Призрачный престол (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Он сделал легкий, невесомый шаг вперед, полы плаща колыхнулись.
Андрас Крейтон не шелохнулся. Только снова взмахнул клинком, рисуя в воздухе его острием прихотливую фигуру. Дорожка огня, медленно тая, протянулась вслед за движением клинка, пришли в действие сплетаемые чары. Гарет почувствовал, что его отец готовит боевое заклятие. Если, конечно, он еще мог называть этого человека отцом.
– Не стой у меня на пути, – мягко сказал Дунстан. – В память о днях, когда ты оставался верен моему слову, позволяю тебе уйти отсюда невредимым. В противном случае – мокрого места от тебя не оставлю.
– Грозить мы все горазды, – хохотнул лорд Андрас.
– А ведь я предупреждал, – с нарочитым сожалением вздохнул король.
Пламя, призванное Андрасом Крейтоном, вспыхнуло снова, огненными нитями рвануло к последнему повелителю Регеда – но огонь бессильно опал, стоило ему только коснуться темного плаща, в который был облачен Дунстан. Мертвый король изящно шагнул вперед, будто совершал первое па утонченного придворного танца, и выпростал руку, в которой неожиданно оказался зажат длинный и тонкий меч, который немного напоминал шпагу Гарета, разве что имел открытую рукоять и чуть более широкий клинок.
Андрас с замахом ударил своим полуторником, но Дунстан легко отклонился в сторону, проявив грацию, свойственную, как рассказывал некогда Гарету капитан Макдоннелл, лишь очень хорошим фехтовальщикам. Король перекинул меч из правой руки в левую, выпростал вперед плечо – и пронзил лорду Андрасу бок. Отец Гарета пошатнулся и выругался, а Дунстан вырвал из раны клинок, на котором не осталось ни единой капли крови, и ударил им снова. Он не пытался прибегнуть к магии, но действовал умело и быстро.
Старший из Крейтонов, по всей видимости все-таки раненый, развернулся и выставил оружие. Мечи с лязгом столкнулись. Дунстан сделал быстрое, едва различимое глазом движение, перехватил рукоять своего меча правой рукой – и выставил его вперед, находя брешь в обороне противника. Острие его клинка пронзило лорду Андрасу грудь – и в то же самое мгновение отец Гарета исчез, растаяв черным туманом, чьи последние клочья с молниеносной скоростью словно впитались в одеяние Дунстана.
Все происшедшее заняло меньше, чем пару минут. От Андраса Крейтона не осталось вообще ничего. Даже мокрой лужицы на полу – как, собственно, и обещал Дунстан. Полуторный меч лорда Андраса также исчез. Гарет растерянно выдохнул и опустил шпагу. Сражаться с таким противником, по всей видимости, бесполезно.
Хотя отчего-то очень хотелось.
– Я вобрал в себя его силу, сколько ее оставалось, – сообщил Дунстан, наконец поглядев на Гарета. – Теперь бедняга не сможет вновь воплотиться. Больше никогда и нигде – от него вовсе ничего не осталось. В каком-то смысле, я его просто пожрал, да и сам слегка подкрепился. Мой тебе, мальчик, совет – не расходуй магию впустую, пока все не закончится, если только не желаешь сделаться таким же, как твоя полубесплотная мать. Лучше пользуйся клинком… а еще лучше верным словом и чужими руками. Когда я завершу то, что начал, мы вновь напитаемся силой, но пока не стоит спешить.
– Мне начинает казаться, – медленно сказал юноша, – мы с вами не договоримся.
– Гарет, не дури, – резко сказала Анвин. – Мы и так чудом тебя нашли!
– Ваша подруга права, лорд Крейтон, – произнес Дунстан, позволив своему клинку снова исчезнуть. Похоже, он больше не собирался пускать его в ход. По крайней мере, пока. – Я понимаю, вы потрясены и взбудоражены… но мы заключили союз, и я все еще намерен видеть в вас товарища, а не противника.
– Союз? Какой еще союз? – мотнул головой Гарет. – Вы разве не знаете, что сделала леди Элена… что сделала моя мать?! – его голос, против воли, все-таки сорвался на визг.
– Знаю прекрасно… Анвин показала мне твой окровавленный труп. Не желаешь ли сам поглядеть? Впрочем, вряд ли – у нас не осталось для таких развлечений свободного времени. Не трать его еще больше, Гарет, – повелитель Регеда сделался церемонным и равнодушным, как будто не уничтожил только что его отца. – Я наблюдал за Айданом Бирном, и мне ведомы отныне его замыслы. Твой дядя остерегался и пытался выставить вокруг себя щиты, но я оказался искуснее, чем он думал, и сумел пробиться сквозь них. Я вызнал, что он задумал… и понял, как ему помешать. Ты, к сожалению, в самом деле больше не годишься для моих целей… но найдется, пожалуй, еще один человек, который вполне подойдет. Удивительно, но на мне наш королевский род не закончился. Ничего не потеряно… а ты способен оказать мне другую помощь. Не в ритуале. Просто встать рядом на последней битве.
Гарет, как ему хотелось думать, насмешливо рассмеялся:
– Я должен помочь вам, такому всесильному? С какой стати мне вам помогать?
– Послушай… – снова вмешалась Анвин, но король жестом руки ее оборвал.
– Можешь и не помогать, разумеется. Сиди здесь, сколько заблагорассудится, пьянствуй себе вволю… Только это не настоящее вино, стоит тебя разочаровать. Оно, как и все здесь, вокруг, соткано из иллюзий, и подлинного опьянения не принесет. Только тщету, фантомы, самообман. Предавайся им, сколько тебе будет угодно – либо отправляйся со мной. Завершим, что давно начато. Если у меня получится, ты снова станешь живым и наречешь эту милую девочку, столь умолявшую меня перед моим троном о сочувствии к твоей участи, законной женой. Может даже, детей нарожаете. Если конечно, в мире, который я создам, еще смогут рождаться дети. Этого я тебе доподлинно сообщить не могу.
– Гарет, – опять заговорила Анвин. – Послушай его. Что еще мы можем сделать? Нам самим этого всего никак не исправить. Помнишь, что я тебе говорила тогда, у меня?
Юноша помнил – теперь-то память вернулась к нему во всей полноте. Пришли разом и сладость, и слабость, и горечь. Ему вдруг сделалось противно от себя, безвольного и бессильного, только и способного, что идти у кого-то на поводу. «Наверно, – кольнула отвратительная в своей ясности мысль, – мать была по своему права, когда решила отнять ей же подаренный мне некогда дар. То, что мы делаем, не принесет добра… и встав на сторону Дунстана, я только сильнее все испорчу».
Вот только и как противостоять мертвому королю, он тоже не знал. Закончить как отец совсем не хотелось – особенно теперь, когда в запасе осталась всего одна смерть, окончательная и бесповоротная. Дунстан уничтожит саму его душу, не позволит больше родиться ни в одном из миров, прервав цикл перевоплощений без остатка – а он только начал вспоминать замок по имени Камелот, в котором некогда жил, прежде чем родиться в этой земле.
– Ну же, мальчик, – проронил Дунстан Кольдинг. – Не испытывай моего терпения, как делал этот глупец. Который, кстати, и впрямь приходился тебе отцом – только позволил заморочить свою бестолковую голову одному излишне пронырливому прохвосту. Хотел бы я назвать тебя сыном, да это, к сожалению, не так, а врать – не в моих привычках. Пошли, Гарет. Задувают злые ветра. Настало время их оседлать.
– Пошли, – рванулась вперед, хватая его за бессильно повисшую левую руку Анвин. – Я тебя люблю, всем сердцем люблю, сколько его у меня остается. Будь со мной, пожалуйста. Мертвым, живым – каким только угодно, лишь будь. Не позволяй его величеству тебя уничтожить.
Его величество…
Законный король, поставивший, как верно сказал отец, всю землю на край погибели. Гарет смотрел на Дунстана Кольдинга и не видел в нем больше ни мудрости, ни величия, ни права решать за других. Одну только нерассуждающую, безумную жажду продолжить свое существование любому доступными способам. Ту самую жажду, которую сейчас испытывал и он сам. Отпускать Анвин ему совсем не хотелось. Не хотелось оставаться мертвым. Не хотелось, чтобы весь этот безумный сон продолжался. Юноша ощутил настойчивое желание проснуться в собственной постели, и чтобы в окна лился солнечный свет.
Гарет разжал пальцы, позволяя колдовскому клинку истаять. Это получилось у него будто само собой.
– Лорд Дунстан, – сказал он церемонно, надеясь, что ни в чем в этот миг не напоминает невежественного провинциального помещика, каким, пожалуй, действительно оставался до последнего часа его пропащий отец, – мой наставник, мэтр Бедвир, однажды сказал мне, что даже оказавшись перед лицом непреодолимой силы, готовой нас сокрушить, мы должны сохранять честь. Я не верю вам. Но я сделаю все, о чем вы меня попросите. Боюсь, у меня больше не осталось никакой чести.
