Месть Атлантиды (СИ) - "Extazyflame" (полные книги .txt) 📗
А ночью он вновь просыпался от ее криков. Сны безжалостно мстили им обоим. На грани сна и реальности Элика исступленно рвалась из его рук, после чего испуганно прижималась к его груди, молчаливо умоляя защитить от потусторонних картин страдания. В его руках она вскоре затихала, чтобы заснуть снова, но спокойные сновидения, казалось, покинули ее навсегда.
Дворцовая врачевательница напрасно поила ее успокаивающими травами все последующие дни. Если днем Элика не задумывалась ни о чем, наслаждаясь ощущением покоя и умиротворения, то сны наказывали ее за это более изощренно.
Однажды она резко села на постели. Кассий привык спать чутко, обеспокоенный стрессовым состоянием любимой девочки, поэтому сразу оказался рядом. Прошептал стандартный набор нежных слов утешения, но когда попытался заглянуть в ее глаза, едва не отшатнулся. Элика словно спала наяву, и ее зрачки метались с хаотичной скоростью. Испуганный такой реакцией, он долго тряс ее плечи, надеясь, что слово "смерть" в ее неразборчивой речи ему только показалась.
Он смог вовремя остановиться и прекратить ломать ее волю до последней грани. Смог окружить ее нежностью и пробудить вкус к жизни. Смог даже заставить ее не бояться близости, более того, желать ее. Не смог только одного. Защитить от кошмаров, которые ночами атаковали спящее сознание.
К утру Элика не помнила ничего. Просыпалась с чувством панической тревоги и убегала от этого навязчивого состояния в объятия врага. Сошедшая с ума чувственность быстро перехватывала бразды правления в свои соблазнительные пальцы, пробуждая не совсем понятную сексуальную ненасытность. Девушка словно пыталась убежать от себя в эротическом безумии. Наверное, тут стерлись даже грани агрессора и жертвы, взгляд со стороны заставил бы задуматься, кто есть кто.
Видела ли некогда гордая и эгоистичная принцесса все грани его проснувшегося чувства к ней? Затронула ли эта внезапная оттепель в отношениях струны ее души?
Видела. И просто пожимала плечами. С кем не бывает. Не допускала ни малейшей мысли о возвращении его прежней жестокости, принимая нежность как должное, без чувства необъятной благодарности. Ее чувственность сейчас брала свои города под одними знаменами с неизвестным ранее цинизмом. Во время повышенного сексуального желания она, не задумываясь, готова была вновь пройти путь чертогов Лакедона, лишь бы ощущать его пальцы на своей коже, губы на своих губах, его самого внутри себя... А потом, возвращаясь с высоты, едва сдерживала желание оттолкнуть от себя того, кого еще миг назад желала сильнее свободы. Улыбалась в ответ на его запоздалые поцелуи и слова благодарности, с мнимым теплом встречая его взгляд, а в душе смакуя противоречивые мысли.
"Ты не стал вдруг для меня чем-то большим, чем был все это время. С помощью кнута и цепей ты еще мог управлять моим страхом, но больше ты ничем не управляешь. Даже моим удовольствием. То же самое почти удалось Керре. "
Как циничное презрение могло идти под руку с такой жаркой страстью, ей было мало интересно. Все равно, забыть она не сможет никогда. Очень много боли ей принесли эти сильные мужские руки, которые сейчас пытались защитить. Этого не вытравишь, не удалишь, не забудешь. Какой бы нежностью он ее сейчас не окружил.
Керра одобрительно улыбалась, видимо, окончательно убедившись, что стрелы Криспиды ни на каплю не затронули душу подруги. Наверное, это беспокоило ее больше всего. Уж очень много примеров такой ненормальной любви жертвы к своему мучителю ей предстояло увидеть. Днем, уединившись в саду вместе с Эликой, подруги без стеснения обсуждали пикантные подробности прошедших ночей, и, наверное, от их циничной откровенности уронили бы челюсти и Домиций, и Кассий. Хотя о своих отношениях с Лентулом Керра больше деликатно умалчивала. В разговоре больше всех доставалось именно принцу Кассиопеи.
— Ну, я тогда, несмотря на ужас положения... Опыт с супругом был ощутимый... Вот честно, смотрю на этот кнут и думаю... Вот где твой мужской жезл. У тебя в руке. Без него ты...
Слуги дворца роняли челюсти и подносы, впервые услышав смех принцессы от слов Керры. Легенда о том, что атланки не улыбаются, рушилась на их глазах.
— Мне весело тогда не было, скажу честно, — отвечала Элика тоном заговорщицы. — Мне весело сейчас. Когда он требует ответа, было ли мне хорошо. Наверное, я ему всю спину от скуки царапаю, и кричу, чтобы разбудить весь дворец!
— Ну, ответь хоть раз, жалко, что ли? — Керра вытирала слезы от безудержного смеха. — Их хлебом не корми, но дай подтверждение успехам! Эл, мне его жаль даже иногда. Он не знал, с кем связался!
— Лучше бы вообще не связывался!
— Ну не говори. Жаль, конечно, что ты столько вытерпела. Досадно, что сны теперь терзают тебя... Во дворце слухи летят с мгновенной скоростью, мало кто тобой не восхитился... Все ждут, когда ты поставишь повелителя на колени!
Элика с трудом удерживала смех, пытаясь придать лицу выражение серьезной возвышенности, но в ее глазах плясала безумный танец орда воительниц Лаки. Керра недоверчиво смотрела на нее, слегка пугаясь своего предположения...
— Ты... Ты хочешь сказать, что он?!..
— Каждый раз, — невинно подтверждала Элика.
— О боги, я не верю!!! Ласка рабов?!
— Да.
— Эл, да стоило терпеть гораздо больше ради того, чтобы это увидеть!!!
Смех, к сожалению, всегда был предшественником слез.
В очередную ночь Элика проснулась, успев прогнать очередной кошмар, но растерзанные чувства неожиданно справились с блоком сознания. Забыв о том, что он рядом и видит ее слезы, девушка закусила кисть, что мало помогло, и просто зашлась в надрывном плаче.
Раньше она думала только о себе. Как выжить в этом ужасе и не сломаться, лишь ради того, чтобы отомстить за каждый стон боли, за каждую каплю своих слез и за каждый миг издевательского торжества в его глазах. Наверное, так и должно было быть, ведь если бы ко всему ужасу ее положения добавились бы переживания о собственной семье, он уничтожил бы ее волю в два счета. Сейчас же мысли о том, как страдали от ее потери матриарх, Лэндал и Ксения, прорвали плотину. Она чувствовала отчаянную тревогу единоутробного брата, тайные слезы матери и злость старшей сестры, даже более, ее одержимость местью тому, кто посмел забрать у них ее. Будущую королеву.
Напрасно Кассий обнимал ее и прижимал к себе, стараясь передать тепло и внутреннюю силу. Напрасно снимал губами ее слезы и задавал так много вопросов. Элика успокоилась только под утро. Несмотря на всю нежность, ее слезы не растопили его решимости. Даже когда Элика, задыхаясь от сухих рыданий, смогла уместить свою боль в нескольких словах.
— Ты отнял у меня все! Ты воюешь со мной, причем тут мои близкие?.. Сколько слез им еще нужно пролить, оставаясь в неведении, чтобы твоя душа успокоилась?! Почему ты не отпустишь меня?! Я готова дать тебе любые гарантии, что никто не узнает, что меня похитили твои люди! Все, что захочешь! Я не хочу их боли! Хватит моей!
— Не говори сейчас ничего... — он продолжал держать ее в своих объятиях, и, наверное, не будь Элика столь сильно расстроена, ощутила бы его боль, вызванную ее словами...
...После очищающих слез ей удалось немного поспать. В последнее время Кассий практически не выпускал ее из своих покоев, остерегаясь за ее моральное состояние. Да и сама Элика перестала удивляться его присутствию рядом.
— Доброе утро, моя атланская девочка, —Элика непроизвольно опустила глаза, кляня себя за чрезмерное проявление эмоций ночью. — Я говорил, что держу свои обещания, помнишь?
— Ты о чем? — напряглась Элика, вспомнив его слова о метке каленым железом. Но ни один мускул на лице не выдал ее волнения.
— Я обещал показать тебе рассвет в Лазурийской пустыне? Собирайся. Через две меры масла отправимся в путь.
— Я не хочу... — девушка боялась признаться себе, что это страх остаться с ним наедине сейчас вырвался на свободу. Но потом она вспомнила его красочный рассказ об этом необычном месте. Еще и о том, что чужаки обходят пустыню стороной...
