Твари Господни - Мах Макс (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
– В каких войсках служил твой папа? – спросила Рэйчел, откидываясь назад и прижимаясь спиной к его груди.
Возможность прослушки существовала всегда, и ничего лишнего говорить было нельзя даже тогда, когда кровь отливала от головы туда… куда она отливает, когда начинает закипать от нежности и страсти.
– Мой папа, милая, – он говорил прямо через упавшие ему на лицо волосы Рэйчел, от запаха которых (горького и сладкого одновременно) начинала кружиться голова. – Был тогда еще сопляком и не успел даже в гитлерюгент.
"Черт! Понесло же меня… " – но реплику следовало завершить раньше, чем мысли напрочь покинут его несчастную голову.
– Дедушка, правда, служил в вермахте, – сказал он с той неповторимой интонацией презрения, в котором легко можно было уловить нотки гордости, с которой говорили о немецком прошлом представители их круга. – Но он был всего лишь ремонтником в танковой дивизии. Впрочем, – он провел левой рукой по ее согнутой ноге и услышал едва различимое "ох", сорвавшееся с прекрасных губ Рэйчел. – Мой двоюродный дед, не помню точно, как звали этого ублюдка, был настоящим эсэсманом, и его повесили югославские, кажется, партизаны. – "Вот же тему надыбал!" – Честно говоря, – еще движение, и еще одно тихое "ох", от которого у Кайданова, что называется, шерсть на загривке дыбом встала. – Я не опечален. Самому думать надо было.
Вполне возможно, одним из партизанов, которые повесили – и надо полагать, отнюдь не сразу – двоюродного деда человека, по чьим документам жил теперь Кайданов, был его собственный дядя, родной брат покойного отца. Петр Кайданов в сорок первом был уже командиром роты и имел орден красной звезды за финскую войну. Во всяком случае, на чудом уцелевшей у деда с бабкой фотографии того времени Петр носил и орден, и одинокую шпалу в петлицах. В плен капитан Кайданов попал в Уманском котле. Чудом выжил в Зеленой Браме – он был настоящим кержаком, неимоверно крепким и выносливым мужиком – попал в Германию, вернее, в Австрию, бежал, и, пройдя в одиночку сквозь зимние горы в Северную Италию, оттуда уже добрался до Хорватии, где его самого чуть не повесили местные фашисты – усташи или четники, Кайданов не помнил – а затем оказался уже в Сербии, где и примкнул к партизанам Тито. За это его позже и посадили. Правда, не в сорок пятом, когда он довольно легко прошел проверку в фильтрационном лагере, а в пятьдесят первом, когда рассказал "приятелям" под водочку о своем личном знакомстве с "кровавым карликом" Моше Пьяде. [54] Вышел Петр из лагеря только в пятьдесят шестом, и Кайданов, родившийся в сорок шестом – "на радостях" – хорошо запомнил это возвращение.
Но ни о чем таком Кайданов, разумеется, уже не думал. Он провел пальцами левой руки по ее животу (Ох… милый, еще немного и я сломаю кайф нам обоим: щекот… Ох!) и поднял выше. Левая грудь Рэйчел уютно поместилась в его ладони (Это дискриминация по политичес… О!) – "Никакой дискриминации, милая, никакой!" – но его правя рука сама собой не пошла вверх, а, скользнув по бедру, вернулась на живот, но только значительно ниже своего первоначального положения, легко пройдя между скрещенными ногами.
– Майн Гот! – застонала Рэйчел, и Кайданов окончательно забыл обо всем на свете.
3
Стало совсем тихо, угасли, ушли в далекий фон звуки огромного города, и по дороге мимо кладбища не проезжали больше даже редкие машины. Никого. Ночь, тишина, жидкий свет редких фонарей, и полная, набравшая силу луна, огромная, желто-оранжевая, похожая цветом и формой на бронзовый гонг.
"Пора", – Ольга захлопнула дверцу Форда и пошла в сторону ограды, ощущая, как почувствовав ее движение, покидают свои посты невидимые отсюда остальные члены группы.
Было без четверти двенадцать, и ждать больше было нечего.
"Судьба", – она сходу перемахнула через двухметровую ограду и, не останавливаясь, пошла среди могил, безошибочно находя дорогу в разбавленной лунным светом полумгле. Кроки, нарисованные Антоном были безупречны. Впрочем, ничего другого и быть не могло. Солдатское ремесло не забывается.
Она быстро миновала наиболее старую часть кладбища, где давно никого не хоронили, и вышла к относительно новым захоронениям, но путь ее лежал еще дальше, к южной стене, где на одном из последних новых участков был предан земле ее господин, предусмотрительно оставивший завещание и деньги на собственные похороны.
Судя по ощущениям, сейчас на кладбище они были одни, но, идя среди могил и внимательно рассматривая каждое попадающееся на пути дерево, Ольга все-таки забрасывала по временам "невод" – ненадолго, на считанные секунды, но забрасывала – потому что хотела быть уверена, что, как минимум, началу ее Великого Колдовства не помешает никто. Однако все было спокойно. Смерть Августа никого в этом мире не удивила и не встревожила.
4
Последний звук взлетел под своды собора и долго боролся там с небытием, но силы были неравны, и вскоре он все равно растворился в вечности.
"Ничто не вечно, – почти с отчаянием подумал Виктор, опуская скрипку и смычек. – Ты прав, царь, все проходит".
– Что скажешь? – спросил он вслух того, кто стоял у него за спиной, в проеме оставшихся открытыми дверей.
– Она прекрасна, ведь так? – сразу же откликнулся Персиваль. – И вы ее любите.
– Не знаю, какая она сейчас, – честно ответил Виктор, оборачиваясь к своему лейтенанту. – Но ты прав, Персиваль, я ее люблю.
– Я буду служить ей точно так же, как служу вам, – поклонился воин.
– Где ты сейчас? – Виктор не сомневался, что все так и будет, если будет вообще.
– Мы угнали вертолет, – как о чем-то само собой разумеющемся сообщил Персиваль и поднял голову. – Еще час полета и, если нас не собьет иорданская ПВО, мы начнем прорыв границы.
– На вертолете?
– Нет, – едва ли не с сожалением покачал головой Персиваль. – Это было бы чистым безумием. На всю израильскую ПВО меня одного не хватит. Мы пойдем пешком. Южнее моста Аленби. [55]
– Не лезь на рожон, – предупредил Виктор. – К тому же пешком ты все равно не успеешь.
– Сколько у тебя людей, – спросил он через мгновение, обдумав складывающуюся ситуацию.
– Пятеро.
– Да, это было бы совсем неплохо, – признал Виктор. – Дженевра на месте и готова создать круг, так что еще пять человек ей сейчас лишними никак не будут.
– Нас шестеро, – вежливо напомнил Персиваль.
– Я знаю… Вот что. Когда вернешься, ты ее уже наверняка почувствуешь. Километров сто-сто пятьдесят по прямой… Ты смог бы открыть "проход"?
– Ну если она уже на месте… – задумчиво произнес Персиваль, наверняка взвешивая в уме шансы. – Пожалуй, я "кину" дорогу прямо из геликоптера. Так будет быстрее.
– Рискованно, – возразил Виктор, представляя себе, что собирается сделать Персиваль. – Вам может срезать винт.
– Зато мы сэкономим время, – пожал широкими плечами Персиваль. – Не беспокойтесь, господин. Если Дженевра успела, то и мы вас не подведем.
– Тогда, иди, – кивнул Виктор, начиная верить, что все еще может получиться. – Но помни, круг формирует Дженевра, а ты держишь периметр до тех пор, пока не подключусь я.
– Слушаюсь и повинуюсь, – без тени иронии сказал Персиваль, поклонился в пояс и сразу же исчез.
