Месть Темного Бога - Флевелинг Линн (онлайн книга без txt) 📗
— Подай прошение прямо царице, — посоветовал Серегил. — Идрилейн больше понимает в лошадях, чем эти толстопузые купцы в Совете.
— Эге, неплохая идея, — кивнул один из торговцев.
— Мы с тобой, матушка Бирн, давно знаем друг друга, так что я не сомневаюсь в качестве твоего товара. — Серегил показал на Алека, который внимательно разглядывал лошадей. — Думаю, и моему другу нравятся твои лошадки Давай посмотрим на них поближе.
Удовлетворенно кивнув, торговка заткнула подол своей шерстяной юбки за пояс и перелезла через загородку следом за Алеком и Серегилом.
Серегил принялся бродить среди табуна, похлопывая коней по шеям и бокам и что-то тихо мурлыча себе под нос. Идя следом за ним, Алек удивлялся тому, как успокаиваются животные от прикосновения Серегила. Другие лошади тянулись к своей хозяйке.
— Они же просто большие жеребята, — сказала она Алеку, ухмыляясь — По большей части северная порода, с каплей ауренфэйской крови. Они сильные и умные. Сомневаюсь, что ты найдешь лучших ближе, чем в Цирне., Алек переводил взгляд с одного коня на другого, стараясь определить, который обладает лучшими качествами. Он только протянул руку, чтобы погладить золотистую трехлетку, как вдруг толчок сзади чуть не сбил его с ног. Темный нос оттолкнул его руку, и гнедая кобыла начала грызть кошель на его поясе.
— Ах ты безобразница, Заплатка! — воскликнула торговка, хлопнув кобылу по холке. — Прекрати, скотинка!
Кобыла, не отличающаяся красотой, грустно оглянулась на Алека, отходя в сторону. Несмотря на ее непритязательную внешность, Алеку понравилось, как хитро шевельнулись ее уши. Он протянул руку, и тут же нос снова ткнулся в его пояс.
— Она обожает кожу, — объяснила торговка. — Сходит по ней с ума, как другие лошади — по яблокам. Настоящее наказание, сколько сбруи она у меня погрызла!
— И тем не менее она очень недурна, — заметил Серегил, обходя кобылу со всех сторон.
Придирчиво осмотрев ноги и копыта лошади, Алек заметил неправильной формы белое пятно размером с детскую ладонь справа на крупе.
— Как это она заработала такой шрам? Торговка ласково провела рукой по крупу кобылы.
— Прошлой зимой в загон ворвались волки. Зарезали трех жеребят, прежде чем мы выбежали с факелами. Один из волков повис на ней, но Заплатка его стряхнула и размозжила ему голову копытом. Она стервозная, эта кобылка, и упрямая, но бегает прекрасно и устали не знает. Оседлай ее, молодой господин, и попробуй, как она тебе понравится.
Проскакав галопом вокруг рынка, Алек влюбился в лошадку. Она ничего не пугалась и хорошо слушалась узды.
— Так тому и быть! — одобрительно пробормотал Серегил, расплачиваясь.
Привязав мешок к седлу и закинув лук за плечо, Алек следом за Серегилом выехал на горную дорогу, ведущую к Цирне.
Отъехав на несколько миль от города, они свернули на проселок, ведущий в предгорья. Серегил, казалось, не торопился, и они путешествовали не спеша, предоставив лошадям самим решать, идти ли им рысью или шагом, и наслаждаясь прохладной ясной погодой.
Зима наконец добралась и до Скалы, хотя ветер все еще нес запахи коптящихся окороков, сена и сидра с ферм, мимо которых они проезжали.
Некоторое время они ехали в дружелюбном молчании, потом Серегил повернулся к Алеку и спросил:
— Ты, наверное, удивляешься, почему я не рассказал тебе всего раньше?
— Ты никогда ничего о себе не рассказывал, — с оттенком упрека ответил Алек. — Я уже привык не задавать вопросов.
— Деликатность ничего тебе не даст, когда дело касается меня, — без смущения ответил Серегил. — Так что давай спрашивай.
— Что ж, хорошо. Почему ты не рассказал мне раньше?
— Ну, сначала потому, что у тебя были такие почерпнутые из сказок представления о фэйе, — ответил Серегил — Ты ведь думал, что все мы великие волшебники или питающиеся цветочным нектаром феи.
Щеки Алека вспыхнули, когда он вспомнил, какими детскими фантазиями делился с Серегилом в первые дни их знакомства.
Серегил искоса взглянул на него и ухмыльнулся:
— Ах вы, северные варвары, каких только историй вы не напридумывали! Так что я решил, что лучше сначала дать тебе ко мне привыкнуть. А потом я заболел. — Он помолчал, смущенно потупив глаза. — Я все время хотел рассказать тебе, когда мы вернулись в город, но… Сам не знаю, я все никак не мог выбрать подходящий момент. И то, что я сказал Нисандеру, в определенной мере правда; так что я горжусь тем, что ты обо всем догадался сам. Что еще ты хотел бы узнать?
«Чего только я не хотел бы узнать!» — подумал Алек, гадая, как долго продлится странное откровенное настроение Серегила.
— Сколько тебе лет?
— В лентине исполнится пятьдесят восемь. По обычаям моего народа я ненамного старше тебя, хотя, конечно, я гораздо опытнее. Трудно сравнивать возраст ауренфэйе и человека: мы по-разному взрослеем. По законам ауренфэйе я еще слишком молод, чтобы жениться или владеть землей, — хихикнул Серегил.
— Так что в Скале, можно считать, я достиг больших успехов.
— Это потому, что ты родич царицы?
— В определенной степени, хотя это очень отдаленное родство. Его хватило только на то, чтобы меня приняли при дворе и дали место среди доверенных слуг. Благородный Коррут, супруг Идрилейн Первой, был кузеном моей прабабки, так что мои права на принадлежность к скаланской аристократии весьма сомнительны.
Из намеков Микама и Нисандера Алек понял, что лучше не спрашивать Серегила, почему он покинул Ауренен.
— На что похожа твоя родина?
Несколько минут Серегил ехал молча, отвернувшись от Алека. Тот уже начал бояться, что совершил ошибку, он хотел сказать, что не ждет ответа на вопрос, когда Серегил начал петь.
Язык был Алеку незнаком, но звучал так певуче, так благозвучно, что юноше стало казаться, будто он почти понимает его — а когда поймет, то песня раскроет ему такие глубины чувства и мысли, на которые его собственный язык не способен. Мелодия, простая, но берущая за сердце, была полна грусти, и на глаза Алека навернулись слезы.
Серегил запел во второй раз, теперь уже переводя слова, чтобы Алек понял.
Любовь моя облачена в наряд из листьев зеленый, Венчает светлая луна ее драгоценной короной. Живым серебром ожерелья звенят, даруя душе утешенье, И ясное небо в ее зеркалах видит свое отраженье.
О, доведется ли еще мне блуждать под листьев зеленой сенью, В серебряном свете луны внимать живительных струй пенью? Судьба, что доселе хранила меня. дарует ли мне благодать Ступить вновь на милые те берега.
взглянуть на зеркальную гладь?
Глядя на голые зимние поля, Серегил хрипло прошептал:
— Вот на что похож Ауренен.
— Прости меня, — грустно сказал Алек. — Больно думать о своей родной стране, когда ты так от нее далеко. Серегил пожал плечами:
— Ири нала молкрат ей при нала эстин.
— Это на ауренфэйском?
— Да. Старая поговорка: «Лучше кислое вино, чем никакого».
На холмы уже легли вечерние тени, когда Серегил свернул с дороги на тропу, ведущую к каменному мосту через широкий поток. Они спугнули кормившуюся на берегу стаю лебедей, которые взлетели, громко хлопая крыльями.
С поразительной быстротой сняв в плеча лук, Алек подстрелил двух великолепных птиц и пустил Заплатку галопом, чтобы подобрать их.
— Здорово ты стреляешь! — крикнул Серегил, спускаясь к воде, чтобы дать коню напиться. — А я как раз думал, не потеряешь ли ты навыки без практики.
Алек подъехал к нему; с седла юноши свешивались белоснежные лебеди.
— Я тоже этого опасался. — Он спешился и подвел Заплатку к воде. — Теперь по крайней мере мы не явимся с пустыми руками. Мы, наверное, уже почти добрались?
Серегил показал в глубь долины:
— Это и есть Уотермид. К ужину мы опоздали, но я уверен, что Кари не отправит нас в постель голодными.
В нескольких милях выше по долине были видны пастбища и несколько домов у опушки горного леса. Всюду вокруг главного здания по холмам, как серые тучи, бродили стада овец. На более отдаленных пастбищах пасся крупный рогатый скот.
