Мир лабиринта и костей (СИ) - "mikki host" (читаем книги бесплатно .TXT, .FB2) 📗

— Поверить не могу, что соглашаюсь с этим, — выдохнул он.

— Конечно соглашается, ты же умница. — Кристин встала на носочки и поцеловала его в лоб. — А теперь давай найдём выход и снесём пару демонических голов.

***

Оказывается, прошло всего три дня. Шерая думала, что намного больше.

Она проснулась не в своей спальне в особняке, а в гостевой комнате во дворце фей. Шерая поняла это по чарам, наполнявшим воздух, по удушливому аромату цветов, по нежно-голубым тонам, царившим в комнате. Шёлковый тюль колыхался из-за ветра, проникавшего через открытые балконные двери. Незаправленная кровать была мягкой, манила, но Шерая так и не двинулась к ней, осталась стоять у окна, из которого открывался вид на один из многочисленных внутренних садов. Со столика возле кровати доносились ароматы еды, но аппетита у Шераи не было.

Она всё ещё чувствовала, как хаос давит на неё, и острее всего чувствовала, что на левой руке не хватает мизинца. Она долго смотрела на свою искалеченную руку, думая, что это лишь наваждение, но оказалось, что это было правдой. Хаос Минервы отрезал ей палец, и его нельзя было пришить обратно.

Впрочем, и Минерву не вернуть к жизни. Слуга сказал, что её убил король Джулиан, и Шерая приняла этот факт. Она думала, что почувствует отголоски боли — той самой, которая волнами накатывала на неё в первые месяцы после Вторжение, когда она думала, что остались только она и Гилберт, — но этого не произошло.

Шерая была разочарована в Минерве, и если её сердце и болело, то только из-за прекрасной девушки, которая погибла ещё в Сигриде.

В дверь постучали, и Шерая, мгновенно расправив плечи, развернулась.

На самом деле Данталиону не нужно было стучаться. Он никогда этого не делал, предпочитал вваливаться без предупреждения и заставать всех врасплох. Но тот факт, что в этот раз он по-настоящему постучался, насторожил Шераю.

Варианта было два: либо он издевался над ней, либо хотел оттянуть момент неприятного разговора. Шерая была уверена, что он точно издевался, потому что для Данталиона не существовало неприятных разговоров — каждую тему он мог преподнести с таким энтузиазмом, что становилось тошно.

— Боги, Мур, — с восхищением выдохнул Данталион, едва только переступил порог комнаты. — Как же хорошо ты выглядишь! Я влюблён.

Он положил руку на сердце и даже прикрыл глаза, будто и впрямь был сражён. Шерая, не удержавшись, закатила глаза.

— Лесть тебе не поможет.

— Понятия не имею, о чём ты, — громким шёпотом сказал Данталион. — Я совершенно искренне.

— Знаешь, почему я сказала, что хочу увидеть тебя?

— Потому что соскучилась.

— Потому что из-за того, что ты замешкался, я едва не умерла.

На секунду широкая улыбка Данталиона дрогнула, и веселье, отражавшееся на его лице, практически сошло на нет, но в последнее мгновение он взял себя в руки. Небрежно закрыв дверь, прислонившись к ней спиной, Данталион улыбнулся ещё шире, показывая клыки, и нарочито бодро сказал:

— Понятия не имею, о чём ты.

— Я помню, что видела истерзанное тело, над которым кто-то стоял. Помню девушку в крови. Она звала кого-то, просила остановиться, сказала, что её зовут Тереза. А ещё я помню, что когда мы арестовали Кемену, когда ты пытался напасть на неё, ты говорил о неких Терезе и Беатрис, которые…

— Замолчи.

Голос его стал тихим, дрожащим и, что самое главное, напуганным. Шерая и не рассчитывала, что Данталиона так быстро удастся выбить из колеи. Она вообще не рассчитывала, что он и впрямь придёт.

— Я едва не умерла, — чётко повторила Шерая, собрав руки на груди, — и хотелось бы знать, из-за чего.

Данталион вскинул голову, оскалившись, и дёрнул дверь на себя. Но та не поддалась. Использовать магию в ослабленном состоянии было довольно рискованно, но Шерая решила, что стоит попытаться.

В момент, когда она открывала портал и вытаскивала их с Данталионом из опасного места, она не думала, что будет так зла. В конце концов, она лишь исполняла свой долг: сражалась против демонов, защищала одного из лидеров коалиции. Но теперь, зная, как близко была смерть, что Шерая, лишившись одного только пальца, ещё легко отделалась, она была зла.

За что она сражалась? За что использовала магию до самого конца, исчерпывая внутренний колодец едва не до последней капли?

Шерая не боялась смерти, и даже в момент, когда её магия исчерпалась до дна, знала, что готова. Но она вновь стояла на ногах, магия постепенно восстанавливалась, а в голове крутились мысли о том, что, оказывается, она могла умереть за то, чего даже не знала и не понимала. Она могла умереть, а Гилберт бы даже не узнал, ради чего.

— Я хочу знать, — требовательно сказала Шерая, — из-за чего могла умереть.

— Ты в своём уме, Мур? — рыкнул Данталион, оттолкнувшись от двери. — Как ты можешь требовать что-то от меня? Я — король нечестивых и лидер коалиции, и ты обязана подчиняться мне. Неужели забыла своё место?

— Моё место рядом с Гилбертом. Но что бы ты сказал ему, если бы я погибла?

— Думаешь, я бы стал распинаться перед мальчишкой?

— Ты и сам был мальчишкой, когда Кемена и Махатс приказали тебе убить Терезу и Беатрис.

Данталион отшатнулся, как от удара, и растерянно уставился на неё. Шерая была удивлена не меньше — не думала, что её слова так подействуют на него.

Что всегда оставалось неизменным, так это уверенность Данталиона в себе и своих силах. Какие бы ужасы ни творились в коалиции, как бы долго их ни преследовали убийства, которые они не могли предотвратить, или сражения, которые не могли выиграть, Данталион не изменял себе. Он мог наорать на всех и каждого, если хотя бы на мгновение видел, что кто-то раскис, и напомнить, что не потерпит слабаков и нытиков рядом с собой, прекрасным и непревзойдённым вампиром, которому по силам буквально всё. Если кто-то до сих пор и видел в нём тёмное создание, то уверенность, которую вечно излучал Данталион, сильно помогала ему сохранить жизнь, ведь позволит себе растеряться хотя бы на секунду — и его убьют.

Он бы никогда не растерялся.

Но сейчас он растерялся.

Данталион отступил на шаг, помотал головой. Запустил пальцы в короткие волосы, мазнул по Шерае замутнёнными глазами — они были красными не из-за того, что зрачки были такого оттенка, а из-за того, что у него выступили слёзы.

Шерая впервые видела, чтобы Данталион плакал.

— Ты ничего не видела, — сбивчиво произнёс он, закрыв лицо дрогнувшей ладонью. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь,

— Так расскажи мне. Я знаю, что это был ты. В прошлом, конечно. Ты убил Беатрис, а потом и Терезу, потому что Кемена и Махатс управляли тобой. Я знаю, что я видела, Данталион. Но я должна услышать это от тебя, чтобы понимать, что могу тебе доверять. Что коалиция может тебе доверять.

Собственных рассуждений и выводов Шерае, на самом-то деле, было достаточно. На то, чтобы сопоставить все факты, у неё ушло достаточно мало времени. Она в мельчайших деталях вспомнила встречу с Кеменой и то, как женщина хвалилась, что им с Махатсом удалось выдрессировать Неапольского. Она сказала, что они долго экспериментировали, но в конце концов им удалось подчинить его себе. Шерая также помнила, что Кемена говорила о двух девушках, которых следовало оставить в живых, чтобы через них оказывать давление на Неапольского. А когда Данталион напал на Кемену, прорвавшись вперёд Беро, он обвинял её в смерти Терезы и Беатрис.

Там, в туннелях, Шерая точно видела Данталиона. Тело, над которым он стоял, наверняка принадлежало Беатрис, а девушка, которая ещё была жива и обращалась к Данте, назвалась Терезой.

Шерае и впрямь потребовалось катастрофически мало времени, чтобы собрать все факты воедино, и она была удивлена тому, как всего несколько случайностей помогли ей в этом. Данталион тщательно охранял своё прошлое, и никто в коалиции не знал, кем он был до того, как стал королём нечестивых. Первосотворённый вампир — и всё тут. Шерая предполагала, что Марселин и Стефан знали чуть больше, чем ничего, но никогда не пыталась выведать у них все секреты. Вплоть до этого момента прошлое Данталиона не представляло для них угрозы, и Шерая считала, что не стоит в него лезть.