Лотар-миротворец. Трилогия - Басов Николай Владленович (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
Наблюдатель ориентировался совсем неплохо, он видел, что Лотар смотрит на падающего латника, и прыгнул к нему. Оказавшись на расстоянии выпада, он выбросил руку вперед, надеясь насадить Лотара на свой кончар, как утку на шампур. Возможно, против другого противника это сработало бы, потому что в темноте ни это движение, ни сам клинок обычный человек не заметил бы. Но Лотар был не обычным человеком.
Он уклонился в сторону, пропуская мимо себя и удар, и наблюдателя, который, вероятно, так и не понял, куда делся противник, потом догоняющим ударом резко ткнул ногой в незащищенную спину соперника, добавив ему динамики. Тонкий, как спица, клинок, ударился в стену, воткнулся в податливый раствор между кирпичей и с громким звоном сломался у рукояти. Сломанный конец тут же выпрямился, дрожа, как вонзившаяся стрела. А наблюдатель, так и не успев хотя бы повернуться боком, наткнулся на сломанный конец всем телом.
Он так и повис, пришпиленный к стене, уронив руки, разведя ослабевшие ноги. На его губах еще пузырилась пена, он еще пытался что-то произнести или крикнуть, а Лотар уже поднимал люк, открывающий лестницу вниз.
Прежде чем спуститься, Лотар прислушался, не поднимается ли кто-нибудь ему навстречу. Но все выглядело спокойно. Лишь шлем латника еще покатывался с жестяным звуком из стороны в сторону, замедляя движение. Тогда Лотар бесшумной тенью скользнул вниз.
Лестница казалась бесконечной. Она уводила все ниже и ниже, и Лотар понял, почему шум на наблюдательной площадке не потревожил стражников - слишком высока была башня, слишком далеко находилась кордегардия. К тому же, когда лестница кончилась, перед Лотаром оказалась тяжелая, толстая дверь, которая так плотно входила в косяк, что не пропускала никаких звуков. Тогда он сосредоточился и попытался магическим видением понять, что происходит по ту сторону двери.
Людей было трое. Нет, все-таки четверо, но один был неактивен, скорее всего, спал. Еще один был очень возбужден, его возгласы и чрезмерно размашистые жесты создавали впечатление, что он не очень-то здоров, хотя ощущения этого человека были похожи скорее на состояние счастья.
Лотар проверил свою готовность, потом подцепил дверь одним когтем и потащил на себя. Дверь тихонько открылась.
Внутри был свет. Правда, такой тусклый, что не возникало сомнения - именно здесь наблюдатели отдыхали между дежурствами. Окна в комнате отсутствовали, а противоположная дверь была очень плотно пригнана к косяку, поэтому в помещении не возникло сквозняка, никто и не заметил, что дверь открылась.
В комнате стоял запах давно не мытых человеческих тел и светильного масла, запах дешевого вина и грязи. Лотар приоткрыл дверь пошире. Проверив рукоять Гвинеда, чтобы случайно не зацепиться ею за низкую притолоку, он скользнул в щель и тут же распластался по стене, стараясь слиться с ней.
Люди в комнате не заметили его. За столом, на котором тлела плошка с фитилем, сидели двое и играли в нарды. У дверей находился молоденький офицер. Он был мертвецки пьян и едва соображал, что творится вокруг. Стопка серебряных монет очень скоро должна была перейти к его противнику.
Против него сидел воин, только не дуралей, какого Лотар встретил наверху, а холодный, умный, жесткий, тренированный до последней жилки и готовый к поединку не меньше, чем отлично отполированный меч. В нем был только тот недостаток, что он слишком полагался на силу и его мускулы буквально не помещались в обширных, массивных доспехах. Шлем его лежал на другой стороне стола, до него он никак не успевал дотянуться. А вот меч был под рукой, и иногда он кончиками пальцев касался рукояти, украшенной резной костью.
В дальнем углу на широких полатях, в груде каких-то шкур, издававших невыносимую вонь, спал один из наблюдателей. Его опасаться не приходилось. А вот за спиной бойца, на расстоянии пяти шагов от следующей двери, ведущей в замковые коридоры, сидел второй наблюдатель. Он терпеливо и неумело пытался зашить свою темную рубашку, иногда так низко склоняясь над ней, что становилось ясно - глаза у него уже не те.
Лотар попытался придумать способ миновать этих людей, не причиняя им зла. Ничего не получалось. Один из них непременно обнаружил бы его - скорее всего, наблюдатель у дальней двери. Но даже если бы он спал, приходилось опасаться воина…
Внезапно офицер, который иногда крутил головой из стороны в сторону, словно ему жал ворот, замер с открытым ртом, повернувшись к Лотару. Ну, вот они меня и заметили, подумал Лотар почти с облегчением.
С громкими проклятьями офицер вскочил на ноги. Его табурет упал на пол и откатился в сторону. Это было неожиданностью для всех. Даже воин, вскочив с мечом в руке, лишь поводил своими выпуклыми, жесткими глазами, не замечая Лотара, который был всего в пяти шагах перед ним.
– Демон, демон… - завизжал офицер, но привычка нападать взяла верх, и, вместо того чтобы отступить к двери, он бросился вперед.
Тогда Лотара заметил и бык в доспехах. Обогнув край стола одним движением, он прыгнул вперед и нанес сильнейший колющий удар, видимо, очень плохо представляя себе расстояние до смутной тени, которую их командир назвал демоном.
Лотар перехватил офицера за ворот меховой фуфайки и сильно дернул вбок, защищаясь от выпада вояки. И тогда в душном воздухе кордегардии прозвучал ужасный треск разрываемой сталью живой плоти. Офицер издал тихий, тающий, похожий на мяуканье стон и обвис в руках Лотара. Меч вояки пропорол его насквозь, залитый кровью кончик вышел из груди мальчишки на два дюйма. Сила вояки в доспехах вызывала уважение.
Лотар изо всех сил попытался повернуть мертвого офицера, стараясь его телом, как захватом, вырвать меч из рук противника. Но тот успел перехватить рукоять второй рукой, и это стало невозможно.
Тогда Лотар проскользнул под еще поднятой правой рукой мертвого офицера, развернулся спиной и ударил ногой назад, как лягается лошадь, только раза в три быстрее и сильнее. Он попал в челюсть солдату, и по его ноге от этого удара прокатилась искра боли, которую непросто было погасить. Любому другому такой удар снес бы голову, вояка же в доспехах только отшатнулся и уже через миг стоял, готовый к драке. Его глаза даже не затуманились болью, хотя Лотар, повернув голову, отчетливо видел, что кость сломанной челюсти белым зазубренным осколком пробила кожу и торчит наружу.
Воин присел, его рука нащупала все еще покачивающийся табурет офицера, он схватил его за ножки и поднял перед собой, как щит.
Это было ошибкой. Табурет, сколоченный из тяжелых брусьев, был слишком массивен даже для этого силача, и его движения стали медленными, вернее, достаточно медленными для Лотара. Он дождался следующей атаки воина, скользнул под взлетевшие вверх для замаха руки, которые словно специально освободили ему необходимое пространство, развернулся на месте и, не останавливаясь ни на мгновение, используя энергию разворота, ударил противника кулаком в висок, который оказался как раз на удобной высоте, потому что тот присел. Раздался треск ломаемой кости, и воин стал падать, как марионетка, которой разом перерезали все ниточки.
Вояка в доспехах еще не упал, как по ту сторону стола отчаянно заголосил проснувшийся наблюдатель. Он был бледен, как все, кто редко видит солнце, со слабыми, узкими плечиками, но глотка у него была, должно быть, луженая, и вопль получался такой, что Лотар понял - даже из этого каменного мешка он разбудит весь замок. Одновременно Желтоголовый уловил какое-то движение там, где находился наблюдатель с рубашкой.
Даже не прицелившись, отчаянно рискуя не попасть, Лотар нащупал на поясе последний метательный нож и снизу, от пояса, швырнул его в крикуна. А потом, не проследив, куда пришелся бросок, отпрыгнул в сторону, крутанувшись в воздухе и выбросив вбок ногу, используя ее как отмашку от любого удара, потому что правильно блокировать удар он уже не успевал.
Отмашка удалась. Наблюдатель, отбросив рубашку, атаковал так же, как и тот, наверху, то есть ударил тонким, почти невидимым в этом тусклом свете кончаром. Из-за неожиданного прыжка Лотара он промахнулся, а отмашка сложенной для рубящего удара ноги пришлась по локтю, и его рука отлетела вбок со скоростью выпущенного из пращи камня.
