На пересечении (СИ) - Шерола Дикон (книги .TXT) 📗
— Отец! — вскрикнула Найалла и, упав на колени подле Родона, в отчаянии разрыдалась. — Нет, что же вы делаете? Пожалуйста, не оставляйте его таким!
Испугавшись, что колдун собрался убить остальных, Клифаир попытался атаковать Эристеля заклинанием, но безрезультатно. Лекарь одним взглядом отбросил старика к стене, и тот потерял сознание.
— Умоляю, Эристель! Пожалуйста, исцелите его! — не помня себя от ужаса, кричала Найалла. — Отец не виноват. Он не желал вам зла!
— Хоть кто-то в этой семье не будет притворяться больным, — равнодушно бросил Эристель и направился к выходу.
Некромант уже переступил порог комнаты, когда Арайа, не в силах больше себя контролировать после пережитого, дрожащим от страха и ненависти голосом крикнула ему вслед:
— Небо мне свидетель, Эристель, я сделаю все, чтобы однажды найти вас… и убить!
Колдун обернулся, не ожидавший подобной выходки от девочки, которая изо всех сил старалась быть настоящей дамой. В его глазах промелькнуло легкое удивление, а затем губы мужчины тронула ироничная улыбка.
— Вы точно как я. Был когда-то.
Чуть помедлив, он добавил:
— Я буду ждать, госпожа Двельтонь.
Это было последнее, что произнес Эристель, прежде чем навсегда покинул этот город. Огненная магия Лавирии Штан прекрасно отвлекала внимание, отчего лекарь без каких-либо помех вскочил на первую попавшуюся лошадь и направился к западным вратам. Его силы стремительно уходили, отчего боль, нанесенная заклинаниями Саирия, начала возвращаться. Скоро в городе появятся маги Аориана, а это означало, что на передышку не будет времени.
Эристеля радовало лишь то, что, ослабнув, он временно лишится своей магической энергетики, отчего колдунам будет куда сложнее его найти. Скорее всего, будут искать одинокого беловолосого мужчину, поэтому в идеале нужно как можно скорее возвращаться на север, где беловолосых пруд пруди. И снова пытаться завести семью. Брошеных женщин с детьми, мечтающих о прекрасном рыцаре, на севере, как, впрочем, и везде, полно, поэтому временно можно будет перекантоваться у одной из таких милых дам. А до этого пару месяцев можно пожить в горах. На западе есть несколько заброшенных деревушек, где раньше жили добытчики золота. Когда рудники опустели, искатели покинули свои поселения в поисках новой наживы.
Мчась во весь опор по лесной дороге, Эристель почувствовал, как последний источник, отнимающий его магические силы, был уничтожен. Пламя, поглотившее почти весь город, встретило сопротивление в той части, где находились главные врата. Гимиро Штан и остальные «Пустынные Джинны» вступили в свое последнее в этот день сражение. Кто-то боролся с пламенем, силясь не допустить сожжения всего города, но Викард и Криам старались уничтожить непосредственно Лавирию Штан. Тело девушки полностью растаяло в пламени, и теперь она походила на ифрита, который упивался своей жестокой забавой. Она стремительно шла вперед, при этом не касаясь земли, а вокруг нее дома, деревья, животные и люди обращались в пепел.
— Она — моя сестра! — закричал Гимиро, пытаясь остановить Криама, когда тот в который раз атаковал ее.
— Это больше не твоя сестра, глупец! В ней жизни не больше, чем в других мертвецах этого проклятого некроманта. Я не чувствую тепла ее тела.
— Погасите огонь вокруг нее, и она станет уязвимой! — теперь уже Викард пытался справиться с огненной ведьмой. Он стремился поглотить пламя, исходящее от нее, но уже вскоре закричал от боли, чувствуя, что огонь противницы начал сжигать его заживо. Но Эристель слабел, а вместе с ним слабела и Лавириа. Сражение длилось еще несколько минут, после чего тело девушки обратилось в пепел.
— Вы убили ее… Убили…, - прошептал Гимиро. Он не замечал, что его кожа покрыта болезненными ожогами, потому что другая боль была гораздо сильнее.
Викард без сил опустился на землю, кашляя и тяжело дыша. Ему до сих пор не верилось, что пламя вокруг утихло. Криам же яростно бранился, чувствуя, что уже не может себя сдерживать. Он и так был одним из самых несдержанных колдунов, теперь же ему хотелось послать всех в пекло и как можно скорее уйти из этого ненавистного города.
— Проклятый Двельтонь! И за это все он заплатил нам всего лишь тридцать золотых?
— Угомонись, — пробормотал Викард. — Твоего Двельтонь, скорее всего, уже нет в живых. Гимиро, возьми себя в руки! Здесь столько людей нуждается в твоей помощи.
Штан вздрогнул и в гневе посмотрел на предводителя.
— Ты не понимаешь, — воскликнул он. — Я любил ее больше всего на свете. Я должен был ее защитить!
— А мы должны были уехать сразу после выступления, — рявкнул Криам. — И уж тем более не брать к себе непроверенных людей. Я с самого начала был против этого мальчишки! И что теперь?! Вы все чувствовали его энергетику на площади. Выжившие люди говорили, что Меккаир обратился сначала в женщину, а потом еще несколько раз неизвестно в кого. Не удивлюсь, если именно этот многоликий ублюдок убил Лавирию, а второй ублюдок воспользовался ее магией уже после смерти. И вообще, я хочу расторгнуть наш договор! Я не собираюсь помогать всей этой своре вопящих и плачущих. Надо было думать, прежде чем орать «В пекло Двельтонь!». Вот и доорались. Пекло само пришло за ними.
— Хватит, Криам! — не выдержал Викард. — Я бы давно расторг с тобой договор, если бы знал, как это делается.
— А ты не знаешь???
Остальные «джинны» растерянно следили за перебранкой своего лидера и самого буйного из них всех. Крики, причитания и надрывный плач поглотили город, отчего колдуны откровенно не знали, что делать дальше.
— Говорят, кроме замка не сгорел еще дом какого-то богача, — произнес Гарсиль, молоденький «джинн», которому колдовство давалось сложнее всего. — У него несколько магов в охране, поэтому они и протянули. Может, у него можно расположить раненых?
— Полагаю, его дом забит до трещин в фундаменте, — устало отозвался Викард. — Судя по теплу, в замке еще остались живые люди. Колдун не тронул их. И в замке будет достаточно места. Пусть те, кто здоровы, помогают переносить раненых. В конюшнях «Белой Совы» остались несколько лошадей и пара телег. Воспользуемся ими, чтобы перевезти пострадавших. Гимиро, слышишь? Нужна твоя помощь!
Юноша поспешно протер глаза, не желая, чтобы люди пялились на его слезы.
— Ладно, давайте займемся делом, — произнес он. — Криам, идем. Потом позлишься. Я даже поддержу тебя в этом начинании.
Зло сплюнув себе под ноги, Криам что-то недовольно пробормотал себе под нос и первым направился обратно к «Белой Сове».
Тем временем в замке Двельтонь пришедший в себя Клифаир попробовал снять с Родона проклятье Эристеля. Несмотря на то, что феодал велел заниматься ранеными, доктор отказывался его слушать.
— Я прошу вас, Клифаир, — в который раз повторил мужчина. — У меня ничего не болит, я и могу подождать. А вы расходуете свои ценные силы напрасно.
Найалла и Арайа сидели подле отца. Старшая Двельтонь еще никак не могла успокоиться от пережитого, в то время как младшей сильно досталось от отца за ее безрассудство.
— Глупая взбалмошная девчонка! — сказал ей Родон, едва Эристель скрылся из виду. — Этот колдун мог убить тебя одним взглядом, а ты додумалась ему угрожать! Мне казалось, что я достаточно хорошо тебя воспитывал, чтобы ты научилась пользоваться разумом. Как же я глубоко ошибался!
Произнеся в очередной раз лечебное заклинание, Клифаир вздохнул и устало потер переносицу:
— Нет, не смогу. Проклятье выцарапано прямо на костях. Я думаю, что полностью уничтожить его никому не удастся. Разве что перенести. Быть может, маги Аориана смогут хотя бы передвинуть эти руны на левую руку.
— Это лучше, чем ничего, — ответил Родон. — Все, довольно меня жалеть. Нужно заняться горожанами. Найалла, Арайа, утрите слезы. Вы — Двельтонь, а не крестьянские девчонки. Велите слугам…
— А вы не боитесь, что эти самые горожане убьют нас, отец? — спросила Арайа, посмотрев на мужчину совершенно недетским взглядом. — Эристель прав: они считают нас пособниками чернокнижника.
