Сын Китиары - Уэйс Маргарет (версия книг TXT) 📗
Танис горько рассмеялся, покачав головой. «Но я был одет достаточно бедно, чтобы не привлечь внимание грабителей, не имел средств на гостиницу и поэтому избежал стычек и драк. Ночи я проводил, бродя под звездами, и мог дышать полной грудью. Ах, Гил, – вздохнул Танис, – я постоянно совершал одну и ту же ошибку, которую я сотни раз запрещал себе делать. Я ограничивал тебя, стеснял твою свободу. Узы были сотканы из шелка, созданы с любовью, но от этого они не перестали быть узами. А как иначе я мог поступить? Ты так дорог мне, сынок! Я так тебя люблю! Я не хотел, чтобы с тобой произошло какое–нибудь несчастье… Прекрати ныть, Танис! – оборвал он сам себя. – Так только накличешь беду, и можно себе представить, во что все это выльется. Сегодня прекрасный день, Гил на чудесной верховой прогулке. А потом мы проговорим всю ночь, и это будет настоящий, откровенный разговор по душам. То есть твой разговор, сынок. Я буду только слушать и стараться понять. Обещаю тебе».
Танис продолжал ехать по следам лошади Гила. Он увидел, как юноша, отпустив поводья, предоставил лошади свободу, увидел следы бешеного галопа – и у лошади, и у всадника закружилась от свободы голова. Но потом Гил успокоил лошадь, и дальше они вполне разумно ехали ровным шагом, чтобы не утомить коня.
– Ну что же, совсем неплохо, малыш, – одобрительно пробормотал Танис. Гордость за сына согрела его.
Выкинув из головы беспокойство, он начал придумывать, что скажет Рашасу из Талас–Энтиа. Танис хорошо знал этого эльфа. Примерно того же возраста, что и Портиос, Рашас обожал власть и ничего более политических интриг не любил. Он был самым молодым эльфом из тех, что когда–либо заседали в Сенате. Говорили, что он выживал своего отца до тех пор, пока старый эльф не пал духом под его давлением и не уступил сыну свое место. Во время Войны Копья Рашас мешал Солостарану, Беседующему–с–Солнцами. Преемник Солостарана, Портиос, теперь тоже боролся с этими интригами.
Рашас настойчиво защищал изоляцию эльфов от остального мира. Он не делал из этого секрета. По его мнению, Король–Жрец Истара был совершенно прав, принося в жертву гномов и кендеров. Рашас сделал бы только одну поправку: включил бы в этот список людей.
Но что было совершенно необъяснимым, так это почему этот прожженный старый интриган и человеконенавистник старался завлечь в свои сети Гилтаса, из всего эльфийского народа единственного, имеющего четверть человеческой крови?
– Во всяком случае, – пробормотал Танис себе в бороду, – это предоставит мне возможность свести с тобой старые счеты, Рашас, незабвенный друг. детства! Я помню каждое из твоих ядовитых замечаний, сказанных на ухо оскорблений, распущенной клеветы, бессердечных шуток. Помню все наказания, полученные в компании твоих подпевал. Тогда мне не позволяли поквитаться с тобой тотчас же, но, клянусь Паладайном, сейчас меня никто не остановит!
Восхитительное предчувствие удовольствия, которое он получит от своего первого удара в острый подбородок Рашаса, занимало Таниса в течение всей лучшей части утра. Он не знал, что нужно Рашасу от его сына, но был уверен, что ничего хорошего.
«Просто отвратительно, что я ничего не сообщил Гилу о Рашасе, – размышлял Танис. – Еще хуже, что я ничего не рассказал ему о моей юности в Квалинести. Это скорее всего было ошибкой – держать его в неведении по этому поводу. Если бы мы так не оплошали, он знал бы о Рашасе и ему подобных, и не вляпался бы в грязные дела сенатора. Но я ведь хотел защитить тебя, Гил. Я не хотел, чтобы тебе досталась та же тяжесть, от которой так страдал я…»
Танис резко остановил лошадь и повернул ее назад. Грязь, подсыхающая на солнце, была подобна каллиграфическому письму. Танис знал: на всем Кринне есть всего одно создание, имеющее такие следы – три когтя спереди, глубоко вонзающиеся в землю, один – сзади и рядом – извилистый след извивающегося хвоста ящера.
Дракониды! Четверо!
Танис рассматривал следы. Его лошадь, учуяв их запах, шарахнулась в ужасе прочь.
Поймав ее, Танис придержал ее голову у следов, чтобы она привыкла к запаху, после чего поехал вдоль следов. В конце концов, это могло быть и совпадением, говорил он себе, дракониды, возможно, просто путешествуют в том же направлении, что и Гил.
Но не прошло и мили, как Танис убедился, что твари шли именно за его сыном.
В одном месте Гил повернул лошадь к протекавшему неподалеку ручейку, каменистый берег которого виднелся с дороги. В этом же месте свернули и дракониды. Неуклонно следуя за Гилом и его лошадью, они, не отклонившись ни на шаг, прошли вдоль кромки воды и возвратились на дорогу.
Вдобавок Танис заметил, что дракониды старались не попасться Гилу на глаза – во многих местах когтистые следы искали укрытия в кустарнике.
Дорогой все же иногда пользовались фермеры и совсем редко – рыцари. Если бы дракониды были простыми путешественниками, они не колеблясь нападали бы на одиноких фермеров, похищая их повозки и лошадей. Эти же скрывались ото всех, кто ехал по этой дороге. Не было никаких сомнений, что они выполняли задание.
Но как могут быть связаны дракониды с Рашасом? Эльф имел, конечно, свои недостатки, но тайный сговор с созданиями Тьмы среди них не числился.
Мучимый страхом за своего сына, встревоженный, Танис пришпорил коня. Следам всего несколько часов, но он был уже недалеко от «Черного Лебедя». Гостиница располагалась в довольно крупном городе Ясного Поля. Четверка драконидов никогда не осмелится войти туда. Каким бы ни был их замысел, они нападут, не дожидаясь, пока Гил достигнет гостиницы.
Все это означало, что Танис может не успеть.
Он ехал вдоль следов шагом, не отрывая от них взгляда – и от когтистых отпечатков нечеловеческих ступней, и от следов копыт лошади Гила. Молодой человек, похоже, и не догадывался, что за ним следят. Он ехал, как на прогулке, любуясь пейзажами, радуясь новоприобретенной свободе. Дракониды упорно преследовали его.
И тут до Таниса дошло, где произойдет нападение.
За несколько миль до Ясного Поля путь проходил через густой, дремучий лес. Дуб и орешник росли здесь так густо, что их переплетенные ветви, пологом нависшие над дорогой, не пропускали солнечный свет, и путь по лесу проходил в глубоком мраке. Начиная с тех времен, когда только что отгремел Катаклизм, и по сию пору лес пользовался репутацией приюта разбойников и в народе звался Воровской Ливадой. Склон холма, заросшего лесом, был изрешечен пещерами, как сыр дырами. Здесь грабители могли прятаться сами и прятать награбленное добро. Это место было идеальным для того, чтобы устроить засаду.
Больной от ужаса, Танис бросил след и пустил коня галопом, чуть не сбив с ног перепуганного фермера, прокричавшего что–то ему вслед. Времени для объяснений не было. Лес длинной полосой почти черной зелени уже виднелся впереди.
Вскоре над ним и за ним сомкнулись ветви деревьев, и день превратился в сумерки. Заметно похолодало. Здесь и там пятна солнечного света проникали сквозь нависающие ветви. По сравнению с темнотой вокруг свет был почти ослепительным. Но вскоре и эти проблески солнечных лучей пропали. Деревья плотно сомкнули свой строй.
Танис придержал коня. Ему было жаль времени, но он боялся пропустить какой–нибудь след.
Конец истории предстал перед его глазами неожиданно быстро. И не пропустил бы его, даже если б читал повесть, рассказанную следами, чересчур быстро. Грязная дорога была перерыта и истоптана на таком протяжении и так густо, что Танис не смог разобрать, что произошло. Следы лошадиных копыт смешались со следами драконидов, здесь и там он различал отпечаток узкой эльфийской ступни. Дополняли неразборчивый узор весьма странные когтистые следы, выглядевшие смутно знакомыми, но Танис никак не мог вспомнить, где и когда они ему встречались.
Он спешился, обыскал это место и заставил себя быть достаточно дотошным в своих изысканиях. То, что он обнаружил, встревожило его еще больше. За этим истоптанным местом лошадиные следы обрывались.
