Схимники. Четвертое поколение - Дорош Сергей Васильевич (читать книги без регистрации .txt) 📗
– Оставьте, дознаватели, – махнул рукой Механик. – Доказательств ни у кого нет. А обвинять друг друга на пустом месте мы можем до полуночи. И все равно каждый останется при своем мнении. Я знаю Искателя. Не станет он идти на такое сложное дело из простой обиды.
– Я тебя не обвиняю. – Книжник потупился. – Вчера просто встречаться не хотел. Прости, брат, если в словах моих послышалось тебе что-то другое.
– Не знаю. – Ловец тряхнул головой. – Извиняться пока не стану. Но если буду уверен, что убийца – ты…
– Не надо угроз, – предупредил я. – Нас убить не так просто. Я по-прежнему не верю, что это – дело рук одного человека. А ученики мои вчера были у тебя на виду.
– Не совсем так. Они ушли спать вскоре после того, как ты подался в гавань. Остался лишь Зануда. А остальные могли выбраться через окно и догнать тебя, пока он отвлекал мое внимание.
– Считай, как сам знаешь. – Я устало отмахнулся.
Не знаю, к чему бы мы пришли, до чего бы договорились, но в это время дверь вновь скрипнула. А еще миг спустя перед нами предстали Атаман и Мятежник. Кошевой чубов сверкнул белозубой улыбкой:
– Добрый дэнь, шановни добродийи, як ся маетэ?
Он оставался все таким же, каким я его помнил. Даже шрамов новых не прибавилось. Да и что они для схимника? Правильный овал лица, полноватые губы, черные усы подковой, гладко выбритый волевой подбородок. Голова тоже выбрита, лишь на макушке оставлен, по обычаю его народа, клок волос, свисающий до плеча. Собственно, чубы за него и получили свое прозвище. И очень им гордились, хоть сами себя предпочитали называть сечевиками – от названия их укрепленных поселений: Сечь. В ухе – серебряная серьга с сапфиром. Задорный блеск темно-синих глаз, гордый разворот плеч, твердая походка. Одет он тоже был для этих мест необычно. Коричневые шаровары, которые, как говорят чубы, шире бескрайней степи, просторная вышитая сорочка, кожаная жилетка, сапоги без каблуков. Подпоясан алым кушаком поверх кожаного ремня, укрепленного стальными бляхами, на котором висела простая сабля в потертых ножнах.
– Можно без этого твоего тарабарского наречия? – проворчал Бродяга.
– Кожэн розмовляе тиею мовою, яка йому до подобы. – Казалось, этот выпад еще больше развеселил Атамана.
– Большинство здесь – венеды. Не все тебя понимают. А ты можешь говорить и на венедском.
– Якщо ты мэнэ нэ розумиеш, хиба цэ повынно мэнэ турбуваты? Я тэбэ розумию добрэ.
– Атаман… – Механик поморщился. – Мы здесь не для того, чтобы выяснять, кому на каком языке говорить. Давай еще сейчас начнем спорить о ерунде. Тоже мне ключевая проблема – языковой вопрос. Тут кузены дохнут один за другим, Империя душит со всех сторон, а мы до утра о чепухе проболтаем.
– Выбач, братэ, алэ я з повагою ставлюсь до кожного, хто тут зибрався. А цэй жэбрак пэршый почав. Я б запропонував йому зъясуваты цэ пытання на шаблях, алэ бачу, що вин навить ножа соби купыты нэ можэ. Мабуть, вси гроши пропыв. А хворого на голову ображаты нэможна. Понял или перевести? – добавил он уже на чистейшем венедском, который услышишь разве что в Лихове.
Так уж повелось, что вильцы считают свое наречие истинно венедским, а остальные – диалектами. С ними не спорят. Это еще со времен первой Империи повелось, да так и прижилось. А вот чубы – те считают свой язык самостоятельным, родственным венедскому, но другим. Точно так же, как антский на венедский похож, но тоже считается самостоятельным языком. Кто здесь прав? Мне судить сложно. С какого момента ответвление, диалект становится самостоятельным языком? Наверно, когда так начинает считать народ, на нем говорящий.
– Ну вот, все в сборе, – произнес Механик. – Остался еще кто-то, проникший в Золотой Мост под видом имперского дружинника.
– Это я был, – усмехнулся Егерь. – Принял облик одного из них. Прости, Механик, привычка. Хотел сперва в городе осмотреться.
– А я-то думал, почему тебя так поздно обнаружили. Посчитал, что ты на галере ордынской приплыл. Порт контролировать сложнее ворот. Там народу больше. Ну что ж, рассаживайтесь.
Скрипнули петли. В прихожей послышался топот множества ног. Все головы невольно повернулись к двери. Атаман сделал шаг вперед, заложил большие пальцы за кушак, развернул плечи. Дверь открылась. Первыми вошли два имперских дружинника, встали по бокам от входа, стукнули об пол древками копий. Один провозгласил чистым, молодым голосом:
– Император венедский!
Я редко видел удивленных схимников. А сейчас довелось лицезреть полную комнату оных. Каждый подался вперед. Как ни странно, повелитель венедов был загадочной фигурой. Послов не принимал, перед войсками с зажигательными речами не выступал, оставляя все помощникам. Он вошел неторопливо, одетый как простой дружинник, только без шлема и оружия. Следом за ним появились две девушки.
– Анпиратор. – В голосе Атамана прорезался почти звериный рык. – Шут гороховый! Гони своих холуев отсюда! Иначе ножнами от сабли так обработаю, что мать родная не узнает!
– Ах ты, тварь! – воскликнул Мятежник.
Книжник тут же сжал его в своих медвежьих объятиях, шепча:
– Тише, тише, ну нельзя же так. Все понимаю, но остынь, братишка, остынь.
Девушки обошли Императора и присели на стулья в самой темной части комнаты. Одна – стройная и гибкая, в мужской одежде, вторая – самую малость полноватая, в дорожном платье. Да на них никто сейчас и не смотрел. Все внимание собрал на себе Император.
– Выйдите, – бросил он дружинникам.
Те тут же повиновались, отвесили ему поклон и выскользнули за дверь.
– Подозреваю, вы здесь собрались обсуждать мое детище, – хладнокровно произнес он. – И хоть приглашение так и не пришло, думаю, у меня есть полное право здесь находиться.
– Тварь. – Мятежник уже взял себя в руки, но голос его все еще сочился ненавистью.
– Прости, то, что случилось в Бочаге, – недоразумение. Так вышло. Наша скрытность сыграла против нас. Я не сразу понял, что и произошло. Из моих учеников никто не вернулся.
– Лицемер! Ты был там! Это ты убил Отшельника!
– Слишком сильное обвинение.
– Да больше некому! – воскликнул Ловец. – Империя приходит в Бочаг – умирает Отшельник, потом она приходит в Кхсар Фэй ар-Румал, и перед штурмом там находят труп Палача. Теперь ты в Золотом Мосту – и Караванщик мертв. Все они тебе мешали, да, мешали твоей Империи!
Резким движением Ловец сбросил на стол свою войлочную скатку. Я уже так привык к ней, что не обращал внимания, не задался вопросом, зачем он таскает ее с собой постоянно. Войлок развернулся, и на нем сверкнула кованая сталь. Теперь я понял, почему Ловец так боялся обыска. Моему взгляду предстали две легкие ордынские сабли в ножнах, штук пять кинжалов, с десяток метательных ножей, длинная тонкая цепь с крюком на одном конце и небольшим шипастым шариком на другом. Было там еще что-то, но Ловец уже сноровисто рассовывал оружие в недра своего халата.
– Никак на войну собрался? – насмешливо спросил Механик.
– Атаман, мы оба вооружены. Покараем убийцу! – Степняк проигнорировал вопрос.
– Дай мне одну саблю, – процедил сквозь зубы Мятежник.
– Не советую, – раздался тихий женский голос. – Мы втроем пришли. И вполне сможем уйти. Но тогда точно начнется война.
Говорила Паучиха. И я знал: ее слова – не пустая угроза. Все взгляды скрестились на Атамане. Лучший воин, от него сейчас зависело многое. Но обычно решительный чуб колебался. И я прекрасно его понимал.
– Серьезное обвинение, – произнес он. – Убийство. Надеюсь, у тебя есть чем оправдаться?
– Оправдаться? – Император горько рассмеялся. – Я никого не убивал. Но даже если бы убил, Отшельник и Палач должны были умереть по обычаю. Но смерть последнего мне совсем невыгодна. Мы договорились. И если бы кто-то не убил Палача, Ксар сдался бы без боя. Так что убийцу следует искать среди врагов Империи. С Караванщиком – бред. Я сегодня днем только прибыл в город и просто не успел ни с кем повидаться. А что ты, Атаман, скажешь об Акыне? Кто положил его, двух моих учеников и два десятка всадников, между прочим, слободских чубов?
