И оживут слова (СИ) - Способина Наталья "Ledi Fiona" (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Ты! Рубаху снимай, — бросил Радим Альгидрасу, и мы втроем удивленно вскинули головы, не шутит ли? Однако было видно, что брат Всемилы и не думал шутить. Мы со Златой покосились друг на друга и не стали закрывать дверь до конца. При этом обе сделали вид, что так вышло случайно. Радим стоял к нам спиной, поэтому маневра не увидел. Альгидрас же не отрываясь смотрел на побратима.
— Зачем? — берясь за ворот, наконец спросил Альгидрас, одновременно выбираясь из-за стола.
— Любоваться тобой буду, — недобро пояснил Радим. — Не одному же князю дозволено!
Радим мотнул головой в сторону занавески, за которой в прошлый раз Добронега осматривала руку Альгидраса.
— Я все еще не девка, — отозвался Альгидрас, направившись к занавеске и попутно потянув вверх рубашку.
Радим скрипнул зубами так, что услышали мы со Златой.
— Не надо, а? — почти жалобно попросил Альгидрас, на миг вынырнув обратно из ворота, на что Радим лишь подтолкнул его и задернул ткань.
— А что случилось? — спросила я Злату.
Та пожала плечами, и мы обе синхронно уставились на приоткрытую дверь.
— Ночью, да? — сердито спросил Радим.
— Ай! — раздалось приглушенное. — Да цело все. Ударился просто.
— Делал что с этим?
— Да я еще дома не был!
— Так отчего не был?! — громыхнул Радим.
— Так ты наказал здесь сидеть!
— Послали Боги побратима!
Радим отдернул занавеску так, что та чуть не сорвалась с палки.
— Златка!
Злата быстро распахнула дверь, и я услышала, что Радим просит ее принести капустные листы и ткань.
— Радим, я сам. Я пойду только… — начал было Альгидрас.
— Ты сам сейчас мне правду про ночь сказывать будешь.
Распахнутая было дверь захлопнулась с громким стуком. Я осталась стоять в покоях в ожидании, когда обо мне вспомнят. Ждать мне пришлось минут пятнадцать — не меньше. Я напряженно вслушивалась в негромкие голоса, но слов разобрать не могла. Только слышала, что Радим уже, похоже, не злится. Альгидрас говорил тихо, и тон его был успокаивающим. Затем я услышала голос Златы. Она говорила громче — не таясь, но слов я тоже разобрать не смогла, как ни старалась. А потом дверь скрипнула, и я отшатнулась. Но оказалось, что это всего лишь Злата. Она хмурилась.
— Злат, что там?
Она несколько секунд молча смотрела на меня, потом спросила:
— Олег от тебя вчера засветло ушел?
— Засветло? Нет! Темно было, а что случилось?
— Не знаю, — пробормотала Злата. — Я поутру проснулась, Радимушка уже у вас был. Ночью ничего не слышала, но девчонки сказали, что Радим еще ночью ушел. А Олег… Не заметила, что он левый бок бережет?
— Нет, — я помотала головой, и тут же в памяти всплыло то, как Серый после ухода Альгидраса бросался на забор и грыз брёвна. Мне еще тогда хотелось его успокоить. Точно так же билась собака Велены, когда я стояла за воротами дома, где жил Альгидрас. Выходит… вчера за стеной был кто-то чужой? Свет не горел… Альгидрас меня отвел, мы какое-то время были во дворе, потом вышла Добронега, а он ушел за ворота…
Левый бок бережет? Почему же мы все время говорим о неважном?
Дверь открылась, и на пороге появился хмурый Радим. Он кивнул Злате, и та молча вернулась в трапезную. Посторонившись, Радим быстро провел рукой по ее плечу. Злата на миг перехватила ладонь мужа. Я отвела взгляд. Почему-то меня каждый раз очень трогали их мимолетные жесты. Целый диалог в двух прикосновениях. Его неловкое «прости» и ее мудрое «да что уж там».
Радим вошел в комнату, мимоходом подвинул лампу в центр небольшого стола, поправил вышитую салфетку и наконец посмотрел на меня. Я почувствовала, что сердце сжалось. У Всемилы были проблемы. Ей нельзя было волноваться. И Радим делал все, чтобы избежать волнений. Я едва не задохнулась. Ему же нужно было не просто уберечь ее от стресса! Ему же нужно было, чтобы никто не узнал! Вот почему в доме Добронеги не было ни одной помощницы из деревенских девчонок. Ведь никто не знал! Ни один человек не обращался со мной, как с больной! Меня опасались, меня недолюбливали, надо мной открыто насмехались. Каким-то чудом Радиму удалось скрыть правду. Тут же вспомнилось, как меня не выпускали за ворота после обряда погребения, а потом накачали отваром. Я посмотрела в глаза Радиму, и у меня перехватило горло. В его взгляде было столько боли и беспомощности. Он должен был сейчас наказать сестру за легкомысленность, но он не мог. Он до последнего оттягивал воспитательные меры, сорвавшись сначала на Злате, а потом на Альгидрасе. Что же он чувствовал все те месяцы, когда считал, что Всемила попала в плен? Ведь он понимал, что там никто не берег ее и не осторожничал. Что он почувствовал, получив срезанную косу сестры? Я сглотнула, и мне нестерпимо захотелось обнять Радима, пообещав, что все будет хорошо! Соврать, так же, как Альгидрас соврал Злате полчаса назад.
— Всемилка, — наконец проговорил Радим. Его голос прозвучал глухо. — За ворота ночью ни ногой! Ни к Миролюбу, никуда. Поняла?
— Поняла, — кивнула я, почувствовав стыд. Почему-то до этого я не думала, что мне будет нестерпимо стыдно от того, что может подумать обо мне Радим.
— Миролюб повинился, что это он тебя позвал… на звезды посмотреть, — откашлявшись, продолжил Радим.
Я мысленно извинилась перед Миролюбом, которому тоже, видимо, перепало.
— Мы не…
— Знаю, что «не», — нахмурившись, мотнул головой Радим. — Миролюбу верю.
— А мне нет? — вырвалось у меня.
— Да куда вам, девкам, верить? Вам сегодня один любится, завтра другой, — неловко ответил Радим.
— Зачем ты так? — не удержалась я. — Злата кроме тебя никого не видит!
— Знаю, — дернул плечом Радим. — Не про Златку я.
Конечно, не про Златку, а про меня. Это же я вчера целовалась с Миролюбом, а сегодня с утра зачем-то провоцировала Альгидраса. То есть понятно зачем — разозлилась, но это же все…
— Радим, я не буду тебя тревожить больше! — искренне пообещала я, твердо намереваясь исправить все, что невзначай разрушила Всемила. Я ведь другая. И Радим привыкнет к тому, что ему не нужно жить в постоянном напряжении.
— Всемилка-Всемилка, — пробормотал Радим, притянув меня к себе и крепко обняв.
Я почувствовала его большую ладонь на своих волосах и вновь подумала, что Радим меня необъяснимо успокаивает. Почему? Потому что я Прядущая и меняю его судьбу? То есть он — мой? Поэтому мне так спокойно, когда он рядом и мы оба в безопасности? Интересно, а Альгидрасу так же спокойно рядом с Радимиром?
— Не ходи из дому одна, слышишь?
В ответ я кивнула, хотя понимала, что наверняка нарушу это обещание.
Весь этот день я провела в доме Радима. Злата вышивала, я гладила кошку, гуляла во дворе и гадала, что же случилось ночью. Альгидрас ушел сразу после моего разговора с Радимом. Сам Радим тоже вскоре ушел, и младшая из девочек по секрету прошептала старшей, что воевода с князем уехали в их, девочек, родную деревню. Шептала она об этом на весь двор, так что мы со Златой тоже оказались в курсе. Впрочем, Злата, похоже, и так знала о передвижениях мужа, а Всемилу то ли берегли, то ли она никогда не интересовалась делами Свири. Мне стало любопытно, уехал ли с ними Миролюб. Я даже подумала спросить об этом Злату, но решила, что только вызову лишние подозрения. А мне это ни к чему. Вскоре мы со Златой принялись пересаживать какие-то кусты. Вскапывая землю, я думала о том, что, будь Злата Всемиле подругой, я бы узнала побольше и о Миролюбе, и о князе. Узнала бы, что меня ждет в случае замужества и знает ли Миролюб о проблемах Всемилы. Последнее меня интересовало особенно.
Небо стало сереть, и я поняла, что хорошо бы добраться до дома засветло, а то кто их знает, эти фонари. Я уже набралась храбрости сообщить Злате, что иду домой, потом вспомнила про обещание Радиму, представила, что мне вправду придется идти одной, и уже собиралась попросить Злату меня проводить, как дверь скрипнула. Старшая из девочек, до этого спрашивавшая у Златы, достаточно ли щепок принесла ее сестренка, прыснула и, подхватив корзину, бросилась из комнаты. Альгидрас улыбнулся уголком губ и посторонился, пропуская хохотушку.
