Одиннадцать сребреников - Асприн Роберт Линн (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
Ганс зарычал, словно хищный зверь, и развернулся, занося над плечом руку с метательной звездочкой.
В тот же миг он заметил в двадцати футах от себя некоего человека, стоящего на одном колене и прилаживающего вторую стрелу к тетиве лука. Без малейших раздумий Шедоуспан резко выбросил руку вперед. Это была смертельная охота на убийцу — ради Нотабля, ради жестоко оскорбленной женщины по имени Шурина. Здесь некогда было размышлять о том, следует ли прибегать к оружию во время работы. И кроме того, стрелок из лука служил чудовищу в человеческом облике. Стальная звездочка врезалась стрелку в лоб так глубоко, что наружу остались торчать только три зубца из шести, и человек с луком повалился, словно срезанный стебель.
Шедоуспан, чувствуя, как бурлит кровь в жилах, опустил уже ненужную вторую звездочку, и приготовился силой вломиться в особняк Корстика. Однако вовремя взял себя в руки и остановился. Он вновь вспомнил слова Мигнариал — она сказала их в озарении, которое сам Ганс счел за приступ безумия:
«Когда повернешь ручку двери, чтобы войти в дом, закрой глаза и не открывай их, пока не окажешься внутри».
Глубоко вдохнув, Шедоуспан огляделся. Коты стояли в выжидающих позах. Взявшись одной рукой за большую медную ручку двери, Ганс стиснул в другой амулет Стрика и закрыл глаза. Затем повернул рукоять и толкнул дверь.
Поскольку глаза Шедоуспана были закрыты, он так и не узнал, какие призрачные ужасы Корстик приставил для охраны входной двери. Ганс шагнул в дом, волосы на голове и руках у него стояли дыбом. Мягкие подошвы его сапог тихонько шуршали по мраморному полу. Шедоуспан почувствовал, как что-то мимоходом потерлось о его ногу и понял, что мимо него проскочил большой рыжий кот. С неистово колотящимся сердцем Ганс сделал еще два шага, прежде чем услышал какой-то кошмарный вопль и осознал, что это не наваждение. Шедоуспан мгновенно открыл глаза.
Стиснув медальон так, что твердые острые грани врезались ему в ладонь даже через перчатку, Ганс снова зажмурился.
Однако когда он осмелился приоткрыть один глаз, она все еще была здесь — змея длиной не менее десятка футов и толщиной с мужское бедро, с пугающе-ярким оранжево-зеленым узором на спине. Поднявшись в боевую стойку, змея поводила головой из стороны в сторону. Напротив нее стоял, выгнув спину, шипящий рыжий кот. Его задранный трубой хвост, казалось, стал втрое толще, рыжая шерсть на нем стояла дыбом. В один миг Шедоуспан осознал три факта разом: видение Мигнариал выявило иллюзорные опасности, однако отчего-то не смогло узреть подлинные; ужасный вопль, который он услышал, издал Нотабль и тем самым вновь спас жизнь Гансу; эта огромная змея не была наваждением.
Шедоуспан оставил амулет и взялся за оружие.
Двумя неуловимыми движениями руки, затянутой в черную перчатку, он всадил два ножа в голову отвратительной га-Дины, невзирая на то, что после первого попадания змея стала неистово корчиться и извиваться. Нотабль бросился на врага, разинув пасть и сверкая клыками, а Ганс кинулся за ним. Ибарский клинок взметнулся и обрушился вниз, рассекая огромную змею надвое. Половинки змеиного тела истекали бледной жидкостью. В переднюю половину — сразу за головой — впился клыками рыжий боевой кот.
— Брось, Нотабль! Она будет извиваться еще час или даже больше, но этот здоровенный червяк уже сдох, поверь мне. Идем дальше!
Лестница наверх была впереди, всего в трех шагах. Ганс легко перепрыгнул через бьющуюся заднюю половину убитой змеи, мимо него промчалась пестрая кошка и врезалась прямо в нижнюю ступеньку. Нотабль выпустил свою добычу и тоже побежал к лестнице, оставляя на полу следы змеиной крови.
— Вы можете подождать хоть чуть-чуть? Не у всех же оружие растет прямо из тела!
Шедоуспан извлек свои ножи из головы уже мертвой, но все еще неистово бьющейся гадины. Один из ударов скользкого туловища пришелся прямо ему по ноге, и он выругался сквозь зубы, а потом присел вытереть ножи о красивый многоцветный коврик овальной формы. Не успел Шедоуспан сунуть ножи в ножны, как коврик бросился на него, пытаясь облепить ему лицо. Прижав ковер к полу одной ногой, Ганс схватился за амулет и закрыл глаза. Хищный ковер замер.
Половина мертвой змеи вновь хлестнула Шедоуспана по ноге. Это уже было слишком! Разозлившись, Ганс схватил извивающийся обрубок, раскрутил над головой и швырнул через открытую дверь наружу. Оттуда послышался крик. Шедоуспан припал к полу, извлекая ибарский нож и стальную звездочку. По телу его пробежала дрожь.
Он увидел, что не кто иной, как Недомерок, во лбу которого торчала точно такая же звездочка, вслепую пытается отбросить от себя половину гигантской змеи.
— В холодный ад этот амулет! — прорычал Ганс. Все это опять какое-то колдовство! Немертвое существо не могло быть Недомерком, однако это следовало прекратить. Ганс выскочил наружу и изо всех сил рубанул, целясь в бедро. Ибарский клинок врубился в кость. Шедоуспану пришлось рвать рукоять, чтобы высвободить лезвие. Недомерок упал, не издав ни звука. Ганс взялся за рукоять обеими руками и изо всех сил нанес второй удар по лежащему на ступенях человеку — или нечеловеку. Клинок прошел сквозь шею и лязгнул о красный камень крыльца, высекая сноп искр. Конь Шедоуспана фыркнул.
Голова мертвеца откатилась в сторону, лицо теперь ничем не напоминало лица Недомерка, и Ганс решил не касаться своей звездочки, торчащей из этого лба.
Вновь развернувшись к двери, Шедоуспан узрел перед собой гигантского паука цвета испражнений и размером с лошадь. Такого паука не могло быть в мире, однако Ганс невольно шарахнулся в сторону, прежде чем схватиться за амулет и зажмуриться. Когда он вновь открыл глаза, гигантский паук исчез.
«Беда в том, что глаза не могут отличить, где наваждение, а где — нет», — подумал Ганс и уже приготовился нырнуть в дверь, когда вдруг вспомнил, что сначала надо взяться за амулет и опустить веки. Он прошел в дверь бесшумно, как истинное Порождение Тени, и открыл глаза. Было так приятно увидеть пустой лестничный пролет и извивающуюся переднюю половину убитой змеи!
Ганс успел подняться по мраморной лестнице всего на две ступени, как вдруг на восьмой ступеньке возник мужчина с ужасающе длинным сверкающим мечом. Этого не могло быть, но Шедоуспан бессознательно схватился за оружие, прежде чем взяться за амулет и на несколько секунд закрыть глаза. Когда он вновь открыл их, человек с мечом исчез, и ступенька была просто ступенькой. Ганс бросился наверх. Если бы он двигался чуть медленнее, то стальное копье длиной в шесть футов, сорвавшееся с потолка, положило бы конец его героическому предприятию, да и самой его жизни. И это копье не было наваждением.
Проклятье! У этого Корстика в запасе больше трюков, чем у дорогой шлюхи из Верхнего Города!
— Нотабль! Шу… Радуга! Проклятье, подождите меня!
В последний миг Ганс спохватился, что пеструю кошку следует называть ее кошачьей кличкой. Пожалуй, вряд ли стоило выкрикивать имя якобы покойной жены Корстика. Тут Ганс отшатнулся от львиной головы, высунувшейся из стенки, и закрыл глаза, заставляя ее пропасть бесследно.
Увидев, что пестрая кошечка ждет его на верхней площадке лестницы, Шедоуспан улыбнулся. По крайней мере, он полагал, что улыбнулся. Кошка же увидела на его смуглом лице нечто похожее на хищный оскал Нотабля. Подняв хвост трубой, Радуга повернулась и направилась в коридор, тускло освещенный незримыми лампами.
Шедоуспан сделал то, чего от него ожидали — он последовал за кошкой. Когда он увидел, что она по широкой дуге по вернула налево, то проделал то же самое. Он не знал, какой ловушки они избежали, и была ли эта ловушка настоящей или же иллюзорной. Раздавшийся за спиной шум заставил Ганса обернуться и увидеть прямо перед собой Марлла. В руках у него была секира с полулунным лезвием. Через мгновение в грудь ему вонзилась стальная звездочка, а в глотку — нож. Однако Марлл продолжал атаковать. Ганс попробовал применить трюк с амулетом и закрытыми глазами и услышал, как звездочка и нож звякнули об пол. Открыв глаза, он узрел только свое оружие и никакого Марлла. Подбирая оружие, Ганс мимолетно удивился тому, что клинки каким-то странным образом удерживались в призраке, хотя должны были пройти сквозь него насквозь. Но это сейчас было неважно. Нужно было идти дальше вслед за пестрой кошечкой.
