Право на жизнь - Коростелев Дмитрий (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Мигом приторочил к поясу меч, полез в сумку за ножом — его не было. Данила улыбнулся уголками губ. Не такой уж и дурак калика, чтобы идти совсем с пустыми руками.
— Данила, ты куда?
Люта проснулась, и теперь таращилась изумленным непонимающим взглядом. Данила махнул рукой, показывая на окно.
— Он поступил, как настоящий друг. Ушел, надеясь что я не пойду следом, понимаешь?
— Ну так оставайся. Он же сам решил.
— Он решил, но не я. Значит так, жди меня… нас здесь. Если не вернусь через два дня, бери деньги на столе и езжай домой. Обратись к Збыславу, он поможет найти корабль и договорится с корабельщиком, поняла?
Люта согласно кивнула.
— Только ты возвращайся, понял!? Возвращайся!
— Я вернусь, — пообещал Данила. — Обязательно вернусь.
Выскочил в окно, споткнулся, чуть не свалившись вниз. Прыти Северьяна ему явно не доставало, по карнизу он спустился тяжело. Спрыгнул отбив себе пятки. Отдышался.
На улице тишина. Лишь пьяный гомон в каком-то доме, да собака лает — неугомонная. Данила растерялся. В какую сторону идти? Если напрямик, то можно выйти в Армянский квартал. Но Северьяну он не нужен, тот должен был пойти к центру. Догадавшись, Данила побежал по пустынным, замершим до утра улочкам.
Базарная площадь была пуста. Все торговцы разбрелись по постоялым дворам, теперь здесь орудовало лишь воронье, склевывая с земли гнилые овощи, рыбью требуху и прочую снедь. Мусор уберут лишь к утру, дворники будут работать в поте лица. Чтобы потом торгаши снова превратили площадь в помойку. Данила поскользнулся на какой-то кожуре, выругался. Грязи столько, что по колено утопаешь.
Пересек площадь, сразу рванулся в темную подворотню и услышал надсадное дыхание. Потом раздались голоса и вопли. Данила выхватил непривычно легкий клинок из ножен, побежал вперед Впереди столпились ромейские стражники. Они сгрудились вокруг чего-то злобно ругаясь, переговариваясь. Данила не понимал ни слова, но когда вдруг сразу несколько ромеев разлетелись в разные стороны, все стало понятно без лишней болтовни. Северьян отбивался голыми руками. Где же нож! — хотелось крикнуть Даниле. — Они же тебя убьют! Но стражники отчего-то не спешили доставать мечи, бросаясь на калику с голыми руками.
Данила хмыкнул, сунул клинок в ножны. Что ж, придется соблюдать правила поединка. И с гиканьем бросился в толпу. Ромеи все как один, высокие, мускулистые. Богатая одежда, кольчуга будто из золота, а воины — чудо, не воины, подтянутые, мощные. Данила ворвался в скопище стражников, как дикий вепрь на огород. Ромеи разлетались в разные стороны, а Данила шел, молотил руками. Но что это! В руках одного из стажей мелькнул меч! Данила еле успел выставить клинок, отбить удар. Северьян освободился, заметил друга, ринулся на помощь.
— Беги, я их задержу! — Крикнул Данила, отражая атаку.
Северьян не стал произносить высокопарных речей и не бросился на помощь. Сразу юркнул в расчистившийся проход, только его и видели. А Данила еще долго отбивался, молотя руками и ногами, пока ромеи на задавили его массой, подмяли, раздавили.
— Уходит! — Услышал Данила крик, — чужеземец уходит!
Похоже, кто-то из стражников был своим, славянином. Продался, продался с потрохами, решил Данила. А потом по голове ударили чем-то тяжелым, и мир утонул в вязкой тьме.
Глава 48.
Тихо потрескивал камин. Огонь успокаивал, убаюкивал, помогал расслабиться. Ликун сидел в глубоком кресле, прислонив холодную тряпку к лицу. Ноги его, ожиревшие, белые, были оголены до колена и опущены в горячую, благоухающую цветочными ароматами воду. На маленьком столике у кресла стоял кувшин, подле него кружка, доверху наполненная дорогим вином. Ликун к нему еще не прикоснулся, не хотел расслабляться настолько, чтобы потом не собрать мысли воедино.
У входа, на стуле сидел Багыр. Уродливое звериное лицо его заплыло от огромного синяка, удар чужеземца, будь он неладен, оказался куда болезненней, чем гигант полагал поначалу. Еще двое охранников стояли за дверью и ожидали приказания начальника. Они были верными слугами.
— Это плохо, — тихо сказал Ликун, — очень плохо. Я лишился своего товара. Я был наглым образом избит. А ты, — бросил он усталый взгляд на Багыра. — Ты мне даже не помог.
— Но хозяин, — возмутился Багыр. — Я немного растерялся…
— И поэтому маленький хлипкий чужеземец уложил тебя с двух ударов? — Издевательски сказал Ликун.
Багыр склонил голову.
— Виноват, хозяин. Мне нет прощения…
— Полно, Багыр. Я не злюсь на тебя. Но теперь ты мне кое-что должен, помнишь?
— Конечно, хозяин. Я выполню все, что ты скажешь.
— Найди этих двоих и убей. Не сможешь убить их… я думаю не сможешь, так убей хоть девку! Все из-за нее, она должна умереть. Тогда, быть может я успокоюсь.
— Будет исполнено хозяин. Когда мне начать, прямо сейчас?
Ликун скривился.
— Куда сейчас, ночь на дворе. С утра приступишь. Кстати, будешь искать, ищи их в Славянском квартале.
Багыр поклонился и вышел. Он был плохим человеком, но слугой был превосходным и умел исполнять приказы. А Ликун наконец дотянулся до чашки, жадно пригубил, чувствуя, как живое тепло растекается внутри тела. Багыр решит все проблемы, он сильный и глупый, а такие всегда добиваются своего. Хорошо, когда такие люди ходят у тебя в подчинении. И плохо, когда они в подчинении у твоих врагов.
Багыр сидел до утра не смыкая глаз. Очень уж хотелось оправдаться перед хозяином, и лицо той девки так и стояло перед глазами. Наглая, она презирала его. Все презирают Багыра, считают его тупым. С детства, с самого детства сверстники дразнили его, кидались камнями. Но однажды Багыр выловил всех до единого и убил. Тогда от него отказалась даже мать. Она тоже считала его тупым, выродком, недостойным жить. Женщины — все твари! А эта, эта была похожа на его мать, и заслуживала смерти вдвойне. Лишь Ликун ценит Багыра, даже уважает. Пусть не за ум, а за силу, но ведь не считает недоделком, выродком! Багыр сладко зажмурился, представляя, как скажет Ликуну об успешно проделанной работе.
Наконец не выдержал, вскочил, сорвался с места диким зверем. Выскочил на улицу, жадно вдохнул прохладный утренний воздух. Все твари сдохнут! Сдохнут, потому что этого хочет Ликун!
Он вышел к Славянскому кварталу засветло. Дождался, когда уйдут дружинники и прошел дальше, оглядываясь по сторонам. Твари должны были где-то жить. А где еще можно жить, как не на постоялом дворе. Оный как раз маячил впереди, зазывая путников пряным запахом жареного мяса.
Корчма уже открылась, и даже несколько случайно забредших посетителей сиротливо ежились по углам, глотая пиво и уминая жареного окорока. Багыр шумно облизнулся, принюхался к диковинным ароматам. У стойки лениво облокотился хозяин. Подозрительно поглядывал на Багыра, решая, выставить ли его, или оставить. Кто знает этих варваров, что у них на уме. Багыр первым подошел к корчмовщику, взял за грудки. Мощный, в общем-то мужик выглядел по сравнению с Багыром щуплым мальчишкой.
— У тебя останавливались два мужика с девкой? — Прорычал гигант.
— У меня здесь много мужиков… и девок, — выкрутился хозяин.
— Повторяю для дураков, — высказал Багыр любимую фразу Ликуна, — остановились ли у тебя два высоких варвара с бабой?
— Да! Вторая дверь справа, — поспешил сказать корчмовщик, радуясь, что легко отделался.
Багыр удовлетворенно хмыкнул. Как легко уговаривать таких вот жалких ублюдков, достаточно лишь показать силу. Силу, которой у гиганта было с избытком.
Он ворвался в комнату, как дикий тигр. Вышиб ногой дверь, злорадно расхохотался. Девка была одна. Сидела на кровати прислонившись к стене и с ужасом взирала на гиганта. Багыр довольно засмеялся. Она его боялась. Багыру нравилось, когда его боялись.
— Тварь! — Прорычал Багыр довольно. — Теперь ты моя, тварь.
Девушка билась в его руках, пыталась укусить. Гигант отвесил ей оплеуху, и она замолкла, бессильно откинувшись. Багыр повалил ее на кровать, сорвал с девушки одежду, чувствуя, как кровь приливает к чреслам. Не сдерживаясь, он набросился диким зверем, терзая бесчувственное тело. Девушка очнулась, вскрикнула от боли и ужаса. И к Багыру вновь вернулись силы, вновь дурная кровь наполнила то, что ниже пояса. Девушка уже не дергалась, просто бессильно стонала, разбитая, раздавленная, униженная. Гигант довольный, поднялся.
