Хранители хаоса (СИ) - Агеев Денис (лучшие книги .txt) 📗

Вытер пот со лба и шагнул во мрак башни.

И через мгновение понял, что внутри совсем не темно. Он вполне мог разглядеть винтовую лестницу, круто уходящую вверх, и развешанные по стенам световые шары, подобные которым он видел в башне магистра Булфадия. Только эти были мельче – чуть больше перепелиного яйца, зато их россыпь напоминала звездное небо в безоблачную ночь. Надо же, прошло столько веков, а магия, заключенная в этих светильниках, продолжает работать и по сей день. И почему он тогда решил, что защитный механизм башни сломался, ведь он тоже питался магией?

Бен-Саллен зашагал по ступеням. Боль в суставах и мышцах поутихла, но долгий подъем давался непросто. Спустя некоторое время следопыт ощутил, как сердце стало биться в груди, словно попавшая в заподню птица. Жажда нарастала, да и оттрапездничать следопыт не отказался бы. Первый ярус башни был завален каким-то хламом, поэтому останавливаться там Бен-Саллен не стал. Помимо этого, в запыленной комнате напрочь отсутствовало освещение. Вход во второй ярус была наглухо заколочена каким-то прочным материалом, набодобие стали, но только более легким и приятным на ощупь. Как ни присматривался следопыт к идеально ровным пластинам, определить, из чего они сделаны, так и не смог. А вот дверь в третий ярус была открыта нараспашку. Вернее, двери-то как раз и не было, вместо нее – сводчатая арка, везде где только можно покрытая заскорузлым слоем паутины.

Разорвав бело-мутные коконы, Бен-Саллен вошел в просторное помещение под высоким сводчатым потолком. В центре комнаты стоял… гроб? Или нечто подобное. Но в отличие от подобных вещей, он был выполнен из чего-то прозрачного и хрупкого, наподобие хрусталя.

И в нем явно что-то лежало.

Или кто-то.

Удивившись находке, следопыт непроизвольно сделал еще несколько шагов и приблизился к хрустальному «гробу». Заглянул внутрь и понял, что ошибся. В «гробу» никто не лежал. Да и не гроб это был вовсе, а кристально прозрачный кусок горной породы, искуссно обтесанный до формы прямоугольника. А в нем было замуровано тело женщины. Причем глаза у нее, неестественно фиолетовые, были открыты, да и вся она словно была живой, только замершей в одном мгновении. Волосы раскинулись темными кудрями. Руки сложены на животе, ноги выпрямлены. Длинная шея чуть вытянута, рот приоткрыт, будто в последний момент перед замиранием женщина пыталась что-то сказать. Кожа ее была снежно-белой, но не отдавала холодом, а наоборот, от нее веяло жизнью и теплотой. И одежда на ней была какая-то необычная: длиннополая бордовая мантия с высоким воротником, оканчивающимся почти у самой макушки. Особую странность представляли рукава. Они были длинными, вернее, тыльная их сторона, которая доставала, наверное, до самого пола. Бен-Саллен подумал, что такой наряд носить в повседневной жизни крайне неудобно и непрактично.

Помимо замурованной в прозрачный прямоугольник женщины, была тут и еще одна странность. Напротив каждого угла «гроба» стояли небольшие позолоченные чаши на высоких постаментах. В каждой из них лежало по алой розе, направенной стеблем в сторону угла хрустальной глыбы. Причем бутоны выглядели настолько свежими и пышными, будто их всего пару минут назад срезали с куста. Следопыту даже почудилось, что от них исходит едва уловимый аромат.

Находка и впрямь удивительная, подумал Бен-Саллен. Прямо настоящая башня чудес. Сначала невидимый защитный механизм, бьющий то ли молниями, то ли еще чем-то не менее приятным. Потом светящиеся шары внутри башни. А теперь это.

Но что это такое? Может, женщина внутри хрустальной глыбы и мертва, но выглядит до жути живой. Еще бы узнать, кто она такая? Неужели хозяйка башни? А почему нет? Тогда она одна из Богоподобных Творцов, потому что никого другого на Околосе до и после них не было. Хотя почему не было? Откуда ему знать?

Пока все эти догадки вертелись в голове Бен-Саллена, он продолжал пристальным взглядом осматривать хрустальный «гроб». Розы по углам не давали ему покоя. Он чувствовал, что их положение очень важно, что они являются звеньями какого-то мощного заклинания. И то, что они выглядят так свежо, лишний раз это подтверждало.

Следопыт протянул руку к одному бутону и чуть коснулся его пальцем. На ощупь цветок был мягким и нежным, как кожа юной девы. Снова потянулся к этому чуду, но теперь взял розу за стебель и поднял с постамента. Пышный благоухающий бутон в его ладони стал стремительно вянуть, темнеть, а потом и вовсе усох. Не успел Бен-Саллен поднести его к лицу, как цветок рассыпался в руке, словно испепеленный. Но ни огня, ни дыма не было. Ничего не было, осталась лишь горсть легкой темно-серой пыли, да и та быстро просочилась между пальцами, как мелкий песок.

Вот тебе и чудо! Следопыт перевел взгляд на другие розы и в недоумении отшатнулся – второй, третьей и четвертой бутоны постигла та же участь. Через пару мгновений в чашах вместо роз лежали кучки пепла.

А потом…

Хрустальный «гроб» начал покрываться трещинами, словно кусок льда, по которому стали молотить чем-то тяжелым. Бен-Саллен даже услышал характерный звонкий треск. Огромная полоса пошла вдоль монолита и пересекла наискосок лицо заключенной в нем женщины. Еще одна прочертила линию на платье чуть ниже пояса. Потом появились еще две трещины, три, четыре…

Следопыт перестал считать полосы, и оступил еще на шаг. Сердце тревожно забилось, подсказывая , что сейчас что-то произойдет. Что-то очень странное и, возможно, совсем неприятное. За катаны Бен-Саллен не схватился, но руки были готовы оголить мечи в любую секунду.

Из-за обилия мелких и крупных трещин лицо женщины, как и любую другую часть тела, было уже не разглядеть. Весь «гроб» зарос «паутиной». Затем громко звякнуло, и монолит рассыпался тысячами мелких белых осколков. Однако, женщина, вопреки ожиданиям следопыта, не рассыпалась вместе с хрустальной глыбой. Она зашевелилась, привстала, а потом резко, но не без грации, вскочила на ноги.

Внутри Бен-Саллена все похолодело от изумления. Он только что стал свидетелем воскрешения из мертвых, при условии, конечно, что женщина была мертва, а не просто «заморожена» в этой глыбе хрусталя.

Женщина осмотрелась, обратила внимание на чаши с пеплом от роз, и выражение лица ее поменялось – от спокойного к тревожному. Взгляд перекинулся на хрустальные осколки у ее ступней, а потом на Бен-Саллена. Осмотрела его с головы до ног и что-то тихо проговорила. Следопыт не разобрал слов, но по интонации догадался, что это был вопрос. Он открыл рот, но не проронил ни слова. Просто не знал, что сказать.

Женщина опять что-то произнесла, на этот раз медленнее и чуть громче. Язык чем-то отдаленно походил на Общепринятый, но явно им не являлся. На старотошийский, из которого следопыт знал чуть больше сотни слов, он тоже похож не был.

– Доброе утро, миледи, – выдавил из себя Бен-Саллен, поздно осознав всю глупость сказанного.

Женщина нахмурила брови, уголки ее рта чуть натянулись то ли в улыбке, то ли от удивления.

– Ты говоришь на Общепринятом? – произнесла она с легким акцентом.

Услышав знакомую речь, следопыт взял себя в руки.

– Я-то говорю, а разве не должен?

– Простолюдины почти не общаются на нем. Кто ты такой? Из какой провинции?

Бен-Саллена вопрос озадачил, но он быстро сообразил, что для женщины, видимо, время остановилось, и она по-прежнему считает, что Царство Богоподобных Творцов не стерлось с карты Кантара. Разочаровывать ее не хотелось, но врать не имело смысла.

– Я тошиец. А вы… вы одна из Богоподобных Творцов?

Женщина снова нахмурилась.

– Как ты попал сюда? – проигнорировав вопрос, спросила она.

– Через вход внизу башни. Еле нашел его.

– А как ты прошел через… Постой… – Женщина подняла ладонь, вновь осмотрела зал, ее брови сдвинулись еще сильнее. Бен-Саллену показалось, что так ее лицо стало выглядеть лет на пять старше.

– Вы… – открыл было рот следопыт, но женщина махнула рукой, давая знак, чтобы он замолчал.

– Какой сейчас год?