В поисках Белой ведьмы - Ли Танит (книги бесплатно .txt) 📗
Я мог бы вспомнить, например, дочь Пейюана, черноволосую, синеглазую Хвенит и ее страстное обожание брата как мужчины, и все мое естество засвербило. И теперь у меня был тот же случай: похотливое желание моей сестры, моральная сторона этого, кровосмешение – проклятое и неподходящее слово – все выскользнуло из меня с легкостью дыма. У меня не было довода, чтобы пересилить себя.
Возможно она прочитала эти раздумья в моих глазах, потому что ее собственные затуманились, стали почти непроницаемыми, как будто она прислушивалась к каким-то пугающим ее словам внутри себя.
Карраказ послала ее ко мне, однако не предупредила о таком исходе. Тогда снова получалось, что это было только частью сценария, грезой, заманившей меня в ловушку. Теперь толпа смертных отхлынула к своим повозкам, а лекторрас крадучись приблизились к Рессаверн. Они держались перед ней с явным благоговением. Несомненно, Карраказ сделала ее, первую среди первых, их наставницей и посредницей между ними и богами.
Она отвернулась от меня и сказала им:
– В вас течет кровь Потерянной Расы, и вы стали как они. Прежде в дни исцеления я всегда была с вами. В этот единственный раз вы показали мне, на что вы способны одни.
Разговорчивый старший юноша открыто взглянул на нее, тем самым выдавая свое смущение:
– Ты говорила нам, что Потерянная Раса погибла из за своей гордости, но у них было право гордиться. Кроме того, Карраказ жива, а она – из их крови. И мы, как ты говоришь, поднялись из их семени, которое они спустили в женские чресла для развлечения века назад. Вот почему она выбрала нас – потому что мы похожи на них. Поэтому они не мертвы, Рессаверн. Посмотри – они здесь.
– Да, – сказала она. Ее лицо было суровым, а голос, хотя и не сердитый, стальным. – Они здесь, в вас. Человеческое проклятие убило их, оно может так же убить и вас. Подумайте об этом. – Заметив, что младшая девушка опять заплакала, она подошла к ней и, тихонько погладив по голове, сказала:
– Это трудно. Я знаю. Это очень трудно.
Вскоре, как простых детей, она отослала лекторрас домой на остров. Начался отлив, оставляя обнаженной старую дорогу, которая начиналась примерно в четверти мили от берега, там, где теперь было море. Эту четверть мили, не надо и говорить, дети бежали по дороге, а деревенские люди собрались на берегу от костра и повозок, чтобы посмотреть, как белые неземные создания пойдут по океану.
На мой счет у людей было несколько точек зрения. Я был необычным фактором и не вписывался в их схему ни обычной реальности, ни сверхъестественной. По их мнению, лучше было проигнорировать меня.
– Ты строго обошлась с ними, – сказал я Рессаверн.
– А ты молодец, – ответила она. – Ты встретился с огнем, который жжет и очищает, и прошел сквозь него. У них же ничего не было: ни огня, ни суровых испытаний, ни критериев. – Ты тоже лекторрас. Как это получается, Рессаверн, что ты не такая, как другие?
– У меня был свой огонь, – просто ответила она. – Не все из нас могут избежать его.
– И еще, – сказал я, – ты ближе к повелительнице горы, не так ли? Намного ближе.
Она очень пристально посмотрела на меня. По ее лицу мало что можно было сказать; только юность, красота и ошеломляющая ясность.
– Ты истинный сын Вазкора. Правда.
– Правда, – сказал я. После того, что я передумал в долине моих воспоминаний о нем, было странно, что она говорила это мне. Цвет горы увядал: красный превращался в серый.
– Она все тебе рассказала, да? – спросил я. – Как она пыталась убить меня, пока я еще не родился, а когда ей это не удалось, она, убив моего отца, бросила меня расти свиньей среди палаток. Я мог бы стать королем, если бы она не совалась куда не следует. – Но когда я сказал все это, то почувствовал, каким затхлым стало мое вечное, так часто используемое обвинение.
Она улыбаясь, сказала, как если бы знала все это:
– Ты могущественный волшебник и могучий человек, и мог бы завоевать королевство, если бы захотел, в любой части света, какую ты выберешь. Никто не сделал бы тебя королем, Зерван. Ты сам сделал себя тем, что ты есть. Радуйся этому, ибо это лучше.
– Как я могу судить об этом? – сказал я. – У меня никогда не было возможности сравнить.
– Когда Карраказ родила тебя, у нее не было права первородства, чтобы что-то предложить тебе. Для себя она надеялась меньше, чем на ничто.
– Она кормила тебя этими баснями с тех пор, как ты лежала у нее на коленях, – сказал я, – вот почему ты веришь им.
– Значит, ты ненавидишь ее, – сказала она, и ее огромные глаза раскрылись еще шире, словно для того, чтобы видеть меня яснее.
– Для меня ненависть к ней уже прошла. Она загадка моей жизни, которая должна быть разгадана, только и всего. Так ты теперь отведешь меня к ней? Если понадобится, я найду ее и один. Я проделал слишком долгий путь, чтобы отступать.
– Так оно и есть, – сказала она. – Тогда идем. Ее жилище в часе пути через остров.
Мы пошли по берегу, за костры, к тому месту, где мы могли бы пересечь океан так, чтобы нас не видели. Мы не сговаривались об этом, но меня не удивила схожесть наших мыслей. Я спросил ее, как долго старая дорога продержится над водой, потому что опять начинался прилив. Она сказала мне, что дорога исчезнет до того, как мы достигнем острова. Она не спрашивала, хватит ли у меня Силы проделать полный переход по воде.
Черное небо и море были усеяны драгоценными камнями звезд.
Я сказал ей:
– Я вырос среди людей, которые думают, что звезды это глаза богов, или светильники душ, или души погибших воинов, светящиеся своей славой перед смертью. Теперь мне говорят, что звезды – это только другие миры или пламенные сферы, как Солнце. Это большое разочарование для меня.
Она засмеялась. Приятный смех, как будто яркая рыбка выскочила из затененной глубины безжизненного пруда.
– Откуда ты узнала все это? – спросил я.
– Однажды Карраказ побывала в гостях у людей, которые знали наверняка, что Земля круглая и вращается.
– Не сомневаюсь, что ей представили доказательства, – сказал я.
– Я тоже так думаю.
– Ну, – сказал я, – она набила твою голову отличными историями.
– Подумай, Зерван, – мягко сказала она, – море скользит у тебя под ногами. Мы идем по гребням волн. Ты веришь в это, но не можешь поверить в то, что Земля круглая.
От дальнего берега дул холодный ветер, вырывавшийся из пасти высокого серебряного облака над горой. От ветра ее волосы развевались у нее за спиной, как языки пламени. Клянусь, я никогда не видел ничего более красивого, чем она, ступающая по темному океану, темнее, чем вода, но бледнее, чем звезды, с волосами, как крылья распростертыми по ветру.
– Если ты веришь в это, – сказал я, – то я тоже поверю.
– Ты поверишь в то, – сказала она, – что я рассказала о Карраказ?
– Я, честно, буду верить в то, во что веришь ты. Но что до меня, я должен получить объяснения из ее собственных уст.
После этих моих слов Рессаверн замолчала. Мне хотелось, чтобы она поговорила со мной, потому что мне нелегко было воспринимать ее рядом с собой, если она не говорила своим мелодичным голосом. Она выглядела нереальной, или, что было еще хуже, более реальной, чем все остальное, скорее как легендарные руины города выглядели бы реальнее, если бы я стоял в космосе, до того как были сотворены море, берег и небо. Мне не понравилось воздействие, которое оказывала она на меня. Идя на встречу с хозяйкой этих владений, я не мог позволить себе опуститься на колени перед ее рабыней. Я сказал:
– Рессаверн, расскажи мне хотя бы, как она попала сюда и начала свою воспитательную работу.
И вот, пока мы шли по воде и, спустя некоторое время, вышли на берег, она рассказала мне о Белой горе и моей матери. Злясь на себя, я жадно ловил каждое слово, голодный до новостей, которых ждал двадцать один год. Однако я сразу же заметил, что тон, которым Рессаверн теперь произносила имя Карраказ, выдавал нежность и уважение. Казалось, что во время повествования дочь превращается в мать. Рессаверн восхищалась ею и одновременно жалела ее. И вдруг мне стало интересно, к какому сословию волшебников она восходит и не пришел ли я к ней слишком поздно.
