Владычица снов. Книга первая - Уайли Джонатан (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Шум пира, словно внезапно куда-то исчез, да и самих пирующих Ребекка видела сейчас сквозь призрачную дымку. Девушка закрыла глаза, позволив музыке проникнуть ей в душу, не встречая на своем пути никаких помех; красота и изумительное звучание покорили Ребекку. Мелодия внезапно переменилась, теперь неведомый инструмент звучал громче и с большей страстью. Новые ноты растекались в воздухе — от низких басовых до настолько высоких, что они с трудом воспринимались человеческим ухом. Ребекка открыла глаза и пристально поглядела на молодого музыканта. Теперь он играл на флейте, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг него. И все же одновременно с флейтой звучал и загадочный струнный инструмент.
Взметая в воздухе одно покрывало за другим, музыка росла и разрасталась, полная щемящей тоски и любовного желания, но вместе с тем исполненная истинным восторгом творения. Всей душой окунулась Ребекка в дивные звуки, не замечая ничего, что творилось за столом и вокруг него, ведая лишь одно: она стала свидетельницей подлинного волшебства.
К песням, которые играл этот музыкант, не было слов, но никаких слов здесь и не могло понадобиться. Любовь, страсть, сражение и предательство, интрига и тайна — все это и многое другое вызывали к жизни волшебные звуки. Ребекка видела перед собой ослепительно искрящиеся водопады, слышала раскаты грома в почерневшем небе, щурилась, глядя на снежную равнину в блеске солнечных лучей. Леса и горы проплывали перед ней, вот промелькнул огненно-рыжий хвост лисицы, морские чайки расправили белые крылья под кромешно-черными тучами, сине-зеленым гребнем сверкнула, на миг, выпрыгнув из воды, гигантская рыба…
И вот все закончилось. Когда музыкант доиграл до конца, в зале воцарилось удивительное молчание, словно даже ветер, свистящий в башенных бойницах, на миг застыл. Ребекка встретилась взглядом с молодым музыкантом — и буквально в одно мгновение они друг друга прекрасно поняли.
Но тут раздались аплодисменты, прервав тем самым волшебную паузу. На какую-то долю мгновения по лицу музыканта пробежала тень обиды и боли, но тут же в его душе возобладал исполнитель-профессионал. Другие музыканты опять принялись играть старые песни — и он начал им подыгрывать, но лицо его оставалось неподвижным, как маска.
Аудитории — за одним-единственным исключением — явно пришлась по вкусу подобная смена репертуара.
— Гадость какая, аж мурашки побежали, — прокомментировал услышанное один из гостей.
— Да, сейчас стало гораздо лучше, — согласился другой.
Ребекка поглядела на них, не веря собственным глазам. Никто, кроме нее, казалось, даже не подозревал о том, что случилось на самом деле, о том волшебстве, пленниками которого — пусть и всего на несколько минут — оказались все пирующие. И вот они без паузы вернулись в презренный и пошлый мир, очутились при дворе у захолустного барона, где люди могут только пить да нести всякий вздор, причем, даже не балагуря, а злословя. Ребекка же испытала невыразимое чувство утраты и начала даже сомневаться в том, действительно ли только что отзвучала волшебная музыка. Она чувствовала себя так, словно ее выжали досуха; ни голода, ни жажды она не испытывала, и заурядная музыка, которую исполняли сейчас, била ей в уши глухо и гулко одновременно.
Ветер вновь засвистел в бойницах на башнях, и Ребекка поняла, что этот заунывный звук теперь навсегда свяжется в ее памяти с лицом молодого музыканта, с отзвуками его замечательной игры, с томлением, со страстью, с желанием перенестись куда-нибудь на край света, потому что именно эти чувства обуревали ее сейчас.
Ребекке с трудом удалось удержаться от того, чтобы не кинуться к молодому музыканту немедленно. Она понимала, что подобное было бы немыслимо, и поэтому решила дождаться окончания застолья. При первой же возможности она, извинившись, уйдет и отправится к Эмер, сидящей за соседним столом. Так она и сделала — и ее подруга немало удивилась, услышав взволнованный шепот Ребекки, и, в свою очередь, разволновалась, поняв, о чем идет речь. Ребекка вернулась на свое место, глазами проследила за тем, как Эмер передает ее сообщение дальше, а потом принялась с нетерпением дожидаться окончания музыкальной части празднества. И как только отзвучали последние ноты, она встала и покинула зал — так, чтобы у всех создалось впечатление, будто она удалилась к себе. Бальдемар был уже порядочно пьян и не имел ничего против ее исчезновения.
Но вместо того чтобы вернуться к себе, Ребекка свернула за угол и поднялась на балкон галереи. Расположилась так, чтобы видеть дверь, ведущую в комнаты слуг и кладовые, и начала ждать. И прождала довольно долго. И все сильней и сильней нервничала, пока ждала. Где же он? Ведь он наверняка захочет прийти!
Когда ожидание стало и вовсе нестерпимым, она решила взять дело в свои руки. Хотя Ребекке и пришлось пойти на риск, что ее увидят челядинцы (что в конце концов закончится взрывом отцовской ярости), она настолько отчаялась, что сама помчалась к двум маленьким комнаткам возле кухни, в которых разместили музыкантов. Она постучалась — и вожак музыкантов с улыбкой отворил ей дверь. Но улыбка исчезла с его губ, едва он увидел, что за гостья сюда пожаловала.
— Госпожа моя, — почтительно поклонившись, пробормотал он.
— Музыкант, игравший в одиночку сегодня вечером, — выдохнула Ребекка. — Мне нужно поговорить с ним.
Он пристально посмотрел на нее, потом, отвернувшись, крикнул в глубь комнаты:
— Бумер, с тобой хочет поговорить госпожа Ребекка.
Она услышала из комнаты невнятный шепот, и вот навстречу ей вышел молодой музыкант.
— Не угодно ли вам пройти со мной в галерею, — полуобмирая, прошептала она.
— Но зачем?
Этот неожиданный знак внимания явно застал его врасплох.
— Давай, парень! Тебе что, два раза повторять надо! — прикрикнул на него вожак. — Дочь барона хочет поговорить с тобою.
И с этими словами он вытолкнул молодого музыканта из комнаты.
И вот перед ней стоял Бумер. Вид у него был усталый и хмурый. Он поглядел по сторонам, словно прикидывая возможность удариться в бега.
— Прошу вас, — вновь подступилась к нему Ребекка. — Я слышала, как вы играете. Понимаете, я это слышала.
Сначала он никак не отреагировал на ее слова, но затем в глазах у него вспыхнули искры узнавания.
— Значит, это были вы! За главным столом.
— Да. Теперь вы меня узнали?
— Я близорукий, — пояснил он.
— Так вы пойдете со мной? Прошу вас!
Он кивнул, и Ребекка поспешила увести его в относительно уединенную галерею.
— Вас и на самом деле зовут Бумер? — спросила она, выводя его на балкон.
— Нет. Мое настоящее имя Невилл, — ответил музыкант, щурясь близорукими глазами на развешанные по стенам полотна и одновременно поспевая за ней. — Бумер — это кличка. Так зовут меня в оркестре.
— Никогда раньше не слышала такой музыки, — призналась Ребекка, когда они, наконец, остановились. — Из каких вы краев?
И тут же между ними повисло молчание.
— Истории витают в воздухе, — проговорил он, в конце концов. — А я их всего лишь подхватываю.
— Где это они витают? В Крайнем Поле?
— В первую очередь в таких местах, как Крайнее Поле. У вас ведь такая история. — Взмахом руки он указал на портреты. — Замечательно здесь, должно быть, жить!
Это замечание изумило Ребекку. «Знал бы ты только», — подумала она.
— Все прошлое этого края, этого народа, — продолжил он. — Их тревоги и радости, ненависть и любовь…
Он резко прервал монолог, словно внезапно вспомнив, с какой важной персоной разговаривает. Краска залила щеки музыканта, он забормотал какие-то извинения, явно желая поскорее откланяться.
— Оставьте, — хмыкнула Ребекка. — У меня нет никаких иллюзий по поводу своих предков.
Он растерялся, ему все еще не терпелось уйти, но что-то в звуках голоса девушки не давало ему этого сделать.
— Ну и как вы узнаете все эти истории? — спросила Ребекка.
Главным для нее сейчас было не позволить ему снова умолкнуть.
