Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки (СИ) - Романова Галина Львовна (версия книг TXT) 📗
Да, именно мира. Это не Бездна, куда падают души злодеев, некромантов и волшебников. Это свой мир, куда можно попасть живым, и откуда нет возврата. Что там творится на самом деле – про то лишь сказки говорят. А сказка, как известно, ложь. А намек один – подземный мир действительно существует, и он живет по своим законам.
Тут даже на поверхности жизнь течет своим чередом. Местное население – дебричи, листвы, болочане – даже в Свентовита не верят, предпочитая ему Змея-Полоза, хранящего под землей свои богатства. В глубине болот, на крошечных островках, куда дорогу знают лишь избранные, стоят его святилища. Сколько раз посылали сюда князья и короли отряды дружинников – столько раз они все и погибали, оставаясь тут навеки. Возвращались единицы – порой искалеченные так, что больше уже эти люди ни на что не были годны, только сидеть у огня и дрожащим голосом рассказывать о злых чудесах, которые творятся во владениях Змея-Полоза.
Правда, в последние несколько десятилетий тут стало тихо. Дебричи постепенно выбрались из своих дебрей, многие живут в городах и даже постепенно забывают свои корни. Болочане славятся как торговцы и ремесленники – деревянная и глиняная посуда, а также кричное железо и уголь расходятся отсюда по всему королевству. Много среди них кожевенников, плотников, бортников. Листвы попрятались и почти не кажут носа, какое уж тут воевать. Но не зря говорят – «в тихом омуте бесы водятся». Что-то тут завелось. Собственно, завелось оно уже давно – Змей-Полоз, если быть точнее! – но недавно активировалось. И встал вопрос – почему именно сейчас, и какое отношение это имеет к смертям молодых некромантов и трем покушениям на некоего Згаша Груви.
Конечно, версия была. А именно – что здесь наконец-то осел пропавший из Добрина Йож Белла с женой и ребенком, создатель личей и преступник, когда-то подставивший меня. Внезапно «заразившиеся» деревни укладывались в схему – Йож Белла прославился, как создатель личей. Может быть, он ищет новые пути, проводит эксперименты по массовому «оличиванию» – ведь процесс этот долгий и трудоемкий. А если ему нужна армия, солдат-личей надо наделать побольше и побыстрее. За два года он вполне мог поднатореть в этом деле. И теперь нашел укромное местечко, где собирает силы. И покушения на некоего Згаша Груви имеют под собой реальную основу – это месть и устранение свидетеля одновременно. А помощник в рядах инквизиторов – ну, предатели бывают везде. Правда, неизвестно, как к этому привязать два десятка внезапно скончавшихся некромантов?
Об этом оный Груви и размышлял, болтаясь в седле. В действие вступил план под кодовым названием «Подсадная утка». В роли утки должен был выступить Брашко Любечанин, на свой страх и риск отправившийся в одиночке в самое сердце болот. Конечно, мало, кто знал, что у парня есть группа поддержки в моем лице. Об этом и сам Брашко не имел точного представления – добирались-то мы сюда порознь. Студент получил от меня четкие инструкции – проследовать вглубь болотистых земель, прокладывая дорогу для графских войск. Богна Вжик должна была снабдить его подробными рекомендациями – как добраться до деревни мертвяков, которую она в свое время нейтрализовала, и куда двигаться следом, чтобы не повторить печальную судьбу ее погибшего партнера. Брашко должен был регулярно писать отчеты с точным описанием всех примет и явлений, даже если это: «На стволе поваленной лиственницы увидел колонию грибов странного сине-зеленого цвета, похожих на оленьи рога. Стоило к ним прикоснуться, как семейка снялась с места и уползла в неизвестном направлении». Или: «На рассвете в первый раз за время путешествия услышал голос кукушки. Прокуковала тринадцать раз». И так далее. Это, с одной стороны, облегчало задачу графским войскам, когда они решат выступить – ведь дорога им будет известна заранее! – а с другой давала студенту видимость работы.
Первая ночь прошла относительно спокойно, а для Брашко даже с комфортом – он уже в сумерках добрался до какой-то деревеньки и ухитрился напроситься на ночлег в одну из избушек. Что до несчастного инквизитора, то о нем никто не позаботился. Пришлось полночи бегать, чтобы согреться, а вторую половину ночи стараться задремать, завернувшись в собственную рясу вместо одеяла. О костре нечего было и думать, чтобы не обнаружить свое присутствие. Проситься на постой? Ну, не в три часа ночи! Я бы у этих селян еще бы почитать чего-нибудь попросил, а то, дескать, бессонница одолела!
То же самое было на вторую ночь, за исключением того, что на этот раз мне удалось обнаружить стоявший на отшибе овин. Внутри на земляном полу нашлась прошлогодняя солома, в которой я и уснул сном младенца.
То есть, попытался.
Шорох. Тихий, осторожный, словно кто-то не уверен, что ему здесь рады. Кто-то крадется вдоль наружной стены овина. Нет, не овинник – тот никогда не покидает пределов своего жилища, и он возился в другом углу, когда я вошел. Учуял во мне не простого бродягу и затих до утра. А это…
Конь тихо фыркнул, переступив с ноги на ногу, пристукнул копытом. Тоже чует незваного гостя? Эх, жаль, что это не особым образом обученный ведьмачий конь или хотя бы не опоенная эликсирами лошадь некромантов! Просто вьючная коняга, выделенная графом Гневешем, не самая крепкая и быстрая. Обогнать на ней графа со свитой удалось лишь потому, что не надо было тратить много времени на сборы и можно было позволить себе сокращать путь, проезжая напрямик там, где другие следуют всем изгибам дороги. Как бы то ни было, на помощь коня в этом деле рассчитывать не приходится.
А, собственно, в каком деле?
Тихо приподнявшись на локте, молча ждал. Пальцы сами нашли рукоять ножа. Нет, не ритуального, лезвие которого вымочено в знаменитом «Эликсире Вайвора», который придает оружию особенные свойства. Просто кухонный нож, наточенный, однако, так, что самому было жутковато хвататься за лезвие. Но и такое оружие лучше, чем совершенно пустые руки. Главное оружие – в голове, а она покамест со мной.
Шорох все ближе. Что ж оно там так долго ползет? Терпение заканчивается!
А ведь именно ползет! Если прислушаться и отрешиться от посторонних звуков – копошения мыши, вздохов коня, далекого крика ночной птицы – можно разобрать слабое шуршание чешуи. Змея? Но, судя по шороху, она довольно крупная, локтей десять в длину, не меньше. Или невероятно толстая, с торс взрослого человека. Однако, что-то не было слышно в последнее время о змеях такого размера. Иначе сюда давно бы сбежались ведьмаки со всего континента.
Шорох уже за стеной, у самой двери. Притих. Зато слышно… дыхание?
Ламия.
Я понял это, когда тихо заскрипела створка. Только у ламий змеиное тело сочетается с человеческими руками, головой и грудью. Примерно до бедер это – соблазнительные девушки, а ниже – змеи. Активны сезонно – конец весны и большая часть лета. С первыми заморозками на почве ламии исчезают, отправившись в укромные уголки, чтобы выносить яйца. В это время они становятся малоподвижными, ведьмаки именно тогда за ними и охотятся. Скажете, это жестоко, убивать практически беременных самок? Но, если вспомнить, сколько человеческих жизней загубит ламия прежде, чем отложить всего одно яйцо, становится понятна та жестокость, с которой борцы с нечистью выслеживают их логовища. А эта что тут делает? Вышла на промысел? Похоже на то.
Вот она. В дверном проеме виднеется соблазнительный силуэт. Ламия приподнялась так, что ее человеческая половина не касается земли. По сути дела, ползет на хвосте, протянув вперед руки. Еще молодая – вон, как чешуя даже в темноте блестит – и явно неопытная. Наверное, я у нее первый. Даже жалко убивать такую.
– Тш-ш…Тут ес-с-сть кто-нибудь?
Ламии нападают только на спящих – подползают тихо, обвиваются всем телом, ласкают и постепенно душат, выпивая жизнь и кровь. Если человек отзовется, они часто исчезают. Поэтому я благоразумно промолчал.
– Ты здес-с-сь, – она даже обрадовалась. – Я с-с-сейчас… Не бойс-ся! Тебе будет хорош-шо… Нам обоим будет хорош-шо. Ты с-сможешь отдохнуть в моих объятиях-х-х…
