Харшини - Фаллон Дженнифер (читать книги .TXT) 📗
— Почему ты считаешь, что я пытаюсь укротить бога войны?
— Я не слепая, дитя демона. Хитрия и Фардонния объединились впервые за много веков. Зигарнальд уже слабеет. Но не воображай, что, ожесточая свое сердце, ты можешь ослабить власть богини любви. Без войн люди процветают. А без меня они зачахнут и умрут.
— Но неужели ты сама заботишься обо всех влюбленных? Помогаешь каждой матери любить ее ребенка, укрепляешь дружбу между всеми братьями на свете?
— Нет, конечно!
— Тогда зачем ты им нужна?
— Им нужна надежда, которую могу подарить только я.
— Какая на тебя надежда? — вопросила Р'шейл. — Ты просто испорченный капризный ребенок, потакающий любви или препятствующий ей из-за каприза, и не больше. Ты вмешиваешься, когда тебе вздумается, а не когда это особенно нужно просящему.
Кальяна не умела злиться по-настоящему, но сейчас она была очень близка к тому, чтобы разгневаться.
— Твое дело — уничтожить Хафисту, дитя демона, а ты в своем атеистическом фанатизме готова наброситься на любого из нас. Делай, то что тебе положено, а все остальное предоставь первичным богам.
— А что будет после того, как я уничтожу Хафисту?
Богиня отвернулась, видимо избегая встречаться взглядом с Р'шейл.
— Это уже не мне решать.
— Ты так легко решила, кому любить меня.
— А это не мне решать, — упрямилась Кальяна. — И ты бы не тратила времени на глупые вопросы. Лучше займись Хафистой. Если бы ты потратила на борьбу с ним столько же времени, сколько на препирательства с первичными богами, он был бы сейчас не могущественнее новорожденного щенка.
— Хафиста падет.
— Похоже, что не на твоем веку, — сердито фыркнула Кальяна. — Тебе бы браться всерьез за средоточие его силы, а не подбираться к нему с краев, словно собачонке, пытающейся сгрызть гору. Иначе, как только Хафиста сообразит, что к чему, он обрушится на тебя всей своей силой.
— И с чего бы ты посоветовала начать, божественная?
— Если бы я это знала, дитя демона, я бы разобралась с Хафистой сама!
Зал опять погрузился во тьму — Кальяна исчезла. Р'шейл стояла неподвижно и смотрела на то место, где она только что была. Было что-то в словах Кальяны такое, что казалось ей очень важным, но она не могла сообразить, что именно. Что это она говорила о средоточии силы Хафисты…
Понимание пришло внезапно. Теперь она знала, что ей делать.
Помнится, еще в Гринхарборе в разговоре с Калан они затрагивали эту тему. Она еще не представляла себе, как это выполнить, но теперь ей стало ясно, с чего начать. Поставить Хафисту на колени было так просто, что даже непонятно, почему она не додумалась до этого раньше.
Р'шейл довольно долго стучалась в дверь к Брэку, прежде чем он открыл ей.
— В чем дело? Ты нашла Локлона?
— Я хочу кое о чем тебя спросить.
— Ты хоть представляешь себе, который час, Р'шейл?
— Тебе-то что за дело? — отмахнулась она, протискиваясь мимо Брэка в апартаменты, которые выделил ему Гарет. — Ты же харшини. Тебе не нужно спать.
Закрыв дверь, он укоризненно нахмурился.
— Да, нам не нужно спать столько, сколько людям. Но это же не значит, что мы вообще не спим. На будущее тебе стоит это запомнить. Когда ты в последний раз спала?
— Не помню точно.
— А я помню. Это было четыре дня назад. А я постарше тебя на семь веков. Мне нужен отдых.
Она улыбнулась в ответ. Брэк был одет и собран, по всей комнате горели свечи. В очаге весело потрескивал огонь, возле него стояло кресло и столик с раскрытой книгой. Не похоже было, чтобы хозяина подняли из постели.
— Ну и что же случилось такого, дитя демона, что ты не могла дождаться до утра?
— Мне нужно уничтожить Хафисту.
— Да неужели? — изумленно осведомился он. — И сколько же ты думала, чтобы прийти к этому сногсшибательному выводу?
— Не стоит смеяться, Брэк. Ты знаешь, о чем я говорю.
— Да, знаю, но я понятия не имею, почему это сделалось настолько важно посреди ночи.
— По-моему, я придумала, как это сделать.
— Как? — спросил он без тени насмешки в голосе.
— Я только что говорила с Кальяной. Она сказала, что мне нужно браться всерьез за средоточие его силы, а не подбираться к нему с краев подобно собачке, пытающейся сгрызть гору.
Брэк усмехнулся.
— Словеса вполне в духе Кали. О чем еще вы с нею беседовали?
— Мы поговорили, — призналась Р'шейл, — о том, что она сделала с Тарджой.
— Должно быть, это было любопытно.
— И она сказала, что ты был в курсе, — обвиняюще произнесла Р'шейл.
Он кивнул в ответ и отошел от двери. Р'шейл съедала его своим взглядом, но по его лицу ничего нельзя было прочесть.
— Почему ты не сказал мне?
— Это ничего бы не изменило.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что я уже много раз с этим сталкивался. Гисы — нешуточное дело, Р'шейл. Тарджа был охвачен страстью, и с этим ничего нельзя было поделать.
— А как насчет меня?
— Ты никогда не была под действием гис Кальяны. Даже богиня любви не рискнула бы накладывать их на дитя демона.
— Но я любила его, — запротестовала она, пытаясь не выдать голосом, насколько больно ей произносить это слово.
— Тебе для этого не нужна была Кальяна. Ты же с детства привыкла преклоняться перед ним.
— А если бы она не вмешалась, мог бы он…
— Мог бы он сам полюбить тебя? — закончил Брэк за нее и пожал плечами. — Не знаю.
— Теперь он презирает меня.
— Вовсе нет. Он просто не знает, как относиться к происшедшему. И то, что он не верит на самом деле в богов, чьими стараниями все это приключилось, ничего не меняет. — Брэк наполнил два кубка вином и протянул один из них Р'шейл. — Как-нибудь он справится с этим. Выпей. На потерянную любовь всегда легче смотреть через стекло чаши.
— Я не хочу пить.
— А я хочу, а пить одному дурно. Составь мне компанию.
Она приняла чашу из его рук и угрюмо уткнулась в нее, позволив напитку согреть ее. Правда, лучше от вина ей не стало. Брэк уселся перед огнем и основательно приложился к чаше.
— Итак, ты собиралась излагать мне свою блестящую идею или мы будем еще несколько часов поминать всуе беднягу Тарджу?
— Почему ты с таким удовольствием смеешься над моей болью?
— Потому что ты сильнее, чем сама полагаешь, дитя демона. Я вижу, что тебе тяжело, но ты же знала, что рано или поздно это случится. С тех пор как Хафиста рассказал тебе про гисы, ты не обольщалась о природе любви Тарджи. При всех человеческих слабостях ты чувствуешь, что правильно, а что нет. Это умеют все харшини. Как бы ты ни оплакивала утрату, в глубине своего сердца ты знаешь, что это к лучшему. И чем скорее открыто признаешь это, тем скорее тебе станет легче.
— Легче? — горько повторила она. — Разве может мне стать легче?
— Любовь к Тардже была щелью в твоей броне, Р'шейл. Хафиста мог бы воспользоваться этой твоей слабостью. Помнишь, ты рассказывала мне, как он пытался склонить тебя на свою сторону? Он играл на твоем чувстве к Тардже, и ты едва не поддалась тогда.
Вспоминать об этом не хотелось, но пришлось признать, что Брэк говорит правду. Она опустилась в кресло по другую сторону очага и уставилась в огонь, чтобы он не видел ее лица. Впрочем, зря старалась. Брэк слишком хорошо знал ее.
— Ты ворвалась сюда, чтобы сообщить, как собираешься победить Хафисту. Ты уверена, что у тебя есть время хандрить?
Она запустила в него кубком. Он легко увернулся, и сосуд разлетелся на осколки, ударившись о дальнюю стену. Он улыбнулся.
— Полегчало?
— Я ненавижу тебя.
— Нет. Ты ненавидишь тот факт, что я прав.
— Это одно и то же.
Брэк вздохнул, давая понять, что теряет терпение.
— Спрашивай, о чем хотела спросить, Р'шейл. Я и в самом деле собирался лечь поспать, пока не наступило утро.
— Мне нужно добраться до средоточия силы Хафисты, — сказала она в очередной раз; ее энтузиазм сильно поубавился с того момента, как она ворвалась к нему.
