Месть нибелунгов - Хольбайн Вольфганг (читать книги онлайн TXT) 📗
— И ты получил заказ бога на этот меч?
Виланд улыбнулся. Он не часто улыбался, поэтому его улыбка была похожа на гримасу, вызванную чудовищной болью.
— Тогда я еще орудовал молотом в Идафельде неподалеку от Валгаллы. Морской отец Ваде гордился моей работой.
— А что произошло с Идафельдом?
Кузнец, вздохнув, пожал плечами, и на Зигфрида упала его тень.
— Любовь настигла мое глупое сердце, — сказал он. — Это была дева-лебедь. Но Один выбрал ее своей валькирией и после того, как я в неистовой ярости отказался ковать для него новое копье, изгнал меня сюда. Когда придет Рагнарёк, конец света, я умру вместе со старым миром.
Зигфрид заметил, как несправедливо и жестоко обходились друг с другом боги, как мало сердечности было в тех, кто создал сердца людей.
Они снова стояли то у горна, то у наковальни, и, когда Виланд раздувал меха, Зигфриду приходилось пригибаться, чтобы ветер не сбивал его с ног. Но принц учился быстро и старательно, и иногда Виланд хвалил его работу. Однако Зигфрид все равно был недоволен собой и раз за разом плавил металл, чтобы начать все заново.
Зигфрид трудился у наковальни, создавая меч за мечом. Он остужал лезвия и вновь ковал, пока металл не покорялся ему.
Но к Нотунгу он пока не прикасался. Он хотел стать настоящим мастером и только тогда перековать меч своего отца. У него не было времени, которым располагал Зигфрид-старший, всю свою молодость учившийся искусству кузнечного дела. Однако учителем принца был помощник богов, оказавшийся, несмотря на свою внешность, мудрым и терпеливым наставником. Вскоре Зигфрид знал, какие руды нужно добавлять к металлу, чтобы сделать его крепче и легче, до какого цвета следует накалить железо, чтобы его можно было начинать формировать, и какой ширины должно быть лезвие, чтобы не сломаться.
Через какое-то время Зигфриду удалось выковать мечи, достойные самих королей. Гладкие, блестящие, острые, они были настоящим сокровищем. Когда Зигфрид не ковал, он упражнялся в искусстве фехтования, чтобы получше овладеть мечом.
Однажды после долгой работы у наковальни Виланд положил свою огромную руку ему на плечо.
— Каким бы приятным для меня ни было твое общество, я должен сказать, что ты научился всему, чему мог научиться. Теперь пришло время для Нотунга.
Зигфрид вытер рукой лоб.
— Если ты рад моему присутствию, почему у тебя нет подмастерья?
— Когда-то у меня был ученик. Затем он отправился жить среди людей. Что с ним стало, я не знаю.
Впервые за все время принцу показалось, что Виланд неискренен с ним. Но это было его право, а Зигфрида теперь занимало другое — ему предстояли более важные дела.
Он должен был выковать свою судьбу!
Ксандрия, занятая делами королевства, не заметила, как прошла весна. Лето одарило ее нежным загаром, а когда осень позолотила листву, королева впервые позволила себе задуматься над вопросом Альбана: «А что, если Зигфрид вообще не вернется?».
Душой Ксандрии завладела неизбывная грусть, и никто из окружения королевы не мог развеять ее. Она разослала гонцов во все королевства, чтобы те искали ее возлюбленного, и пообещала за это достойную награду.
Королева отрядила в Исландию герольда, поручив ему сообщить тамошнему наместнику Эолинду о происшедшем и заключить договор о дружбе между двумя странами. Но что было толку в этом, ведь они напоминали нищих, делившихся друг с другом пустыми кошельками… Ситуация в соседних королевствах становилась все напряженнее. Там было вдосталь и мужчин, и оружия для войны, и вскоре Ксандрию известили о том, что на границах королевств франков и саксов собираются войска. Ксантен лежал между ними подобно острову в ожидании штормовой погоды. Королева понимала, что вскоре ксантенская земля станет ареной битвы для войск Тойдебальда, если, конечно, не случится чуда. А от арены, на которой происходят сражения, один шаг до того, чтобы превратиться в провинцию франков… Какая насмешка! Даже если Зигфрид вернется, он уже не найдет королевства, которое мог бы завоевать!
Каждый вечер Ксандрия сидела у окна, расчесывала свои блестящие волосы, втирала в кожу розовое ароматическое масло, надевала ночную сорочку изумительной красоты, а уже затем ложилась в холодную постель. Каждый вечер она надеялась, что Зигфрид вернется, и хотела быть готовой к возвращению принца, чтобы встретить его своей любовью.
Однажды она услышала в комнате какой-то шорох и почувствовала чье-то присутствие. Королева замерла, вглядываясь в темноту, и насторожилась, услышав поскрипывание кожаной одежды.
— Зигфрид? — Ксандрия всего лишь пошевелила губами, не произнося это имя вслух.
Луна бросила один-единственный луч в окно, и Ксандрия разглядела знакомый силуэт, который она не рассчитывала увидеть вновь. Это была валькирия, когда-то пообещавшая Ксандрии ее принца! В этот раз она пришла без огня и особого пафоса, словно хотела проникнуть сюда незаметно. Казалось, она боялась чего-то.
— Сперва сирота, затем королева, — тихо сказала валькирия, и в ее голосе было что-то неожиданное… Сожаление?..
— Что случилось с Зигфридом? — прошептала Ксандрия, которая все дни и ночи думала о своем любимом.
— Все произошло так, как я и предрекала. И все же иначе, чем я надеялась, — произнесла воительница, как будто не слыша слов королевы.
— Что произошло с Зигфридом? — повторила Ксандрия, чувствуя, что ее сердце все никак не может решить, биться ли ему чаще или вовсе остановиться.
— Вы не должны волноваться о Зигфриде, — ответила валькирия, но в ее голосе не было ничего успокаивающего.
Ксандрия, не заметив этого, всхлипнула от счастья и облегчения.
— Знать, что он жив — огромная радость для меня.
Валькирия сделала шаг ей навстречу. Вся сила, которую когда-то излучало ее тело, теперь, казалось, угасла.
— Мне очень жаль, королева Ксандрия.
— Почему вам жаль, валькирия? — спросила Ксандрия. — Разве вы не сказали мне, что с Зигфридом все в порядке? Что еще должно волновать меня?
Воительница Одина с любовью погладила королеву по щеке.
— За упрямство Зигфрида придется заплатить вам. Ксандрия хотела накрыть своей ладонью руку валькирии и сказать ей, что она готова выдержать любую боль ради своего любимого, но ее пальцы ощутили лишь пустоту. Она вновь осталась в комнате одна.
Этой ночью орды Утгарда вышли в Мидгард, чтобы наказать Ксантен и забрать Ксандрию.
Подчинять меч Нотунг своей воле было весьма болезненно. Каждый раз, когда Зигфрид бил молотом по раскаленному металлу, ярость оружия въедалась в кожу его ладони, пронзала руку и отдавалась болью в плече. Казалось, что Зигфрид пытался вытащить из глотки медведя кусок мяса так, чтобы зверь не успел сомкнуть свои мощные челюсти.
Нотунг не хотел покоряться — его нужно было покорить.
Виланд стоял рядом и смотрел, как Зигфрид сражается с мечом. Кузнец наслаждался борьбой между упрямством меча и решительностью своего ученика, намеревающегося покорить оружие прежде, чем он выкует его заново. Десятки, сотни раз принцу не удавалась эта затея. Места надлома лезвия слишком быстро остывали, и, вместо того чтобы соединяться, куски металла отлетали в стороны. Иногда казалось, что обломки меча сами собой расползаются по наковальне до того, как Зигфрид успевал соединить их молотом.
Если бы Зигфрид считал дни, он наверняка бы отчаялся. Но на скалистом острове Баллова времени не было, и каждая последующая попытка все равно принадлежала настоящему, а не прошлому.
Однажды Виланд объявил:
— Так не пойдет.
Зигфрид прервал работу и, запрокинув голову, уставился на своего учителя.
— Что ты имеешь в виду?
Виланд осмотрел осколки Нотунга.
— Соединив обломки меча, ты получишь все тот же меч. Тебе нужно новое лезвие. Лишь оно сможет тебе пригодиться.
— В каком смысле?
— Для Нотунга нужно новое лезвие, выкованное из старого металла. Старое лезвие придется переплавить.
