Fleurs d'orange (СИ) - Пузыренко Оксана (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
— Ты — мое проклятье. И мне еще предстоит гореть за тебя в аду.
Не глядя на девушку, все еще находящуюся во власти эмоций и желания, я позвал охрану.
— Отведите мисс Элеонор Макартур в ее комнату и не выпускайте без моего разрешения.
Элеонора
Когда мне было 15 лет к нам, на Запад, приезжал зоопарк. Спонсоры расщедрились и отправили девушек академии, отличившихся в чем-либо, на экскурсию, в качестве поощрения. В пятьдесят таких счастливчиков волею судеб попала и я. Выиграла соревнования по конкуру.
Вид животных меня восхитил и все они запомнились мне надолго: от игривых мартышек, что скакали по канатам, до огромного слона с невероятно добрым выражением морды. Но прямо сейчас я отчетливо представила перед собой тигра. Именно от его клетки я не хотела уходить. Именно тогда у меня сжалось сердце, и я желала, чтобы его выпустили на волю.
Тигр был совсем молодой, зоопарк получил его в подарок от каких-то охотников. У него была прекрасная, блестящая шерсть. Гибкое тело представителя грозного семейства кошачьих было насыщенно-оранжевого цвета и покрыто черными полосами. Но больше всего меня поразили его глаза: ярко-голубые, они тревожно сверкали. Говорят, что такие глаза могли быть только у белых тигров.
Животное ни секунды не находилось в покое. Зверь постоянно мелькал то в одном, то в другом конце небольшой клетки. Его хвост нервно бил по полу, изредка выметая мелкий сор или поднимая пыль. Он ненавидел неволю, он ненавидел железные прутья, он ненавидел людей, что его здесь заперли и был прав. Этот зверь не был создан для клетки. Никто не был.
Почему я почувствовала тогда такое безграничное понимание его чувств? Может потому, что сама того не ведая, я жила до совершеннолетия в клетке. Я совершенно не знала, каков мир за пределами академии. Я верила, что он широк и прекрасен. Что нам мир прекрасен. Я не знала о страданиях людей, о зачистках — подобных кровавому жертвоприношению, о власти высших.
Ну а прямо сейчас я, рыжая девочка с синими глазами, точно также как тот редкий тигр, мерила шагами свою комнату. Тринадцать четыре шага от входа до противоположной стены. Двадцать шагов от двери ванной комнаты до окна. Вот и весь периметр, что был в моем распоряжении последние четыре дня. Сколько минуло в часах могу сказать только интуитивно, потому что их я разбила на вторые сутки заточения. Но четыре дня! За это время могло произойти что угодно…
Что мог сделать Эйден с информацией о Брендане? И как много он узнал? Даже если ему нет дела до отступников, он мог сделать больно моему другу из слепой мести. Он был нестабилен.
Я снова осмотрелась вокруг, как будто что-то могла по волшебству измениться. Недавно отсюда вынесли большую часть вещей, что я не успела разбить. Не из целей экономии, а «чтобы я не вздумала пораниться». Я лишь фыркнула на это предположение. Они правда считают, что я решу расстаться с жизнью, порезав вены черепком от вазы? Нет уж, такого удовольствия я никому не доставлю.
За моим окном не было ни одного дерева, пробраться на крышу тоже было бы самоубийством. Ну, или самым крайним вариантом, граничащим с самоубийством. К тому же под окнами постоянно мелькали андабаты дома Батори, которые стали гораздо смелее, когда у меня отобрали метательные снаряды.
На их плечах виднелись характерные зеленые вензеля в виде буквы “Б”, оплетенные виноградной лозой — символ плодородия и изобилия. Ходят слухи, что пока Батори не стали торговцами морей, они были самыми знаменитыми виноделами. Отсюда и пошел герб. Да и на сегодня запасы вина Батори самые огромные, больше королевских. Не даром Эйден постоянно сидит с бокалом вина.
Только вот сейчас Батори гораздо бы больше пошла рыба. Или, если верить мерзким слухам, то, например, мак.
Интересно, а Анжелика Эванс сменит свой герб после свадьбы? Их семья носила символ голубя, взмывающего в солнечных лучах в небо, с небывалой гордостью. Символ смирения, доброты и чистоты, а также Святого Духа. Сменить фамилию, сменить герб…
Мысли о будуще свадьбе, о которой частенько говорили горничные, сводила меня с ума. Эйдена не было в особняке и одному Богу известно, куда он отправился. Уж не выбирать ли парадные перчатки для важного события? Я с ожесточением пнула подошвой туфли стул, и он с грохотом завалился на спинку. Охранники, что стояли за моей дверью, на подобные звуки уже не реагировали.
— Что тут? — Раздалось за дверью и сначала я подумала, что поспешила с выводами.
Прислушавшись к диалогу я поняла, что всего лишь наступило время обеда. От еды я отказываюсь уже сутки, с тех пор, как поняла, что мне подсыпают успокоительное, а вечером и снотворное. Считать совпадением то, что после вечерней трапезы я могла уснуть там, где стояла, я не собиралась.
— Вы постоянно будете это спрашивать? Обед для мисс. Пора бы запомнить.
— Ты не ерничай. Порядок такой.
— Проходите. Стойте. Новенькая что ли?
— Ага, моя протеже.
— Красивая.
— Не про твою честь.
Хохот охранников и характерный звук ключа, проворачиваемого в замочной скважине. В комнату вошли две горничные. Я даже не обернулась к ним. Ничего не имела против Софи, но мое настроение с каждым часом, проведенным в заточении становилось все менее радушным.
Дверь за девушками тихо затворили дверь, бросив что-то о времени напоследок.
— Мы принесли еду. — Как-то слишком громко заявила девушка.
— Мы? Одна ты уже не справляешься? — Проворчала я, прикидывая в уме варианты развития событий.
Может, Батори решил применить силу в ответ на мое объявление голодовки и одна из служанок будет меня держать, пока София с криками «Ложечка за меня, ложечка за лорда» попробует напичкать меня бульоном?
— Нет. — Произнесла девушка, ставя на стол поднос с тарелками, от которых исходил пар и потрясающие ароматы. Сейчас разревусь. Все-таки голодовки — это не мое. — Но мне кажется, что вы одна не справитесь.
В голосе Софии прослеживались такие довольные нотки, что я обернулась, чтобы понять причину ее счастья. И обомлела.
— Привет. — Голос чистый и мелодичный, как родниковый ручей сказал мне, что это не сон и не галлюцинация на почве недостатка еды.
Стелла стояла передо мной, в униформе служанки дома Батори, с сияющей улыбкой и слезами в глазах. Ее руки были сложены на переднике и мелко подрагивали.
— Стелла… — Прошептала я, делая короткий, нерешительный шаг.
А потом еще. Еще. Еще!
Я пересекла комнату и крепко прижала девушку. Ее худенькое тело заходило ходуном, от того, что она беззвучно зарыдала.
— Как я ску… Ску… Ску… — Попыталась произнести моя подруга, безуспешно сдерживая рыдания.
— Я тоже скучала. Я так по тебе скучала, Стелла.
Я отстранилась, чтобы посмотреть на нее, а затем снова прижала к себе. Потом снова отстранилась, и снова обняла.
Софи кашлянула и стала громко греметь посудой на столе:
— Я все-таки рекомендую вам поесть! И мы не уйдем, пока тарелки не будут пустые! Это приказ молодого господина! — Говорила она так, чтобы слышали андабаты, а затем прошептала: — Я сейчас сама расплачусь, девочки. Но если вы не будете вести себя тише, охранники могут оказаться не такими сентиментальными.
Стелла на этот раз чуть отодвинулась сама и стала вытирать лицо обеими ладонями, а затем махать перед ним руками, будто потоки воздуха могли осушить ее глаза.
— Как ты здесь оказалась? Что?.. Почему ты?..
— Элеонора. — Стелла взяла меня за руки и повела к столу. — Сядь и поешь, я тебе все расскажу.
Я нахмурилась:
— Даже я в таки моменты не могу думать о еде! И я не ем, бойкот. — Я закатила глаза.
Стелла и Софи переглянулись:
— Тебе понадобятся силы, так что кушай.
— Я позаботилась о том, чтобы в еде не было лишних ингридиентов. — Подмигнула мне юркая Софи и мне захотелось ее расцеловать. Впрочем, я так и сделала, вызвав у девушки короткий смех.
Я села и стала есть, чувствуя, как горячий суп согревает мне все внутри. Но в тарелку я не смотрела, во все глаза уставившись на Стеллу. Казалось, что если я отведу взгляд — она исчезнет.
