Ледяной круг (Львиный Зев) - Елисеева Ольга Игоревна (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
— И чем ты им собираешься платить? — Раймон скептически пожал плечами. — Ведь пиратам нельзя пообещать снижения пошлин в счет будущей победы.
— Это мое дело, — на губах Львиного Зева мелькнула слабая усмешка.
Акситанец едва скрыл изумление. Он знал, что Арвен не один год плавал с морскими разбойниками, но не мог предположить, что, став королем, норлунг будет способен вернуться к своим прежним сообщникам и просить их о помощи. Видимо, Львиный Зев и правда ради дела способен наступить на горло собственной гордости.
— Плохо то, что беотийцы знают, куда ты направляешься, и могут заставить Мелузину захватить твой корабль, — вернулся к прежней теме герцог.
— Что мне угрожает на орнейском военном судне? — пожал плечами король. — Насколько я помню, выход из Арна свободный.
— Да, но все же я бы тебе посоветовал снять все опознавательные знаки, а особенно королевский штандарт. Идите как простая грузовая галера: в неспокойные времена военные корабли часто выполняют торговые функции.
— Именно так я и собираюсь поступить, как только мы минуем Акситанию, — кивнул Арвен. — Я надеюсь, ты понимаешь, что вся эта мишура с гербами и вымпелами предназначена не для меня, а для твоих подданных.
Раймон улыбнулся. Он знал, как важно было акситанцам и другим жителям прибрежных земель Арелата увидеть своего государя живым, в полной силе и блеске отправляющимся к войскам у Теплой. Но герцог осознавал также и правоту слов
Астин, накануне убеждавшей его, что Арвену сейчас совсем нелишне будет снова почувствовать себя королем. «Он должен еще раз увидеть, как его любят, — говорила принцесса, мягко держа союзника за руку. — Ты во всем прав, Раймон. Безопаснее было бы переправить короля тайно, на каком-нибудь рыбачьем баркасе. Безопаснее, но не лучше. Ты не слышал, как народ в столице бесновался на площади и поносил его имя. Арвен должен понять, что для остального Арелата он — государь, это придаст ему силы».
Теперь, глядя на Львиного Зева, герцог мысленно соглашался с принцессой. Уязвленное самолюбие то подхлестывало короля, делая слепым перед лицом реальной угрозы, то заставляло опускать руки среди общего ликования. «Я понимаю, почему орнейцы так радуются, — сказал он Раймону, когда корабль, под крики толпы отвалил от пристани. — Они вернулись в Арелат и готовы до последнего драться за вновь обретенную родину. Но почему твои подданные по-прежнему приветствуют меня? После всего, что произошло…» — плечи короля опустились. Широкая полоса воды уже отделяла «Славу Арелата» от причала, и Арвена невозможно было увидеть с берега.
Раймон тревожно вздохнул. После посвящения в лабиринте король казался потухшим и постаревшим, его заботили странные, несвойственные раньше мысли. Может, так и должно быть? Герцог не знал. Попытки Арвена скрыть внутреннюю опустошенность за излишней самоуверенностью пугали акситанца. «Лучше бы я ехал с ним», — думал он.
— Спокойной ночи, дорогой друг, — тяжелая рука короля легла Раймону сзади на плечо. — Не тревожься из-за меня. Все когда-нибудь проходит, и моя усталость тоже. Надеюсь, море пойдет мне на пользу.
Герцог покинул Львиного Зева со смешанным чувством тревоги и недоумения. На следующий день они должны были расстаться, и произошедший разговор не внушал Раймону особого оптимизма.
«Наверное, это и есть старость, — думал король, меланхолично поднимаясь по лестнице на тихую ночную палубу. —
Ты стареешь, дружище, и дело не в том, можешь ли ты убить быка, отвернув ему за рога голову, или перепить весь гарнизон Анконны, а в том, что это перестало тебя забавлять, — норлунг грустно усмехнулся. — Хорошую женщину ты оставил там, на берегу, но, твоя воля, ты не стал бы ее заводить тогда, три месяца назад, сохранив все на своих местах. Вот в чем беда: ты перестал сам заваривать кашу, но неприятностей от этого не убавилось».
Глава 2
Из-за распахнутых дверей на улицу доносились брань и пьяный хохот. Хозяин таверны о чем-то препирался с двумя дюжими матросами с мелузинских торговых кораблей, как видно, отказывавшимися платить за вино установленную цену. Выжженные добела камни мостовой нещадно палило солнце. От его изматывающего жара можно было скрыться только в низеньких погребках, занимавших подвалы домов в окрестностях гавани.
Магриппа — портовый город, и кабаков в ней нужно много. Мелузинское золото или медь южного Гранара, альгусские серебряные бруски или алмазы фаррадских рудников — здесь радовались всему, лишь бы звонкая монета не залеживалась в карманах. И хотя на острове жило немало рыбаков и погонщиков скота с горных пастбищ, настоящими господами на нем были те, у кого блестел кривой нож за кушаком, а в ухе покачивалась медная серьга — капитанский знак пиратов Магриппы.
Мейв Ястреб прищурила свои золотисто-карие, круглые, как у хищной птицы, глаза и послала через стол нож с загнутой рукояткой. Лезвие вонзилось в деревянный столб, подпиравший низкие своды погребка. К нему был привязан толстый, обливающийся потом трактирщик. Несчастный взвыл не своим голосом, когда кинжал закачался в пяди от его уха.
— Тебе мало? — рассмеялась Ястреб, оскалив ослепительно белые зубы. — За твое кислое пойло тебя следовало бы всего утыкать ножами, как быка на арене.
— Умоляю вас, моя госпожа! Умоляю. Я буду подавать вам самые лучшие вина, какие только есть в моем трактире…
— Кто тебе мешал сделать это раньше? — зевнула Мейв, запустив в хозяина кабачка еще одним кинжалом поменьше.
Нож вонзился над самой лысиной торгаша, и несчастный трактирщик залился слезами.
— Отпусти его, Ястреб, — раздался с порога ровный, чуть хрипловатый голос, от которого мурашки пробежали по спине у Мейв. — Нам надо поговорить.
Женщина обернулась. В ярком солнечном квадрате двери темнела, загораживая свет, мощная мужская фигура.
— Не узнаешь? — все тот же голос звучал теперь тепло и насмешливо.
— Арвен? — Ястреб слетела со своего места так, словно ее сдуло порывом морского ветра. Прежде чем король успел опомниться, сильные цепкие руки сомкнулись у него на шее. — Арвен! Сколько же времени ты пропадал, седой черт? Где тебя носило?
Львиный Зев ощутил сочные поцелуи у себя на щеках и даже чуть солоноватый вкус чего-то капнувшего ему на губы.
— Ястреб, ты плачешь? Не узнаю тебя.
Мейв была когда-то его любовницей. Он отбил ее еще нескладной, но уже очень красивой девочкой-подростком у другого пирата по прозвищу Бык, и сам научил всему: как владеть ножом, как не падать в драке, куда бежать, когда горит корабль, и откуда лучше прыгать в воду, чтоб не сильно разбиться о волну. Словом, у них с Мейв было о чем вспомнить и в чем упрекнуть друг друга. Потому что настал день, когда своенравная и гордая Ястреб забрала себе слишком много воли, и Арвен, никогда крепко не прикипавший к женщинам, прогнал любовницу, заявив, что командир ему не нужен, а бабу он найдет где угодно. Это случилось незадолго до того, как корабль норлунга был сожжен военными кораблями мелузинцев, и сам Львиный Зев попал на галеры.
С тех пор Мейв и Арвен не виделись. За прошедшие годы норлунг стал королем, а его не в меру властная любовница прибрала к рукам чуть не всю магриппскую пиратскую вольницу. Спустившись с орнейского корабля на до отвращения знакомые берега, Арвен даже не задумывался о том, что может встретить здесь Ястреб. Сколько воды утекло! Человек — листок, а в таких местах, как Магриппа, люди пропадают особенно быстро. Тем более король был удивлен, узнав, кто теперь настоящий хозяин на острове.
— Нам надо поговорить, — повторил он, снимая ее руки со своих плеч и серьезно глядя в загорелое радостное лицо женщины.
Ястреб была все еще красива. Но, странное дело, раньше Арвену никогда не приходило в голову, что черты ее лица слишком грубы. Во всем облике Мейв было что-то от молодого, сильного животного. Чувства, отражавшиеся в ее глазах, казались просты, как удар в челюсть. Почему-то теперь норлунга это раздражало.
