Эльфийский порноспецназ в логове национал-вампиров (СИ) - Лирик Тимоти (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Потом князь князей отпустил Марлена домой и велел своему водителю доставить полукровку, куда скажет.
— А что с моим статусом? — вдруг спросил Востроухов, обернувшись.
Белояр посмотрел на него, подняв брови.
— А! Вот ты о чем! Ну, конечно, ты не будешь дружинником. Странные мысли. Князем? Почему бы и нет. Обзаведешься своим гнездом, будешь строить жизнь… Знаешь, Марлен, мы с тобой обязательно встретимся на днях и потолкуем, что делать дальше. И уж можешь не сомневаться, та сумма, которую назвал тебе в начале нашего дела Володимир, будет полностью выплачена. — Бус повернулся к Владимиру. — Завтра же.
— Будет исполнено, княже.
— Спасибо, — сказал полукровка и ушел.
«Счастливый! — Князь вздохнул. — Скоро свидится со своей Светой».
— Тебе тоже пора к Вере, — произнес родоначальник. — Я удивляюсь, почему ты не заглянул к ней, когда очутился дома.
— Тут, княже, тонкий вопрос, — произнес Владимир. — Достоин ли я ее? Что-то не уверен… А когда мы с Марленом были там, в том странно закольцованном месте, я почти поверил, что я…
— Бог, — закончил эту мысль князь князей, кивая. — А несколько дней тому назад, помнится, и вовсе в бога не верил. И вдруг поверил, да не в кого-нибудь, а в себя!
Родоначальник едва ли не смеялся, князь тоже улыбнулся, потирая макушку ладонью.
— А раз ты бог, в чём я всё ж таки сомневаюсь, — продолжил Бус, внезапно посерьезнев, — то ты должен, по идее, совершать несвойственные простым смертным поступки. Коль ты хоть сколько-нибудь к нему приблизился, пожелай очутиться перед своей Верой, и будь.
— То есть?!
— Вспомни, ты мне рассказывал: в моменты близости с ней видел миропорядок иначе, ощущал, что можешь перейти хоть к эльфам, хоть еще куда. Было?
— Было.
— А теперь вызови в себе это чувство и иди к ней.
Владимир таращился в сощуренные глаза Белояра. Похоже, родоначальник начинал слегка яриться. Или это было иное чувство. Может быть, азарт? Высшее вдохновение?
— Вот так вот просто? — переспросил князь. — «Встань и иди»?
— Ещё проще — «сядь и очутись». Вшивые ящерицы могут менять или расширять что-то там свое! Чем ты хуже?
Всё-таки Бус умел воспламенять, или, как говорят психиатры, индуцировать. Оторвавшись от безумных огоньков, пылавших в глазах родоначальника, Владимир зажмурился и попытался. Вселенная вновь распустилась бесконечно прекрасным цветком перед его внутренним взором. Где-то, на одном из лепестков жила его любовь. Он вызвал в памяти ее образ и тут же ринулся сквозь бесконечную пляску частиц и волн к ней, к ней, к ней!!!
— Вот! — услышал Владимир стремительно удаляющийся возглас торжествующего князя князей и распахнул глаза.
И одновременно с этим ощутил действие силы тяжести — кресла под его задом уже не было, а гравитацию он забыл отменить.
Владимир шлёпнулся на кафель ванной комнаты. Прямо перед ним стоял унитаз, а на унитазе, поддерживая трусики, сидела Вера.
— Ну, здравствуй, князь ты мой прекрасный, — сказала она, стыдливо улыбаясь. — Не так я представляла себе наше свидание.
— Ох, елки зеленые! — Он ощущал, как запылали его щеки, что для упыря, собственно, нехарактерно. — Я так соскучился, Вер…
Она рассмеялась.
— Очень романтично.
Глава 43. Яша. Охота пуще неволи
Мой переход в родное измерение был драматичен и зубодробителен, притом в буквальном смысле. Летя рыбкой сквозь время-пространство, я натурализовался напротив странного каплевидного объекта, гладкого и серебристого, притом отполированного с истинно маниакальной любовью к зеркальности.
Я столкнулся со своим отражением, и последним, что мне удалось рассмотреть до удара, была моя же слегка растянутая морда. Стыковка прошла болезненно — я отрубился на несколько секунд.
Очнулся, лежа ничком на куче осколков. В голове стоял жесточайший шум, как в кузнечном цехе. Надо мной висели дорогие сердцу лица. Оборонилов, Скипидарья и даже Эбонитий с Зангези тревожно вглядывались в мою персону, а она пялилась на них.
— Ты как раз вовремя! — прокричал шеф.
— Такой прибор убил! — не отстал от него комбинизомби, поднимая пару серебристых скорлупок.
— Затухни, Зангези! — подключилась к беседе Скипидарья. — Если бы шеф его не выключил, где бы ты сейчас был?
Я видел, комбинизомби было, что ответить, но он промолчал. Распрямился и отвернулся. А вот потом он ахнул.
— Разоряхер!
Мои соратники разом уставились в угол темного помещения, и я понял, что всё это время шумело не в голове, а за ее пределами. Мы были под трибунами «Лужников», а на трибунах неистовствовали болельщики. Прыгали, свистели, орали, может быть, даже кидались креслами, у вас это принято.
Я сел и огляделся.
Мертвый Разоряхер висел на проводах, голова его была цела, но я-то знал, где и как он расстался с жизнью.
В другом углу возвышалась гора матрацев, какой-то ветоши и прочего барахла. Ворох беспокойно шевелился. И мой нюх уже подсказал, кто прячется в куче тряпья.
Ноздри Оборонилова трепетали не меньше моих.
Скипидарья покачивалась от нетерпения.
Кульминация охоты!
Клопоматерь вот-вот разродится!
Я вскочил на ноги, стараясь привести раздвоившуюся картину мира к единому знаменателю.
— Он сдох!!! — прошипел Ярополк Велимирович. — Сволочь! Сволочь! Сволочь!..
Да, охота была явно смазана ранней смертью клопапы, это даже я знал.
Самый красивый, с точки зрения кодекса, сценарий предполагал то, что глава клопрайда смотрит, как уничтожают его самку и потомство. Такова высшая эстетика охоты.
— Сейчас попрут! — взвизгнула Скипидарья, становясь малиновой.
Лампы дневного света бросали на ее кожу вибрирующие блики, отчего впавшая в беспокойство шефская секретарша казалась мне древней богиней настигающего возмездия. Да, бытовала на заре веков в нашем народе вера и в такую небожительницу…
Оборонилов рыкнул что-то непередаваемое, и расширил контекст. Мне особого приглашения не требовалось — я последовал его примеру.
Секунда — и мы разбрасываем матрацы, прорываясь к беззащитной клопохозяйке.
Ну, жирная тварь, покажись своим охотникам!
Она была здорова! Больше, чем показалось мне тогда, в доме Разоряхера.
И она не могла ни бежать, ни защититься — тело ее ходило волнами, вспучиваясь и опадая. Клопята искали путь наружу.
Скипидарья подбежала вплотную к беззвучно орущей клопоматке и вопросительно поглядела на шефа.
— Во имя праящеров и будущих вылезавров! — возопил Оборонилов. — Да свершится святая месть!
Забыв обо всех приключениях разом, я выпустил на волю естество охотника и едва ли не раньше наставника впился в мякоть клопихиного бока.
Мякоть была восхитительна, но куда вкуснее были маленькие Разоряхеры, которых я стал доставать из открывшейся раны и поедать, не давая ускользнуть из цепких лап.
Оборонилов отправлял клопят в рот, орудуя двумя лапами, как мельничными лопастями. Скипидарья парализовала клопоматку ядовитым укусом и лакомилась ее глазами. Представители вида анакондоров любят глаза и мозг и равнодушны к выводку.
Я не видел, где были в этот момент Зангези и Эбонитий. Они сделали свое дело, верные помощники, и сейчас было не до них.
Мы добрались! Добрались!
Представьте самое любимое свое блюдо, самое вкусное. То, что доставляет вам наивысшее наслаждение. Теперь умножьте это наслаждение на сто и возведите в десятую степень.
Вот каков вкус едва не вылупившегося клопеночка!
Это рай в мире вкусов.
Предельный вкусовой оргазм.
У меня закончились слова.
Я метал эти пищащие теннисные мячики в рот, раскусывал и глотал, получая новые и новые атаки кайфа, и не было в мире ничего лучше и замечательнее, чем эта высшая трапеза!
Наиболее проворные пытались вырваться и убежать, но это было бесполезно.
Никогда больше эти твари не будут паразитировать на разумных существах!
Во имя чистоты разума и воли — сдохните и переваритесь в благородном чреве вылезавров!
