Барон-дракон (СИ) - Огнева Вера Евгеньевна (читать книги полностью txt) 📗
И что самое прекрасное, на завтра Кошкин еще оставался в городе, значит, сделает свои дела, вернется в Вадимову берлогу, и никто им не помешает, дальше справлять встречу. Он и вещи перетащил из гостиницы. Гуляем!
Часов наверное в десять, когда город накрыла тьма, и граждане помоложе потоком пошли из подъездов, а те что постарше опасливо затрусили домой; когда литра три пива уже упокоилось в желудках, зазвонил телефон. У Вадима появилась мысль, переждать звонок, а потом вообще отключить эту тарахтелку. Так хорошо сидели, хорошо говорили… Марго вчера не позвонила.
Обязательно нагрянет с беспроволочным визитом сегодня. Он тянул время, раздумывая, как поступить, но наткнулся на вопросительный Венькин взгляд. Пасуешь? Получается, пасую.
— Жена? - спросил Веня.
— Кому еще в такое время?
И снял трубку.
— Слушаю.
— Это я.
— Слушаю, - автоматически брякнул Ангарский. Он просто не ожидал, просто застопорился.
Самое смешное, спроси она его с ходу о чем-нибудь, он бы опять повторил свое "слушаю". Слова вылетели из головы.
— Я хочу тебя увидеть, - донесся из трубки чуть дрожащий голос Ольги.
— Приезжай, - прорвался Вадим сквозь вербальный барьер. - Адрес не забыла?
— Нет.
— Только… тут у меня товарищ.
— Тогда я не приеду.
— Он из другого города, завтра отбывает. Приезжай.
— Хорошо.
Трубка с первого раза не попала в гнездо. Точно, старым становлюсь. Какого бы черта волноваться. А ведь волнуюсь. Такого я за собой, пожалуй, и не припомню. Разве в юности так потряхивало, когда за первыми девушками еще вполне невинно ухаживал.
— Не жена, - удовлетворенно констатировал Кошкин.
— Ага.
— Мне смыться? Все равно в пять утра надо быть в аэропорту. Приеду с вечера, посижу, книжку почитаю.
— Ни в коем случае. Я тебя не отпущу.
И опять смешно. Ангарскому вдруг стало интересно, как Венька отреагирует на Ольгу.
Она появилась на пороге такая красивая, что у Вадима в первый момент захватило дух. Прошла, поздоровалась, устроилась в уголке дивана и без напряжения, без рисовки, без бабских ужимок легко влилась в разговор. Смеялась, слушала, сама что-то рассказывала; на Вадима почти не смотрела. Но… Она вся была наполнена внутренним напряжением, которое перехлестывало: в дрожании пальчиков, в напряженном изгибе губ, даже в запахе.
А Венька разливался:
— В начале года в мое издательство поступил заказ из министерства обороны. Надо было сотворить поздравительные открытки к Двадцать Третьему февраля. Так мы же с полным нашим удовольствием. Дизайнер быстренько сработал все в цвете, надпись, полиграфия… Осталось найти какой-нибудь военный символ. Нас, кстати, предупредили, что картинка должна отображать морскую тематику. Морскую, так морскую. Я пошел к фотографу, тот порылся в своих слайдах, у него их целая коллекция. Нашел. Соединили. Получилось великолепно: синее море, серебряный шрифт, красные гвозьдики. В середине присобачили авианосец, с которого взлетает МИГ. Открытка
— класс. Отпечатали, прошла предоплата, мы отправили груз по назначению.
— И, что? - засмеялся Вадим, уже предполагая дальнейший поворот событий.
— Страшное случилось примерно через неделю после праздника. Тот же чин из министерства позвонил мне и на чистейшем русском устном, без употребления каких-либо других оборотов, предложил явиться к нему в кабинет.
Вадим согнулся от хохота. Ольга смотрела недоуменно.
— Я являюсь. Рожа у чина совершенно свекольная, плюс послепраздничная отечность, сам понимаешь, один вид может напугать до икоты. Я, признаться, струхнул, но пока в обморок не падаю. Чин швыряет мне в рожу открытку и кричит - перевожу, как понял:
— Это что?
— Открытка, - говорю.
— Что на ней изображено?
— Море, - говорю. - Облака, цветы, кораблик.
— Какой, на хер, кораблик! - орет чин. - Ты мне что тут нарисовал?
— Авианосец, - говорю.
— Чей?
Теперь в захлеб расхохоталась уже Ольга. Венька и сам хихикал.
— Так чьим же кораблем вы министерство поздравили? - едва выговорил Вадим.
— Не поверишь, американским.
— А МИГ наш?
— Наш.
— И как ты выкрутился?
— С ходу и на полной громкости понес какую-то околесицу, мол, в прошедшей войне мы и американцы вместе сражались против фашистов. Что пришло время вспомнить братство по оружию…
— Неужели прокатило?
— Представь себе. После того как я напомнил генералу, что именно ему привозил открытку визировать. Он ее и подписал. Иначе я сегодня не водку бы под полярным кругом трескал, а в
Хайфе на ПМЖ устраивался.
Вадиму сто лет не было так хорошо. Рядом был друг и была женщина, которую он хотел, как никого до нее. И она - тоже. В первый раз, в прошлое свидание, для нее все случилось спонтанно, она была ошарашена, хоть и старалась держаться непринужденно. Сегодня она пришла к нему и только за ним.
Деликатный Венька засобирался спать. Вадим постелил ему в маленькой комнатке. А они еще некоторое время сидели и разговаривали. Пока он ни сорвался. Тянул бы еще, чтобы сама к нему качнулась, не смог. И опять все слилось в сплошной горячий поток, когда каждое прикосновение, движение, слово заставляют все внутри плавиться сладкой лавой, и эта лава, наконец, выплескивается сумасшедшим взрывом.
Утром они отвезли Веньку в аэропорт, почти не перекусили и все началось сначала.
Жизнь Вадима Ангарского разделилась на повседневность с ее заботами и проблемами и редкие вспышки-праздники, когда все окружающее отступало. Он попадал в другой мир и жил там на полную катушку. Тут не надо было себя уговаривать, не оставалось места для лени, для раздражения и скуки. Ему было трудно, хорошо и одновременно интересно, до того, что он забывал, кто он на самом деле. С ней его не тяготило человеческое существование. Случись оказия, он бы просто, как анекдот, рассказал ей свою историю. Но им хватало других тем.
Марго кричала. Она так еще никогда не кричала. Лицо заливали слезы. На этот раз она их не наигрывала, она действительно рыдала, выматывая ему душу:
— Ты все забыл! Ты забыл, как умирал, когда я тебя нашла. Ты никому не был нужен. Твоя
Ольга бросила тебя загибаться в подвале. Ты никогда не будешь ей нужен. Она - избалованная барыня. Она никогда не уйдет от мужа к тебе. Решай! Слышишь, решай: или она или я!
Вокруг стояла чернота. Внутри стояла чернота. В мире наступила чернота.
В конце лета Ольга уехала. Без нее легкая, яркая, как никогда теплая осень подернулась сеткой дождей. Их сменила снежная крупа. Задул северный ветер, загоняя под кров все живое, вымораживая лужи, стены, окна, свет, тепло, душу. И выморозил, так что зима пришла на готовенькое, накрыла помертвевший город снегом и чугунным холодом.
Зато Марго повеселела. Вадим не пропадал теперь на рыбалки, не задерживался у каких-то там друзей, - откуда они только взялись, - смотрел спокойно и отрешенно. Он почти перестал ей врать.
И раньше случалось, он западал на какую-нибудь юбку. Но она знала, что остается для него главной женщиной в жизни. Разумеется, она не молчала, ожидая кончины очередного романа. Упреки и напоминания быстро приводили любимого мужчину в норму. Он просил прощение, каялся, доказывал ей свою любовь. В такие моменты Марго была просто счастлива. Она с одной стороны боготворила этого мужчину, с другой - не было ничего прекраснее, чем ощущать свою власть над ним. Он был в ее власти.
До последнего лета.
Она же сразу почувствовала неладное, но дела отвлекали. Решались серьезные вопросы. Она не могла бросить дело на произвол судьбы из-за неверного мужика. Да и куда он денется!
Вчера, вернувшись с дачи, она не застала Вадима в офисе. Злилась, ругалась последними словами, звонила… Сутки!
