Охотник на ведьм и повелительница теней (СИ) - Кири Кирико (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗
Адель помнила, как он попросил её подойти. Он и раньше садил её на колени, читая книжки перед камином. Она ожидала подобного и сейчас. Однако в тот раз всё прошло иначе. Единственное, что осталось у неё в памяти, так это чувство чего-то неправильного, словно она не должна этого делать. А ещё странный привкус во рту, который остался после этого всего. И этот голос, который будет ей сниться в кошмарах: «Папа тебя очень любит, хочешь порадовать папу?»
Адель не помнила, сколько это повторялось, но, слегка повзрослев, она осознала, насколько это неправильно. Каждый раз она думала, что этот будет последним, каждый раз обещала, что откажется это делать. Этот каждый раз длился несколько лет.
И однажды она сказала, что не хочет, что не будет этого делать. Но отец лишь улыбнулся. Он спросил, что скажет её мама, когда узнает, что она делала. В тот моменту у Адель похолодело внутри. Она вспомнила тот случай в пять лет, когда они кричали друг на друга. Злые, непохожие на себя, словно чужие люди. И полное безразличие к ней. Она не хотела этого.
Отец пугал её тем, что мать расстроится, откажется от неё, выгонит из дома, ведь Адель уже грязная. Кому нужна грязная дочка? Её никто не будет любить и все будут тыкать в неё пальцем. Все кроме отца, который любит её. Адель дрожала всем телом, когда слушала это. Отец же её успокаивал, не забывая напоминать, что это он платит за всё, что если он перестанет платит, то вся семья рассердится на неё. Что будет если он перестанет из-за неё это делать? Ведь весь её дом развалится и виновата будет только она.
И как должна девочка девяти лет реагировать на такое?
А потом за этим последовало ещё боле грязное действие. Первый раз в жизни ей было не только противно, но и ужасно больно. Потом она ещё несколько дней не сможет свести ноги. А в её душе в тот момент появилась тьма. Оно просто появилось, закрывая её сознание мраком. Пустота, наполненная тьмой, которая убаюкивала её в те тяжёлые моменты. Каждый раз она вновь и вновь погружалась туда, отгораживаясь от этой реальности. Спасалась там, пока всё это происходило. Не замечая, как оно разрастается внутри неё.
Ещё одним спасением в тот сложный период стала её подруга. Та, с которой она познакомилась однажды в городе, подравшись до крови и к которой она сбегала в гости. Адель могла ночевать у неё по несколько дней. Иногда её оттуда забирала мать, а иногда отец и кошмар повторялся.
В десять лет это впервые произошло с дедом. Были случаи, когда Адель они забирали «погостить» в свой особняк и это происходило сразу с ними двумя. А в двенадцать Адель лишилась девственности.
В тринадцать она рассказала всё бабушке. Та набросилась на неё, кричала, что за ложь следует наказание, что она оговаривает их кормильца. Очень скоро она уже обвиняла саму Адель. Говорила, что она сама виновата, вела себя вызывающе, специально крутилась вокруг него. Бабашка кричала, что Адель хочет разрушить их дом и что это её вина, что всё плохо из-за неё. Адель помнила, как бабушка нависла над ней и сказала, что если об этом кто-то узнает, то дом распадётся и только она будет виновата в этом.
Поддержка? Понимание? Чего Адель ждала? Ведь если она расскажет, и отец уйдёт, то её возненавидят. Все скажут: «Ты что, маленькая? Не могла потерпеть? Надо было всё разрушить?» Нет, она не хотела ничего рушить. И она терпела.
Её единственным лучом в непробиваемом кошмаре стала тьма, в которую она уходила и её подруга детства, чьё имя напоминало Адель о музыке. От неё же она узнала, что можно поступить в Твердыню мира с шестнадцати лет.
С того момента у неё появилась цель. Она занималась дни напролёт, чтоб поступить. Чтоб больше никогда не возвращаться в дом. Терпя уже не просто мерзость, а отвращение; ненавидя тех, кто отвернулся от неё, кто не протянул руку помощи; ненавидя саму себя, за то, что она может разрушить своими поступками семью, Адель двигалась вперёд.
И в конечном итоге, буквально раскидав своих соперниц на отборочном туре, она поступила в Твердыню мира. Ушла из дома, распрощавшись с этим кошмаром и чувствуя себя при этом очень виноватой. А ещё получив прощальный подарок от отца, после которого стоять было больно, а рот хотелось вымыть с мылом.
Адель не возвращалась домой. Очень редко она приезжала, заранее убедившись, что отца дома не будет. Иногда она натыкалась на него и «гостила» в его особняке вместе с дедом. Но такое случалось очень редко.
Она не принимала помощь, чтоб её не заставили потом вернуться обратно. Она старалась свести к минимуму контакт, при этом продолжая любить свой дом и уважать его. А ещё чувствовать за него ответственность и вину, что так глубоко укоренилась в ней. Адель продолжала приезжать иногда на праздники, её жизнь стала потихоньку налаживаться. Она сама построила свою репутацию. Никто не смог бы назвать её бесполезной или грязной. Адель стала тем, кем должна быть представительница её дома. И она не особо подпускала других, так ей самой было спокойнее.
Однако то, что внутри неё поселилось, уже невозможно было изгнать. Оно росло и росло, иногда требуя выхода. Оно сделало Адель сильнее, но оно же служило напоминанием, что может случиться, если вести себя неосторожно.
Однажды её отец заявился прямо к ней и сказал, что она должна выйти за муж за его знакомого. Он сможет обеспечить её семью, ведь она не хочет, чтоб дом развалился по её вине. Адель могла отказать, послать его, но вместо этого она согласилась. Адель не хотела быть виновной в крахе дома. В глубине души она боялась, что её возненавидят, она должна оправдать их ожидания.
А тьма к тому моменту стала появляться чуть ли не каждый день. Оно участилось и разрушало всё в округе. Адель пыталась с этим совладать, но ничего не выходило. Она не могла просить родных о помощи. Что будет, если они догадаются, чем иногда занимается с отцом и дедом их дочь? Она не могла рассказать своим наставницам, вдруг её выгонят и тогда придётся вернуться домой? А тьма продолжала пульсировать и расти, словно реагируя на что-то.
Её неосторожность повесила ей же на шею поводок. Ещё один человек, который хочет воспользоваться ею. Ещё один, кто говорит, что она может всё разрушить. А потом эта авантюра, которая принесла много боли. И всё равно она не может так поступить с домом, она не может предать их.
И вот тот шанс, который мог всё исправить, настал. Шанс, который докажет другим, что она приносит пользу и что она сделает дом сильнее.
— Значит, тогда на балконе он потащил тебя…
— Да, — кивнула едва заметно Адель. — Может они хотели отыграться за то, что я разрушила их планы. А может потому, что хотели получить ещё до того, как я стану недоступной для них.
— Почему ты не отказалась? — спросил Рей.
— Мне напомнили, кто платит за дом деньги. Да и когда такое повторяется из раза в раз, ты уже реагируешь иначе, — пожала она плечами. — Лучше поскорее всё закончить.
— И тогда, когда ты пришла ко мне вечером, ты пряталась от них?
— Боялась, что они решат продолжить. Правда на следующий день это повторилось. И вот сегодня…
Адель замолчала, ведь было и так ясно.
— Мне не оставили выбора, — сказала она тихо.
— Звучит как оправдание.
— Потому что так оно и есть. Каждый ищет оправдания своим поступкам, чтоб легче было нести на душе груз, чтоб оправдать тот или иной выбор.
— Но ты же могла его сдать. Могла послать. Или опять эта тема про дом?
— Тебе просто не понять, — отозвалась она.
— Да, я согласен. Мне не понять, какого это, когда тебя тра. ют как хотят, а ты продолжаешь молчать, так ещё и благословлять этот дом.
Адель даже не попыталась ответить, просто отвернулась. Каждое слово буквально вбивало в неё гвоздь. Она была действительно двинутой на этом доме. Однако, учитывая ситуацию, её скорее намеренно сделали такой, заставив чувствовать эту ложную вину.
Рей вздохнул, глядя на больную на голову девушку, которая стала жертвой навязанных идеалов.
