Легенды Западного побережья (сборник) - Ле Гуин Урсула Кребер (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
— Держи ушки на макушке, — сказала она. — Поинтересуйся у них, каков этот новый ганд, что теперь правит в Медроне. Спроси, знают ли они о Пасти Ночи. В прошлый раз, кстати, ты довольно долго беседовала с каким-то мальчишкой.
— А, с тем прыщавым, — сказала я.
— По-моему, он тебе симпатизирует.
— Он хотел узнать, не продам ли я ему свою сестру для любовных утех! У него только и разговоров что об этом! — возмутилась я.
Грай только присвистнула тихонько и шепнула:
— Ничего, потерпи, так надо.
Лорд-Хранитель тоже говорил, что нужно потерпеть. И я восприняла это как руководство к действию, как приказ. Ладно, я подчинюсь. Я потерплю, если надо.
На этот раз, когда ганд вышел из большого шатра навстречу Орреку, Иддора и жрецов с ним не было. Но стоило Орреку начать декламировать, как где-то внутри шатра послышался шум, громкое многоголосое пение, грохот барабанов — жрецы, похоже, отправляли какой-то обряд. Свита ганда явно встревожилась. Одни просто пожимали плечами, другие возмущенно перешептывались. Сам же Иораттх сидел с абсолютно невозмутимым видом и внимательно слушал. Когда Оррек закончил очередную песнь и умолк, ганд жестом велел ему продолжать.
— Но я не хотел бы проявлять неуважение к тем, кто занят богослужением, — возразил Оррек.
— Это отнюдь не богослужение, — сказал Иораттх. — Это откровенное проявление неуважения ко мне и моему гостю. Так что будь добр, поэт, продолжай.
Оррек поклонился и стал декламировать отрывок из очередного героического сказания альдов. Затем Иораттх велел принести ему стакан воды и завел с ним беседу, к которой присоединились и некоторые придворные. Я же, подчиняясь данному мне приказу, скользнула через двор к конюшне, возле которой в тени собралась довольно большая группа молодых слуг и воинов.
Там же был и Симме. Он сразу подошел ко мне, и только тут я обратила внимание на то, какой он широкоплечий и сильный, гораздо крупнее и выше меня. Вокруг прыщей на щеках и подбородке у него вились тонкие длинные волоски — будущая борода. Альды вообще куда более волосаты, чем мои соплеменники, и многие из них носят бороды. И все же, увидев, как — почти раболепно! — Симме меня приветствует, стараясь мне понравиться, я подумала: да он же совсем еще мальчишка!
Что я знала на свете — только свой город да свой дом. Ну, и еще книги. А Симме немало странствовал вместе с войсками и теперь, как взрослый, проходил обучение в армии, но я хорошо понимала: я знаю гораздо больше, чем он, и я куда упрямее и тверже. И он тоже это понимал.
Вот почему мне было так трудно его ненавидеть. Это нормально — ненавидеть тех, кто сильнее тебя; в этом, по-моему, есть даже нечто добродетельное. Но негоже ненавидеть того, кто тебя слабее. Все равно что лежачего бить.
Симме явно понятия не имел, с чего начать разговор, и мне сперва показалось, что у нас вообще никакого разговора не получится. Но потом мне пришло в голову спросить его о том, что мне и в самом деле хотелось узнать:
— А где ты слышал то, о чем говорил в прошлый раз? Кто рассказал тебе всю эту чушь насчет храмовых проституток?
— Не помню, кто-то из старших, — смутился он. — Мне многие говорили, будто у вас, язычников, есть такие храмы, где устраивают настоящие оргии, и в них участвуют жрицы какой-то вашей богини, вернее, дьяволицы. Как раз она-то и заставляет мужчин заниматься любовью со жрицами, понимаешь? Впрочем, и сами ее жрицы готовы заниматься этим с кем угодно, хоть с первым прохожим. И всю ночь.
Он даже повеселел при мысли о такой возможности.
— Нет у нас никаких жриц, — ровным голосом сказала я. — И жрецов тоже нет. Мы своим богам сами поклоняемся.
— Тогда, может, это были просто женщины, которые в храм ходят? А та дьяволица заставляет их всю ночь заниматься любовью с кем попало.
— Да разве могут люди внутрь храма попасть? — презрительно усмехнулась я.
Для жителей Ансула «храм» — это обычно маленькая уличная святыня, установленная где-нибудь на перекрестке или напротив какого-то дома; нечто вроде алтаря, посвященного одному из наших богов. Почти такие же алтари устроены и у нас в домах, в неглубоких нишах. И «богослужение» у нас осуществляется достаточно просто: нужно всего лишь коснуться края такой ниши и произнести слова благодарности тому или иному богу или положить, скажем, цветок в качестве подношения. Впрочем, некоторые уличные храмы и впрямь представляют собой прелестные здания из мрамора, только крошечные, высотой не больше двух-трех футов; обычно их украшает чудная резьба, а крыша у них чаще всего позолочена. К сожалению, почти все такие храмики были разрушены альдами. Уцелели только те, что подвешивают к ветвям деревьев; этих альды не тронули, посчитав их домиками для птиц. Отчасти это соответствует действительности: во многих таких храмиках год за годом гнездятся ласточки и воробьи. У нас всегда считалось добрым знаком, если какая-то птица устраивает в храме гнездо; люди радуются, ибо им кажется, что этот храм благословили боги. Но самая большая удача — если в таком храме поселится сова, ведь сова — это птица самого Глухого Бога.
И хоть мне прекрасно было известно, что для альдов храм — это полноценное здание, причем довольно большое, я сделала вид, что ничего об этом не знаю.
По крайней мере, своим вопросом я отвлекла Симме от рассуждений о том, как хорошо было бы заниматься любовью всю ночь напролет. Он удивился, нахмурился и с подозрением посмотрел на меня:
— Что ты хочешь этим сказать? Да в храмы же все ходят!
— Зачем?
— Чтобы молиться!
— Что значит «молиться»?
— Поклоняться Аттху! — Он так и впился в меня глазами.
— А как вы поклоняетесь Аттху?
— Ну, приходишь в храм, на богослужение, — он говорил каким-то неуверенным тоном, словно не понимая, как это я могу не знать таких вещей, — а там жрецы поют, стучат в барабаны, танцуют и рассказывают о деяниях Аттха. Ясно тебе? Неужели ты этого не знаешь? А потом опускаешься на четвереньки, четыре раза ударяешь лбом о землю и повторяешь все следом за жрецами.
— А зачем?
— Ну, например, если ты чего-нибудь хочешь, то повторяешь за жрецами молитву, ударяешь лбом о землю и про себя просишь Аттха, чтобы он тебе это дал.
— То есть молишься, чтобы бог тебе что-то ДАЛ? Как это? Разве можно молиться, чтобы тебе ЧТО-ТО ДАЛИ?
Он уже смотрел на меня, как на слабоумную. Но я глаз не отвела и продолжила атаку:
— Какую-то ерунду ты городишь! — На самом-то деле мне хотелось понять, что с его точки зрения значит «молиться», но я никак не могла допустить, чтобы он почувствовал свое превосходство надо мной. — Ведь нельзя же молиться из корыстных побуждений!
— Конечно же, можно! Ты, например, молишь Аттха, чтоб он даровал тебе жизнь и здоровье, а также… все остальное!
Я прекрасно его понимала. У нас испуганный человек всегда невольно взывает к Энну. Или молится богу Удачи, желая эту удачу обрести. Только это редко получается, именно поэтому бога Удачи и называют Глухим Богом. Но ничего этого я Симме не сказала, а презрительно бросила:
— Это же настоящее попрошайничество, а не молитва! Мы молим своих богов о благословении, а не о каких-то житейских вещах!
Похоже, мое заявление его потрясло. Еще бы, я ведь спутала всю эту стройную схему, в которой он совершенно не сомневался. Он насупился и буркнул:
— А ты и не можешь получить благословение. Ты же не веришь в Аттха!
Теперь уже была потрясена я. Нет ничего хуже, чем сказать кому-то, что он не может получить благословение! Хотя Симме совсем не был похож на человека, которому могла бы в голову прийти подобная жестокость. Помолчав, я спросила — куда более осторожно, чем прежде:
— Что значит, по-твоему, «не верить в Аттха»? Он опять недоуменно на меня уставился.
— Ну, верить в Аттха значит… верить в то, что Аттх — бог.
— Ну конечно, он бог. Все боги — это боги. Почему же и Аттху богом не быть?
— Те, кого ты называешь богами, это демоны! Я задумалась.
