Тысяча Имен - Векслер Джанго (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Никому из этих людей Маркус в другое время не поручил бы подобной задачи, но сейчас выбирать не приходилось. При его приближении все четверо вытянулись по стойке «смирно». Во всяком случае, двое из них — потому что лейтенант Стрейч двигался медленно, опасаясь повредить спину, а Дэвис замешкался, перемещая в уставное положение свою массивную тушу.
— Мы пойдем в атаку, — сказал им Маркус. — Ведите своих людей вверх по холму, к входу в храм. Я буду ждать вас там.
— Есть, сэр! — хором ответили все четверо и кто как мог заторопились прочь. Маркус опять глянул на юг, но там по–прежнему не было видно ни единого признака подмоги. Он поднял взгляд на громаду храма и заметил, что из–за края крыши выглядывает Адрехт. Маркус нарочито развязно помахал собрату по званию и быстрым шагом направился к месту встречи.
К тому времени, когда первый батальон занял намеченную позицию, аскеры уже почти преодолели переправу. Их артиллерия, как и надеялся Маркус, отошла. Ни корабельные орудия, ни «ховитцеры» не обладали такой точностью стрельбы, чтобы поддерживать огнем пехоту без серьезного риска нанести удар по своим. Тростник, подожженный снарядами, до сих пор еще горел по всему городку, наполняя улицы приторным черным дымом, который смешивался с едкой серой гарью орудийных выстрелов и взрывов. Больше всего пострадали дома, стоявшие на подходах к берегу, — там едва ли осталось хоть одно целое строение. Кое–где в глиняном крошеве виднелись неподвижные тела в синих мундирах; уцелевшие солдаты трудились над укреплением наспех сложенных баррикад.
Маркус повернулся к своим людям. Они являли собой пестрое зрелище — потрепанные армейские мундиры вперемешку с одеждой из хандарайской ткани всех оттенков синего. Увидел Маркус и множество взволнованных лиц, отчего ему стало не по себе. При всем своем боевом опыте ветераны Первого колониального не были привычны вести неравный бой.
— Я приказал Голдсуорту и второму батальону отступить, как только аскеры подойдут ближе, — сказал Маркус. — Чтобы подняться на берег, хандараям придется рассыпаться — вот тут–то мы их и перехватим. Примкнем штыки и вперед — опрокинем ублюдков в реку. И не отрывайтесь от них, если не хотите получить на голову снаряд «ховитцера». Готовы?
Солдаты отозвались дружным криком. В нем недоставало воодушевления, но все же лучше, чем ничего. Маркус снова обратил взгляд на поле боя. Головные шеренги приближавшегося батальона аскеров как раз добрались до ближнего берега, изрядно подрастеряв былую стройность рядов, поскольку солдатам приходилось брести чуть не по пояс в воде. Когда аскеры начали перестраиваться, из развалин, в которые превратились прибрежные дома, донеслись выстрелы, наглядно подтверждавшие, что «ховитцерам» не удалось уничтожить поголовно весь второй батальон. Грохот обстрела к тому времени смолк, и в относительной тишине боя каждый выстрел звучал как отдаленный хлопок, сопровождавшийся облачком дыма. Не обращая внимания на огонь, аскеры за считаные минуты организованно перестроились, скрывшись за берегом, а затем двинулись наверх. Маркус видел, как фигуры в синих мундирах бегут перед ними, пригибаясь и перемещаясь от одного укрытия к другому.
— За мной! — крикнул он, махнув рукой на подножие холма, и побежал вперед.
Вряд ли эта атака вошла бы в историю военной тактики. Три- четыре десятка человек последовали вниз по холму за Маркусом, сохраняя расчлененный строй, чтобы не наткнуться на обломки глины и досок, вырванные снарядами из разбитых домов. Остальным пехотинцам пришлось на свой страх и риск выбирать дорогу среди руин. Впрочем, и хандараи были в таком же положении, — преследуя отступающих солдат второго батальона, они поневоле рассыпались и потеряли всякое подобие строя.
Первый солдат в буром мундире, на которого наткнулся бегущий в атаку первый батальон, вскрикнул от неожиданности, выпалил наугад, ни в кого не попав, и бросился наутек. Следующие двое, застигнутые врасплох за углом, получили сразу десяток мушкетных выстрелов и рухнули замертво. Маркус не дал своим людям замешкаться. Повинуясь взмаху его руки, они перешли на бег, и солдаты армии Искупления в панике откатывались перед ними. Там и сям немногочисленные аскеры, закрепившись в выгодной позиции, пытались оказать ожесточенное сопротивление, но, поскольку они были разрознены, ворданаи без труда обходили их с тыла и приканчивали выстрелами мушкетов или штыками.
Маркус все это время высматривал лейтенанта Голдсуорта, но так его нигде и не увидел. Зато повсюду мелькали солдаты второго батальона, и некоторые из них решили, что примкнуть к Маркусу будет безопасней, чем следовать за своим командиром. Поток синих мундиров, разраставшийся с каждым шагом, неумолимо катился вперед, вынуждая аскеров бежать без оглядки, пока ворданаи не добрались наконец до прежней своей позиции на гребне берега.
Там как раз строились замыкающие части вражеского батальона — две или три роты свежих сил. Следующий батальон только начал переправляться. Вот он — шанс их сломить! Маркус преодолел последнюю преграду — кустарный вал, возведенный солдатами второго батальона, — и взмахом руки послал людей, бежавших за ним, вперед. Ярдах в двадцати перед ними четкий строй бурых мундиров полыхнул вспышками мушкетного огня.
Маркусу всегда казалось, что участие в атаке — на редкость странная штука. Словно перестаешь быть собой, становишься частью гигантского организма, который способен выжить или погибнуть, выстоять или побежать с позором, сам по себе, нисколько не завися от воли и желания людей, его составляющих. Порой этот воображаемый исполин гнал тебя вперед, навстречу, казалось бы, верной смерти, хотя все твое существо вопило: «Беги! Спасайся!» В другой раз ты явственно чувствовал, как он дает слабину, поворачивает вспять и, точно побитая собака, поджав хвост, бросается наутек.
Почти сразу стало ясно, что сейчас события будут развиваться именно по второму сценарию. Ворданаи выскакивали из укрытия маленькими группками, несясь со всех ног, кому насколько хватало сил, словно они не воинская часть, а беспорядочная толпа мятежников. Первый залп аскеров грянул, когда они перевалили гребень берега, и одни солдаты шарахнулись назад, а другие кубарем покатились в траншею. Второй залп, все еще целивший слишком высоко, прошел над головами тех, кто успел спуститься по склону, и скосил бежавших следом. Разрозненный ответный огонь ворданаев пробил кое–где бреши в рядах противника, но бурый строй тут же четко сомкнулся, и пока две шеренги перезаряжали мушкеты, третья была наготове и целилась. Острия вражеских штыков сверкали, словно стальные шипы колючей изгороди.
Атакующие почти единодушно решили, что не стоит находиться у подножия обрыва, когда обрушится третий залп. Те, кто еще спускался с холма, бросились в первое подвернувшееся укрытие и открыли пальбу, а солдаты, уже успевшие спуститься, лихорадочно вскарабкались наверх, в поисках спасения перемахивая через тела убитых и раненых.
Маркус не мог припомнить, в какой момент он, именно он лично повернул назад. Это ни в коем случае не было сознательным поступком — нельзя ожидать сознательности от коровы, которая сломя голову мчится невесть куда со всем топочущим стадом. Всепоглощающая потребность действовать как все проникла в самую глубину его сознания и, не спрашивая совета у рассудка, развернулась во всю ширь. В следующий миг Маркус осознал, что скорчился под прикрытием вала, возведенного вторым батальоном, и лихорадочно заряжает мушкет, не обращая внимания на опасно торчащий штык.
Полукруг огня и дыма, сосредоточенный на шеренгах аскеров, становился гуще, по мере того как все новые солдаты первого и отчасти второго батальона находили подходящее укрытие и пристреливались. Хандараи ответили новым залпом, но в отсутствие видимых целей лишь бессильно осыпали баррикаду дождем из свинцовых шариков. Затем, то ли по команде офицера, то ли повинуясь солдатскому здравому смыслу, они тоже рассыпались и побежали к берегу, представлявшему собой природный бруствер. Вскоре беспорядочный треск мушкетных выстрелов перешел в нескончаемый грохот.
