Калинов мост - Шведов Сергей Владимирович (книги бесплатно .TXT) 📗

– Иными словами, Вивьер пытался возродить в благословенной Апландии языческий культ Вакха?

– Да. Более того, он называл себя богом и склонил к сожительству более тысячи местных девиц и замужних женщин. Эти ведьмы, называвшие себя вакханками, сиречь одержимыми, бесновались по всей Апландии, захватывали замки, и даже разоряли монастыри, сначала вводя монахов в грех, а потом убивая их во славу своего кумира.

– О том, что Вивьер вновь появился в Апландии, вы узнали от сира Антуана де Шаузеля?

– Да, он сказал мне об этом.

– А об Анастасии де Вильруа он тоже вам рассказал?

– За этой ведьмой мы следим уже давно.

– А о недавно произведенном на свет боге Аполлоне Гиперборейском вы тоже наслышаны, монсеньор Паулино?

Худое лицо инквизитора пошло красными пятнами. Он не мог не отдавать себе отчета в том, что во вверенном его заботам краю происходят вещи, выходящие за рамки обычного. Но вместо того, чтобы ударить в колокола и обратиться за помощью вышестоящим иерархам, он решил разобраться во всем самостоятельно и оказался в ловушке.

– Вы ведь не можете покинуть этот замок, монсеньор?

– Что вы сказали, сир Вадимир де Руж?

– Я сказал, монсеньор Паулино, что вас в этом замке удерживают вакханки, иначе вы были бы уже далеко от этих мест.

Глаза монсеньора вспыхнули гневом, тело напряглось, в бесцельных попытках оторваться от кресла, побелевшее лицо покрылось капельками пота:

– Это ты во всем виноват, дьявольское отродье!

– Нет, монсеньор Паулино. К данному происшествию я не имею ни малейшего отношения. Скорее всего, и Вивьер тоже. Вы не помните, сколько дочерей у сира Витора де Вуатюра?

– Кажется, девять, – хрипло произнес монсеньор. – Очень благочестивые девицы.

– Настолько благочестивые, что до сих пор пребывают в безбрачии. Хотя от женихов вроде бы нет отбоя. Взять хотя бы сира Франсуа де Мелазона. Богат, знатен, красив. Может мне пригласить его для беседы, монсеньор Паулино. По-моему, он нам расскажет много чего интересного.

– Зовите, – обессиленно махнул рукой инквизитор.

Я монсеньору Паулино сочувствовал, поскольку он был жертвой не сластолюбия, а служебного рвения. Конечно, попав в затруднительную ситуацию, он мог бы вести себя и поумнее, но у него, видимо, не хватило духа сознаться в собственном падении окружающим его благочестивым монахам. А то, что благочестивые монахи оказались практически в том же незавидном положении, что и их патрон, ему, вероятно, и в голову не пришло.

Сир Франсуа де Мелазон смущенно откашлялся у порога. Масляные глазки его шныряли по углам, не желая встречаться с горящим взором разгневанного инквизитора. Доблестный рыцарь был в курсе происходящих в замке чудес, и для того, чтобы понять это, вовсе не требовалось быть великим психологом.

– Итак, сир Франсуа, вы великий грешник, – вздохнул я.

– Признаю, – покаянно вздохнул де Мелазон. – И глубоко раскаиваюсь.

– Сир Витор знает о проделках своих дочерей?

– Разумеется, нет. Благочестивый рыцарь спит по ночам. Зато в замке Вуатюр нет ни одного мужчины, который хотя бы раз не побывал здесь, в заброшенной части замка.

– Почему вы не предупредили меня об этом, нечестивец? – сверкнул глазами в сторону рыцаря.

– Я не тороплюсь умирать, монсеньор Паулино, – криво усмехнулся сир Франсуа. – Заметьте, я и сейчас вам ничего не сказал. Ибо в этом замке не любят болтливых и без раздумий вырывают слишком длинные языки.

Конечно, не только страх мешал сиру Франсуа поведать если не миру то хотя бы монсеньору инквизитору о безобразиях, творящихся в замке Вуатюр. Ибо рыцарь де Мелазон, в отличие от монсеньора Паулино был сластолюбцем. Не исключаю также, что он изменил христовой вере и переметнулся в язычество. С рыцарями подобное случается, особенно если в качестве жриц выступают обольстительные особы. Я не стал выспрашивать подробности ночных оргий, проходящих в старом замке, дабы не вводить в смущение монсеньора Паулино де Каприо, тем более что общение с местными вакханками не входило в мои планы. Я всего лишь искал дорогу к источнику их сексуального вдохновения. Мне казалось, что вакхический культ возникший в стенах замка Вуатюр стараниями господина Вивьера и сохранявшийся на протяжении столетий имел под собой вполне реальную основу, равным образом как и легенда о дороге в ад, ведущей из этого замка.

– Когда вакханки выйдут на охоту? – спросил я у сира Франсуа.

– В самое ближайшее время, – шепотом отозвался он. – Ночь уже вступает в свои права.

Замок действительно погружался в сон. Во всяком случае, суета во дворе стихала. Слышались, правда, голоса в соседнем зале, но это переговаривались сподвижники монсеньора, обеспокоенные, вероятно, странным поведением босса, запершегося с гостями в месте подозрительном, чтобы не сказать греховном. Несколько раз в дверном проеме возникала обеспокоенная голова какого-нибудь особо заботливого служки, но грозное шипение инквизитора заставляло неслуха в ужасе отскакивать назад.

– Началось! – со страстным придыханием произнес сир Франсуа. – Ох грехи наши тяжкие. Вы сильно рискуете, сир Вадимир. Вакханки обожают непосвященных.

– Спасибо за заботу рыцарь де Мелазон, но к вашему сведению я не просто посвященный, а еще и Совершенный.

Взоры рыцаря и инквизитора устремились на противоположную глухую стену, где не было ни дверей, ни окон, но, видимо, именно оттуда исходила сейчас главная опасность. В зале царил полумрак, ибо шести зажженных де Мелазоном свечей было явно недостаточно, чтобы рассеять ночную тьму в приличных размеров помещении. Я тоже от нечего делать уставился на стену, по которой как раз в этот момент промелькнули неясные тени. При желании их можно было принять за женские фигуры. Я был слегка разочарован столь тривиальным началом представления, и вслух выразил надежду, что продолжение будет более впечатляющим.

– В этом можете не сомневаться, сир Вадимир.

Стена, на которую мы все трое столь упорно смотрели, вдруг засветилась розоватым светом. Это было настолько неожиданно, что я невольно прикрыл глаза. А когда открыл их, то обнаружил, что у нас гости. Девять одетых в черные мантии фигур неслышно скользили в нашу сторону.