Полночь мира (=Пепел Сколена) - Буркин Павел Витальевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
- Во имя владыки морей и кормчего смелых! - произнес ритуальную фразу сутулый старикашка-жрец и воздел руки к небу. Моррест еще успел удивиться, почему к небу, когда Алк Морской, как считалось, живет исключительно в морских глубинах, когда Хегер вздрогнул всем телом, будто получил жесточайширй удар в пах и, пуская ртом кровавые пузыри, кубарем полетел вниз. Олтана попыталась ухватить за руку, удержать, но рука соскользнула с влажных от сока зарубок. С криком обе женщины сорвались вниз и скатились в ров.
- Жреца вали! - крикнул Моррест Альдину. Но уже бежали наперерез человек десять стражиков, лезвия мечей сверкали в факельном свете. А за их спинами натягивали луки трое стрелков. Не успел Моррест моргнуть глазом, как одна стрела свистнула у самого уха, со звонким ударом засела в бревне-"лестнице", расщепив верхний край. Вторая вошла в землю между ног Альдина, третья просвистела над головами, уйдя в поле.
- Бегом отсюда! - трезво оценил ситуацию Альдин и первым перемахнул через частокол. Моррест хотел последовать его примеру, только Ятос задержался: молниеносно выхватив из-под ног массивный булыжник, с гребня частокола швырнул в лица подбегающим мечникам. Очень удачно: если бы не нагнулся, следующая стрела вошла бы ему в грудь.
Подтягиваясь за "зубцы", Моррест влез на частокол. Еще одна стрела ударила в кол у самой руки. "Наверное, хотят взять живым, пригвоздив руку" - зло подумал Моррест. - А уж потом все выспросить, растянув на дыбе..." С внешней стороны частокола, куда не падали отблески факелов в крепости, царила непроглядная мгла, лишь далеко внизу мерцали, отражаясь в воде рва, звезды. До них было вроде бы и немного, пять-шесть метров, но Моррест отчетливо ощутил, как кружится голова. А влажное от сока бревно кажется таким скользким, да еще и закреплено непрочно, того и гляди соскользнет. А руки дрожат от непривычного напряжения, да и нога никак не может нащупать первую "ступеньку"...
Стрела с басовитым гудением пронеслась совсем рядом, что-то рвануло бедро, миг спустя обожгло болью, будто ужалила оса. Инстинктивно Моррест качнулся в противоположную сторону - и нога окончательно лишилась опоры, "лестница" повалилась в противоположную сторону, а сам он, несколько раз ударившись о частокол, свалился на мокрую глину склона. Попытался уцепиться за обманчиво-мягкую почку вала - но не удержался и, кровеня пальцы о камни, на животе сполз в ров. Только когда оказался по горло в воде, почувствовал, что остановился.
В первый миг Моррест не поверил, что жив. Рядом раздался плеск - кто-то встал, ругаясь и принялся выбираться из рова. Возле головы плеснула в воде стрела. Раз по нему стреляют, значит, он точно жив и шевелится. Лежать в воде нельзя. Моррест дождался, пока еще стрела просвистит верхом - и рывком вскочил на ноги, бросившись прочь из рва. Вовремя: еще две стрелы вонзились туда, где он был только что. Моррест охнул от боли: ногу словно сдавили невидимые тиски. Стиснув зубы, он вынужден был перейти на шаг. За руки его уже тянули Альдин и Хегер.
- Что с тобой? - деловито спросил Хегер.
- Нога... Кажется, подвернул...
- Мог и шею сломать. Бежим, они сейчас выберутся из ворот!
Когда шли на штурм крепостцы, Моррест еще удивлялся, почему не срубили лес хотя бы шагов на двести вокруг крепости. Теперь он предпочел бы, чтобы лес подходил к стене вплотную: сейчас поле казалось просто возмутительтно огромным. Стрелы снова и снова летели с частокола, если бы лучников было человек десять, хоть один бы наверняка попал, но во тьме по бегущим людям, да еще пытающимся делать зигзаги, попасть было непросто. Лук - все же не автомат Калашникова.
Моррест и сам не понял, когда вокруг замелькали деревья. Осознание того, что поле осталось позади, и непосредственная опасность миновала (погони из крепостцы так и не воспоследовало), подействовало как подсечка. Скрипя зубами от огневеющей боли в ноге, Моррест осел на молодую листву.
- Дай посмотреть, - приказал Хегер. Моррест тоскливо выпростал из сапога рапухшую, раскаленную конечность. Хегер ощупал ногу, заставляя беглого хрониста болезненно морщиться. - Жить будешь. Олтана, зажми ему рот! Альдин, Ятос, держите за руки, сейчас будет больно.
Шершавая ладошка послушно заткнула рот. Молодые люди вцепились в руки, готовые пресечь любую попытку вырваться. А Хегер яростно рванул ногу на себя. Моррест выгнулся дугой, но ладонь Олтаны заглушила отчаянный вопль. Когда женщина отняла ладонь от лица, Моррест уже собирался сказать все, что думает о Хегере и его полевой хирургии, на русском матерном, но тут же осознал, что нога больше не болит.
- Некогда лежать, пошли! - перебинтовав порезанное стрелой бедро, скомандовал Моррест. На этот раз его послушались, потому что и сами думали о том же. - Нас ждут картиры.
- Может, не стоит к ним возвращаться? - поинтересовался Моррест. - Не очень-то хорошо вам у них было...
- Но в остальном мире мы чужие, - не по годам рассудительно ответила Арелья. - А там наш дом и привычное дело. Там наша судьба. И все же - спасибо за все, что вы для нас сделали...
Запах Моррест почувствовал издалека. Он никогда не обонял его в прошлой жизни, в мирной и благополучной Российской Федерации начала двадцать первого века, но сразу узнал - наверное, ворохнулась унаследованная на генном уровне память предков. Острая вонища тлеющего тряпья и горелого мяса, приторный смрад вспоротых животов, железистый запах крови - запах беды и войны. Не было в нем лишь одной естественной для Земли составляющей - тухлой пороховой гари и вони сгоревшего тротила. Миг спустя показалось тело - еще не девушка, но уже не девочка, пограничный возраст. Юбка распорота ножом, завязки короткой блузки, какие носят картирские женщины, вырваны с мясом. Сама девчонка лежит, непристойно раскинув исцарапанные ноги и глядя остекленелыми глазами на небо. Моррест отвернулся, но предательница-память издевательски демонстрировала все, что открылось глазам. Между ног у девчонки запеклась кровь, на горле будто появилась еще одна, кроваво-жуткая ухмылка. Нож неведомого ублюдка перехватил горло от уха до уха. Даже здесь, в живущем по законам меча мире, Моррест еще не видел такого безнаказанного, показного садизма. Пришлось сглотнуть, чтобы не вырвало на глазах побледневшей, но крепящейся Олтаны.
- Тут кто-то интересовался, почему в крепости было мало народа? - глухо произнес Хегер. - А они тоже развлекались. Только они здесь, а мы там. Славно поразвлеклись, правда?
"Уроды, фашисты тухлые!" - бессильно крутилось в мозгу. Осторожно (а вдруг они еще здесь, например, в засаде) Моррест раздвинул кусты - и все-таки не выдержал, его шумно вырвало на молодую листву. Потому что тела картиров, страшно изуродованные и обожженные рухнувшими шатрами, только что не плавали в крови и дерьме из порванных кишок. Отдельно лежала не юная, но все еще симпатичная - лет, наверное, тридцати - тридцати пяти, женщина. Бесстыдно голая, на теле чернеют страшные ожоги.
- Допрашивали, - бормотал Хегер, осматривая окружающий кошмар в поисках разгадки. - А о чем?
Его взгляд упал на обломок ножа - единственное, что говорило о сопротивлении.
- О нас, небось, - потупился Альдин. - Наверняка ублюдок опознал нас и предложил гарнизонным заработать. Пока мы у крепости сидели, они явились сюда - а когда народ попытался сказать, мол, "я не я, и корова не моя", пустили в ход оружие. Они думали, рыцари оставят их в покое - так обычно и получалось - но не в этот раз. Боюсь, теперь путь в Сколен теперь закрыт.
- Это точно, - вздохнул Хегер. - А после применения колдовства на нас охотятся и как на колдунов. Теперь будут сторожить границу по-настоящему, как в военное время. А чуть позже сюда подтянутся другие рыцари - в конце концов начнут прочесывать окрестные леса. Уходить надо, Альдин прав.
- Но куда тогда пойдем?! - вспылил Альдин. - Что, так и будем погибать?!
