немного пролететь по воздуху. Я приподнял девочку. Она была слишком тяжела.
Чтобы избавиться от лишнего веса, я извлек Сиан из ее кокона. Туман бережно завернул девочку в свою толстую моряцкую куртку, затем в плащ, под которым я еще обнаружил слой изорванной парусины, и только потом – ее пальтишко. Нежно-сиреневое платье Сиан было подвязано пояском с кисточками из разноцветных перьев. Ноги ее, однако, были босыми и грязными.
Я отстегнул ножны и с помощью ремня крепко примотал Сиан к груди. Затем я дополнительно обвязал нас ее забавным пояском. Меч я пристроил на спине мелсду крыльев.
Никогда в жизни я не пытался поднять в воздух такой груз, который можно было хотя бы отдаленно сравнить с весом восьмилетнего ребенка. Вот пачку писем – это пожалуйста. То, что я задумал сейчас, – безнадежно. Так, главное – не паниковать. Тянуть вниз будет ужасно. Именно на это и будут уходить все мои силы. Значит, взмахи крыльев должны быть размеренными. Я не позволю себе обращать внимания на боль, а буду медленно, но верно продвигаться вперед. А еще я не стану садиться на чертов пирс и приземлюсь прямо в деревне. О Боже, мой полет до гавани займет целую вечность.
– Мы отправляемся домой. Там нас встретит твой папа, и мы сможем попить чего-нибудь горячего. Попробуй открыть глаза, а? – Она пошевелилась и застонала. Уже неплохо. – Я знаю, что ты замерзла, – продолжал я. Это было чудовищным преуменьшением. – Скоро мы будем в тепле и безопасности. Но до этого тебе ненадолго станет еще холоднее, и я хочу, чтобы ты держалась. Ты не должна засыпать. Пой, если можешь, хотя бы про себя.
Я забрался на самую высокую точку кормы и повернулся лицом к Травяному острову. Темно-серое море бурлило и пенилось. Я вздрогнул, представив, как мы с Сиан рухнем в эту бездну. Ледяная вода промочит мои перья и заполнит легкие. Не смей об этом думать, Янт, приказал я себе. Действуй.
– Сиан, теперь не двигайся. Это очень важно.
И я побежал, подгоняемый ветром, пока не кончилась палуба. В последний момент что было сил оттолкнувшись, я повернул к берегу.
Вот это вес! И в тот же миг я с ужасом понял, что мы стремительно проваливаемся в раззявленную пасть океана. Вытянувшись в струну, я а два раза чаще замахал крыльями. Буквально в метре от гребня огромной волны я сумел остановить падение и потом медленно, сантиметр за сантиметром, стал подниматься вверх. Мышцы едва не лопались от напряжения. Крепко сжимая Сиан в объятиях, я едва мог дышать. Невзирая на все мои усилия, она продолжала тянуть меня вниз.
Боль уже просто невыносима. Брось девчонку. Я сосредоточил свой взгляд на суше, которая становилась все ближе и ближе, все больше и больше. Ветер нес меня на север, так что, когда я в конце концов сумел снизиться до уровня крыш, я был уже над деревней.
Я сбросил высоту и попытался приземлиться, но воздушный поток снова подхватил меня и потащил вперед. Тогда, отчаявшись, я опустил ноги, сложил крылья и рухнул на землю. Удар был такой, что мне показалось, будто» я переломал себе все кости.
Со стороны пирса ко мне бежали Молния и Гончий. Пытаясь отдышаться, я жестом показал Гончему, чтобы он перерезал ремни, которые наверняка врезались в спину не только мне, но и девочке. Раскинув крылья, я лежал на своих мягких перьях, не выпуская Сиан из объятий.
Малышка не шевелилась и по-прежнему не открывала глаз, ее губы оставались такими же серо-синими, зато щеки горели, обожженные ледяным ветром. Гончий наклонился над ней и осторожно отвел прядку светлых волос с ее лба.
– Отлично сработано, – восторженно проговорил он.
Видимо, находясь под впечатлением моего полета, он даже забыл, что я – эсзай.
– О, мой Бог, – прохрипел я. – О, моя спина!
– Она мертва?
– Нет. Благодаря Туману. Он спас ее. Смотри.
Гончий так же, как и я раньше, поднес руку к ее губам, после чего улыбнулся, и его лицо просветлело. Однако жизнь Сиан все еще находилась в опасности. Заекай не позволяли себе думать о том, насколько близки к смерти они сами или их близкие, и Гончий не был исключением.
– Она зверски замерзла, – сообщил я. – Я видел, как люди в горах умирали от переохлаждения, поэтому бледность Сиан внушает мне серьезную тревогу.
Молния стоял неподалеку, с каменным лицом и сцепив руки за спиной.
– Что с Волнорезом? – спросил он.
– Он все еще на каравелле. – Я описал то, что видел: амерзшего Морехода, призрачный корабль и так далее.
– Он позаботился о Сиан, – молвил Молния. – Неизвестно, какой ценой. Нам нужно будет забрать его оттуда.
Моя риданнская невосприимчивость холодов, кроме самых лютых, имела и обратное свойство – я при всем желании не мог согреть девочку, в то время как лицо малышки постепенно становилось все более разноцветным – ее нежную кожу сек безжалостный ветер, к тому же начали проявляться многочисленные ушибы. Я протянул Сиан Гончему.
– Обними ее и согрей. Есть вещи, которые я сделать не в состоянии.
Молния оживился.
– Нет. Дай ее мне.
Он с необычайной нежностью подхватил свою дочь и прижал к себе. Стряхнув с плеч отороченную мехом куртку для верховой езды, он бережно завернул в нее девочку. Что ж, возможно, хоть раз в жизни любовь Молнии не останется безответной.
Гончий все еще думал, что Сиан – ребенок Тумана, но в этом заблуждении он пребывал недолго. Я видел, как к нему медленно приходило понимание.
– Чему ты улыбаешься? – потребовал ответа Молния.
– Я счастлив видеть Сиан в живых.
– Моя дочь, – гордо объявил Лучник, а потом повторил это снова, более уверенно, и поцеловал Сиан в лоб: – Моя любимица.
