Vояж в Бездну (СИ) - Бойко Евгения Владимировна (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
…И потянулись летние дни, наполненные солнцем и светом. Была только я и вечность. Ничего не нарушало зыбкий покой. Даже мама предпочла не звонить, будто понимая, что я хочу побыть наедине с собой. А может, просто сердилась из-за того, что я не давал о себе знать, и не торопилась порадовать ее свадьбой с Алексом, с которым по ее мнению все уже было решено.
Для нее – возможно. Для меня… нет.
Я чувствовала, что что-то ушло из наших отношений. Нечто важное и неподдельное, то, что нельзя заменить…
Доверие? Понимание? Любовь?..
Не знаю.
А было ли это потерянное "нечто" раньше?
Снова нет ответа. Нет… ну и не надо.
Я не вспоминала ни Алекса, ни кого бы то ни было еще. Брукса и та решилась навестить меня только спустя две недели.
– Я думала ты сама придешь, но признаться устала ждать, – сказала она, появляясь на пороге с бутылкой вина и огромным тортом. – Что может лучше устранить депрессию, чем душевные разговоры с подругой и сладостное чревоугодие? И я, наконец, узнаю, как прошло спасение Алекса!
При упоминании о пище желудок запротестовал, и я едва успела крикнуть Бруксе:
– Сейчас! – и скрылась в ванной. Последние три дня были омрачены утренней тошнотой, и я уже всерьез опасалась, что во время очередного злоключения подцепила какую-то инфекцию.
– Тебе плохо? – волновалась за дверью подруга, – отравилась чем? Или заболела?
– Если это болезнь, то наверняка не очень серьезная, – простонала я, – утренняя тошнота – это разве повод волноваться?
Вместо ответа подруга открыла дверь и внимательно меня, осмотрев, поинтересовалась:
– Учитывая то, что вампир и человек детей иметь, не могут… кто счастливый папаша?..
Я замерла над "фаянсовым другом" и недоуменно потерла висок. О чем это она?
– Понятно, – вздохнула Брукса. – Посиди здесь подумай о своем плохом поведении, а я в аптеку за тестом.
– Каким?
Но подруга уже была такова: только двери за ней и хлопнули. А я действительно осталась сидеть на полу. Что-то в последнее время я слишком часто провожу на нем время. Нет, а действительно! Меня тошнит, есть могу только фрукты – от всего остального воротит…
Мамочка роди меня обратно! Проглотить мне тапочки, если я не… не… Ирн!!!
Скотина! Наследил – и самоустранился.
Я сжала кулаки, чувствуя, как внутри закипает бессильная злость пополам с какой-то странной… радостью? Нет. Это не может быть. Не должно! Как в глупом мексиканском сериале…
И что мне теперь делать?
Размышления прервала светящаяся как начищенный до блеска котелок Брукса (после возвращения на Землю она получила паспорт, в котором значилось ее настоящее имя – Саша О'Конел, но называть ее все равно продолжали по-старому). Она торжественно протянула мне упаковку, но я только вяло отмахнулась.
– Остынь, мне и без теста ясно, что… того… ну ты поняла. Опыт, какой-никакой имеется…
– Ирн? – констатировала она и, дождавшись виноватого кивка, вздохнула, – этого и следовало ожидать. Неприятности объединяют людей, а на вашу долю их выпало немало. Только что ты теперь будешь делать? Вряд ли Алекс за здорово живешь, простит тебе такое… А кстати, где он?
– Ой, Брукса, – я обхватила голову руками и с силой надавила на виски. – Когда мы вернулись домой, он обвинил меня в том, что я попросила помощи у Ирна. Это по его словам преступление против… не меньше чем всей Вселенной!
– И?..
– Что "и"?
– Так, рассказывай-ка ты по порядку.. А то я с этим летним обострением совсем от жизни отстала…
Пришлось устроиться удобнее и, сжав в руках чашку – как привязку к реальности, своеобразный якорь, – рассказать все с самого начала.
– И что ты теперь будешь делать? – повторилась подруга, когда я закончила.
– Для начала соберу вещи и перевезу их сюда.
– Я тебе помогу! – тут же предложила Брукса, но я только головой покачала.
– Не надо. Я хочу попрощаться…
Подруга некоторое время молча поглощала торт, а потом изрекла:
– Я тебя не понимаю. Хорошо, с Алексом все ясно: он сволочь и это неизлечимо (но и тут я бы с тобой поспорила – вы оба неправы). Но неужели ты любишь Ирна? Да к тому же он как бы брат… твоего бывшего мужа! Он хоть ухаживал за тобой, в пламенных чувствах признавался или т… осчастливил тебя и дематериализовался?
– Как бы тебе сказать…
– Как есть – так и говори! Молчишь? Правильно. – Подруга торжествующе подняла ложку. – Кроме взаимных шпилек и ерничаний между вами до недавнего времени ничего не было. Ты уверена, что правильно истолковала его поведение? Оно, мягко говоря, странно…
– Ой, подруга, с тех пор как один парень бросил в девушку шестикилограммовой свеклой, чтобы завязать с ней знакомство, я уже ничему не удивляюсь! Мужчины такие загадочные и непостижимые создания, что понять и оправдать их не под силу даже женской логике.
Я отхлебнула глоток чая и спросила:
– Что это мы все обо мне, да обо мне! Ты то как?
– Нормально. Зная, что ты где-то бродишь в кампании неуравновешенного похотливого типа (ой извини Ирна) изгрызла километры ногтей. – Брукса показала мне коротко обстриженные ногти.
– Ну, хорошо хоть не Хакера, – улыбнулась я.
А, уходя, Брукса сказала фразу, выбившую меня из равновесия:
– Пожалуй, правда, что люди, для того чтобы сделать то чего желают, используют любой даже самый незначительный повод оправдывающий их действия. Он нужен им как успокоение совести.
На следующий день я ходила по квартире, в которой провела счастливые полгода жизни и удивлялась насколько все это далеко. Насколько далека я теперешняя от себя тогдашней… Удивительно! Всего неделя потребовалась мне, чтобы изменить свои убеждения и приоритеты. Или они начали меняться еще тогда, когда я только попала в Другой Мир?
Вот кресло, в котором я так любила сидеть, вот репродукция картины Сальвадора Дали, на которой странное существо читает письмо на глазах у другого, а дощатые полы уходят в даль; вот кровать с балдахином на которой представить страшно, что вытворяли вместе.
Как странно. Вроде и слов о расставании сказано не было, а такое ощущение, что черту между нами провели.
Уходя – уходи…
Интересно, что мы скажем друг другу при встрече?
Я, подхватив сумку с вещами, вышла в тамбур и, закрыв двери, спустилась к машине.
Будущее слишком туманно, а предугадывания зыбки. Зачем гадать – придет момент, и я все узнаю. Тем более что у меня появился повод абстрагироваться от проблем. Так что сейчас домой и спать, спать, спать…
Я всегда видела цветные сны. Всегда… только сегодняшний сон стал первым за последние несколько месяцев.
Я различаю книги, песни, фильмы и сны по вызываемым ими цветам-ассоциациям. Льдисто-голубой – плохой, солнечно желтый с оранжевой искрой – хороший, родной; серый… А этот был почти коричневым. Таким, какого цвета становится вода, если заварить в ней хну.
Блуждая по лабиринту узких запутанных коридоров, я, наконец, вышла в комнату с большим окном, за которым клубились курчавые облака, и витала легкая синеватая дымка.
Кроме пушистого ковра и низкого столика, на котором стояло две чашки и чайник, в комнате ничего больше не было.
– Садись, – я удивилась, увидев сидящего у столика старика в колпаке волшебника, и длинной синей мантии расшитой блестками.
– Кто вы? И где мы…
– Мы в твоем сне, – просто ответил старик, будто такие видения были нормой. – А я лишь порождение твоего разума. Волшебник. Пей чай…
– Зачем я здесь? – спросила я, усаживаясь и поджимая по-турецки ноги. Руки машинально потянулись к фарфоровой чашке, до самых краев наполненной горячим зеленым чаем. В голове не было ни одного дельного вопроса: только неоформленное в слова недоумение.
– Ты знаешь, в чем разница между живыми и не умершими? – не утруждая себя пояснениями, спросил волшебник.
– Первые живы, вторые нет, – ответила я.
