Кузница души - Уэйс Маргарет (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Лемюэль задумчиво пожевал листик мяты.
— Наверное, мне следует попытаться остановить его… — Он подумал над этим и потряс головой. — Нет. Это будет все равно что пытаться остановить машину, сработанную гномами–механиками, когда механизм уже запущен и катится под гору. Он не послушает меня, да и нет у него причин слушать. Что я знаю? А у него может получиться. За этими его горящими лисьими глазами что–то кроется. Что–то очень непростое.
Продолжая бормотать себе под нос, Лемюэль вернулся к выкапыванию растений. Он постоял минутку, держа совок в руке и глядя на свой полуразрушенный сад, когда–то бывший таким спокойным и красивым.
— Может быть, мне следует просто подождать и посмотреть, что случится завтра, — сказал он самому себе, прикрыл корни растений, которые уже выкопал, чтобы у них были тепло и влага, и отправился ужинать в дом.
Рейстлин добрался до площади как раз вовремя, потому что Карамон уже собирался послать городского стражника на его поиски.
— Я был занят, — коротко ответил он на расспросы брата. — Ты справился с тем, о чем я тебя просил?
— Насчет присмотра за Тассельхофом? — Карамон страдальчески протяжно вздохнул. — Да, вместе со Стурмом мы управились, но я не пройду через это добровольно еще раз, пока жив. Мы отвлекли его этим утром, или по крайней мере думали, что отвлекли. Стурм сказал, что хочет посмотреть на Тасовы карты. Тас вытащил их все, и они примерно час их рассматривали. Думаю, я задремал. А Стурм так заинтересовался картой Соламнии, что только когда я проснулся, мы обнаружили, что кендера уже след простыл.
Рейстлин нахмурился.
— Мы пошли искать его, — поспешил продолжить Карамон. — И мы его догнали. К счастью, он недалеко ушел — на ярмарке ведь очень интересно. Мы нашли его, и, после того как вернули обезьянку хозяину, который повсюду ее искал… Обезьянка умеет всякие трюки делать. Тебе надо было увидеть ее, Рейст. Она очень милая. В общем, ее хозяин взбесился от злости, хотя Тас все время повторял, что обезьяна сама за ним пошла, и что он ей понравился…
— Родственные души, — заметил Рейстлин.
— …так что к этому времени хозяин уже орал, призывая стражу. Тут появился Танис, и мы с Тасом слиняли, пока Танис объяснял всем, что произошло недоразумение, и возмещал причиненное хозяину беспокойство парой стальных монет. Тогда Стурм решил, что Тасу не повредит немного узнать о настоящей воинской дисциплине, и мы повели его на площадь для парадов, где маршировали примерно час. Тас очень веселился, и охотно продолжил бы это занятие, но мы со Стурмом не выдержали, потому что было очень жарко, солнце жгло, и мы не взяли с собой воды. Кендер, разумеется, чувствовал себя прекрасно.
— Только мы вернулись на ярмарку, как он увидел женщину, которая глотала огонь — она действительно его глотала, Рейст! Я тоже видел. Тас побежал туда, а мы погнались за ним, и к тому времени как догнали его, он успел срезать два кошелька, стянуть одну булочку и как раз собирался запихнуть пару горящих углей себе в рот. Мы оттащили его от углей и вернули кошельки, но вот булочку нам вернуть не удалось, потому что от нее осталось только несколько крошек у Таса на воротнике. А потом…
Рейстлин умоляюще поднял руку:
— Скажи мне только одно: где Тассельхоф сейчас?
— Связан, — устало сказал Карамон. — В палатке Флинта. Стурм его охраняет. Это был единственный способ.
— Великолепно, братец, — сказал Рейстлин.
— Кошмар, — пробормотал Карамон.
Дела Флинта на ярмарке шли неплохо. Люди толпились в его палатке, и у гнома не было ни одной свободной минуты — ему приходилось то вынимать кольца из коробочек, то показывать узоры на браслетах, то объяснять всю сложность огранки камней и филигранной работы ожерелий. Он уже получил немало стали, которую держал в железной коробке под своим столом, и не меньше различных предметов в обмен. Бартер был обычно формой торговли на ярмарках, особенно среди самих продавцов. Флинт стал обладателем маслобойки (которую собирался обменять у Отика на бренди), чаном для купания (его собственный протекал) и очень добротно выделанного кожаного ремня. (Его ремень стал маловат ему. Флинт утверждал, что он сжался после того, как гном чуть не утонул в озере. Танис выдвинул кощунственное предположение, что с ремнем все в порядке, и что это гном раздался в талии).
Рейстлин протолкался через толпу у палатки, прошел в маленькое помещение в задней ее части, где увидел крепко привязанного к стулу кендера и сторожащего его Стурма на стуле напротив. Если судить по выражениям их лиц, можно было подумать, что это Стурм является пленником. Тассельхоф вовсю наслаждался новыми ощущениями в связанном состоянии и коротал время, развлекая Стурма.
— …и тогда дядюшка Пружина спросил: «Ты уверен, что это твой морж?» А варвар сказал… Ой, привет, Рейстлин! Посмотри на меня! Я привязан к стулу. Правда интересно? Думаю, Стурм и тебя привяжет, если ты его вежливо попросишь. Так ведь, Стурм? Ты бы связал Рейстлина?
— А что случилось с кляпом? — спросил Карамон, выглядывая из–за двери.
— Танис заставил меня вынуть его. Он сказал, что это жестоко. Он понятия не имел, о чем говорил, — ответил Стурм. Он одарил Рейстлина таким взглядом, как будто размышлял над предложением, которое выдвинул Тас. — Надеюсь, то, что ты задумал, стоит всех этих мучений. Теперь я сомневаюсь, что что–нибудь, кроме возвращения всего пантеона древних богов, во всеуслышание объявляющих Бельзора подделкой, вознаградит нас за сегодняшний день.
— Кое–что поскромнее, но не менее действенное, — ответил Рейстлин. — А где Китиара?
— Пошла прогуляться по ярмарке, но обещала вернуться вовремя, — Карамон изогнул бровь. — Она сказала, что здесь слишком прохладно в последнее время.
Рейстлин понимающе кивнул. Она и Танис ссорились прошлой ночью, и их ругань наверняка была слышна большинству торговцев и по меньшей мере половине Гавани. Танис говорил тихо и спокойно, так что никто не слышал, что именно он говорил, но Кит никогда не следовала подобным правилам приличия.
— За кого ты меня принимаешь? За одну из твоих маленьких эльфийских шлюшек, которая обязана липнуть к тебе днем и ночью? Я хожу куда хочу, когда хочу и с кем хочу! Сказать по правде — да, я не хотела, чтобы ты шел с нами. Ты иногда бываешь вроде столетнего старика, таким брюзгой, что портишь все веселье!
Ссора продолжалась допоздна.
— Они не помирились утром? — спросил Рейстлин брата, глядя на Таниса, стоявшего спиной к ним за палаткой, считая деньги, отвечая на вопросы, снимая мерки и записывая частные заказы.
— Серебро и аметисты, если возможно, — диктовала ему какая–то благородная дама. — И пара подходящих сережек.
— Нет, нисколько, — ответил Карамон. — Ты знаешь Кит. Она была готова к поцелую и примирению, но Танис…
Как будто почувствовав, что речь идет о нем, Танис повернулся к ним, ссыпая в коробку еще три стальные монеты.
— Ты все еще не отступился от своей затеи? — спросил он.
— Нет, — твердо ответил Рейстлин.
Танис покачал головой. У него под глазами залегли синие круги, и выглядел он усталым и измотанным. — Я не одобряю всего этого.
— Никто тебя и не просит, — парировал Рейстлин.
Наступила тяжелая тишина. Карамон покраснел и прикусил губу, стыдясь за слова брата, но не решаясь сказать что–либо из преданности ему. Стурм неодобрительно посмотрел на Рейстлина, тем самым безмолвно напомнив ему, что старших следовало бы уважать. Тас собирался начать очередной рассказ о дядюшке Пружине, но не мог вспомнить ни одного подходящего, так что он молчал, озабоченно ерзая на стуле. Кендер беззаботно вбежал бы к дракону в пасть, не моргнув глазом, но когда его друзья ссорились, он чувствовал себя глубоко несчастным.
— Ты прав, Рейстлин. Меня никто не просит, — сказал Танис. Он повернулся, чтобы выйти из палатки к новым покупателям.
