По закону перелетных птиц - Графная Светлана Сергеевна (читать книги регистрация TXT) 📗
Староста просиял, и ведьма, не дожидаясь потока благодарностей, тронула бока Барга каблуками.
Старуха расстаралась не на шутку. Пока Найон усердно дул на никак не желавший заниматься на сырой земле костер, Лойнна вытаскивала из сумки еду. Две бутыли домашнего красного вина, грудинка собственного копчения, с десяток яиц, тут же отложенных ведьмой на завтрак, свежий дырчатый сыр и буханка ещё теплого хлеба.
– Иногда мне хочется бросить все и вся и поселиться в деревне, - задумчиво проговорила Лойнна, отщипывая краешек от буханки и отправляя его себе в рот. - Тишь да гладь, знай себе летом на полях работай, а зимой по вечерам приданое вышивай. Простое человеческое счастье.
– И часто вам вот так вот хочется с коровами всю жизнь прожить? - скептично осведомился Найон.
– Временами, - рассмеялась ведьма. - Только когда я третьи сутки не высыпаюсь, хожу с издерганной аурой и не понимаю, что творится вокруг. То бишь, пожалуй, часто…
Устав смотреть на мучения Всадника, она прищелкнула пальцами - и мокрый хворост, выпустив рой возмущенных хвостатых искр, наконец-то занялся неровным скачущим пламенем.
Пить пришлось прямо из горлышка: посуды с собой Найон не взял, а Лойнна о таких вещах вообще нечасто задумывалась, считая их мелочами. Впрочем, привычный к походам воин почти профессионально нарезал грудинку и хлеб прямо мечом, а сыр они отложили до утра.
Одни боги знают, что тому виной - ночь у костра, слишком пьяное вино или непостижимый и манящий взгляд золотистых ведьмовских глаз, но уже через полчаса Найон совершенно перестал ощущать разницу статусов и разговаривал с ней как с весьма популярной в кругу Всадников Нирдой.
Нирда - родная сестра сотника - была "своей", не воительницей, но безмерно уважаемой всеми знахаркой, умеющей одинаково ловко перевязать свежую рану и съязвить в адрес короля или придворного мага. И никто ни разу не пытался заставить её придержать острый язык. Немногие имели право подсесть к ней близко и обнять или увести в свою палатку. Да и то только с её собственного согласия.
– Откуда ты родом, Найон?
– Тоже чужеземец, - признался он. - Но меня вовремя взял на заметку Райдас. Помог выбиться в люди, сделал Всадником Ночных Костров. Он хороший человек, домна. Хоть и зарывается порой, как тогда, утром.
– Ты тоже был в трактире? Что-то не помню.
– Вам не до меня было.
– Да уж, - рассмеялась ведьма. - Мне вообще ни до чего дела не было. Только вот ужасно хотелось убить на месте этого "хорошего человека".
– Я понимаю, - улыбнулся Найон. Помолчал, набираясь смелости, и все же спросил: - Домна, а вы ведь… не отсюда, правда?
Ведьма скользнула по нему небрежным золотистым взглядом и пожала плечами:
– Разумеется. Об этом знает весь лагерь.
– Нет, я не о том. Вы… как из другого измерения, что ли, - запутался Найон.
– Измерения? - удивленно вскинула тонкие брови ведьма. - Ого! Я и не знала, что тут у вас подобные слова в употреблении.
– Да нет, это я так, - махнул рукой Найон. - Это мне в детстве рассказывали сказки, что бывают другие измерения, где тоже живут люди, но только чуть-чуть другие. Помню, мне всегда хотелось увидеться хоть с кем-нибудь из них.
Ведьма тепло улыбнулась, подбрасывая в костер ещё охапку хвороста.
– Что ж, вот лишнее подтверждение того, что если чего-то очень хотеть… Другие измерения, миры, пласты - называй как угодно - действительно существуют, Найон. Сколько их - известно одним богам. Лично я видела около сотни, но это далеко не предел.
Всадник неопределенно хмыкнул, отметив, что маги - это действительно больные люди, а ему не надо было столько пить.
– И какие же они?
– Разные, - пожала плечами Лойнна. - Есть технические земли - те, где ведущее положение заняла наука, и на ней держится весь быт. Есть миры меча и магии - вроде вашего, где в ходу зачарованные мечи, благородные рыцари и кодекс чести. А есть… даже не знаю, как назвать-то… те, где эта злосчастная наука пошла так далеко, что поработила все: землю, природу, сознание людей. Там небо взрывают космические корабли, а города строятся под водой. Я боюсь таких миров.
– А вы родились в каком мире?
– В техническом. В сказочном городе с экзотическим именем Гонеро.
– И что же в нем сказочного, если это "технический мир"?
– То, что с набережной этого города началась моя настоящая - и неимоверно нереальная - жизнь.
День шел как-то криво.
С самого утра, с половины шестого (а может - и того раньше, просто раньше она не вставала) за окном теснились хмурые низкие тучи, порошащие мокрым мерзким снегом. Дороги, вчера растаявшие до луж под весенним солнышком, за ночь подмерзли льдистой накипью, и каблуки подворачивались на каждом шагу, так и норовя отправить неосторожную хозяйку под колеса беспомощных на гололеде машин.
Три бессмысленных пары она кое-как отсидела за партами Академии, лениво, наскоро царапая на бумаге слова мрачного, как и сама погода, лектора и одним ухом прислушиваясь к захлебывающемуся восторгом голосу соседки, в красках описывающей какой-то невероятный спектакль, на котором ей вчера посчастливилось побывать. Спектакль, судя по описанию, был хорош, но оптимизма и веры в будущее лично ей сейчас не добавлял.
– Потом на диске дашь посмотреть? - вяло спросила она, со вздохом переворачивая коряво исписанную какой-то абсолютной бессмыслицей страницу.
– Дам, - с готовностью пообещала подруга.
С четвертой пары она позорно сбежала, бросив своих девчонок на растерзание строгой наставнице, вот уже с месяц требующей от них какого-то совместного танца. Каждая по отдельности девушки двигались великолепно, но с такой разницей пластики, что при любых попытках изобразить синхронную волну тут же заходились смехом и отказывались продолжать даже под страхом незачета. А на шесть разных танцев - по одному от каждой - наставница не соглашалась ни в какую.
Народу на набережной почти не было: дневное время, будний день, межсезонье. Да прибавить сюда отвратительную погоду, давящую на напряженные до предела нервы, - народ в Гонеро предпочитал если уж сбегать от повседневной рутины, то отсиживаться в свое удовольствие дома с чашкой горячего кофе в руках и болтливой соседкой напротив - чтобы было с кем перемыть кости на редкость мокрой и мрачной весне.
