Волчья дорога (СИ) - Зарубин Александр (книги онлайн полностью .txt) 📗
Сержант проследил его взгляд, кивнул вполне одобрительно.
— Половина палаток сгорела, герр капитан. Холодно будет....
— Будет, но не нам, — отрезал Яков и махнул рукой. На закат, в сторону чернеющей на холме деревни.
Два строя сошлись в снегу, на середине поля. Ротная линия— две цепи мушкетеров по краям, сдвоенный ряд пикинеров в середине. И насущаяся на них волна всадников в алых плащах. В эту атаку Холле поднял всех. Дрожала под ногами земля, храпели бешенные кроатские кони, сверкали клинки. Вперед вырвался всадник на тонконогом коне — узкоплечий, высокий, стройный. Алый плащ — крылом ангела за его плечами. Всадник повернул голову, крича что-то. Высокая шапка слетела с его головы. Яков увидел в закатных лучах светлые длинные волосы.
«Майор Холле», — подумал он мельком. Уперся крепче ногами в землю.
— Сержант, запишите всех, кто выстрелит без команды.
Глухо бил барабан. Ротный строй замер, ловя момент. Черно-алый, бешенный вал катился на них — все ближе, ближе и ближе. С той стороны — клубы дыма и редкие хлопки. Кто-то из кроатов на ходу разряжал пистолеты.
— Зря, — подумал Яков, — ещё рано. Для них.
Развернулся и крикнул, резко, до боли в горле:
— Огонь.
Залп. Слитный, рвущий уши залп из полусотни мушкетов. Яков на миг ослеп и оглох — все затянуло едким, удушливым дымом. Жалобный, ввинчивающийся в уши протяжный крик — будто детский. Ржание раненной лошади. Сосредоточенный стук шомполов — мушкетеры слитно поставили ружья к ноге и забивали новый заряд, не дожидаясь команды. Ещё один залп. И ещё. С той стороны, сквозь гарь донеслись хлопки и короткие, злые вспышки. Солдат рядом с Яковом захрипел и осел на землю, так и не выпустив пики из рук. Дрогнула земля. Опять. Из дыма и чада впереди показались огромные, призрачные в тени лошадиные морды. Барабан забил частую дробъ.
— Пики, к бою, — проорал, перекрывая шум схватки, сержант. Пикинеры первой линии упали на одно колено, упирая ясеневые древки в серую грязь. Пикинеры второй — замерли, развернув пики в обеих руках горизонтально, над головами товарищей. Жала — кроатам в лицо. Те развернули коней. На месте, с храпом, лязгом и истошным ржанием. Кто — то не совладал с лошадью, подлетел слишком близко. Пики метнулись вперёд и отпрянули, алые от крови. Ещё один залп. Ещё. Бились в грязи и кричали человечьими голосами раненные кроатские лошади. Бешенный Холле летел вдоль рядов, отбивая в сторону тянущиеся к нему пики. Кривая восточная сабля вертелась и пела в его руках. В одном месте строй разорвался. Слегка. Дрогнул слишком молодой пикинер или подвернулась на камне нога ветерана. Но кроат ворвался в щель, кривая сабля упала вниз и взлетела — алая от крови. Стрелки дали залп. Конь Холле шарахнулся в сторону, строй сомкнулся опять.
— Парни, нажми, ночлег совсем рядом, — проорал сержант из задних рядов. Забил барабан. Кроаты развернули коней и, завывая на звериный манер, пошли в новую атаку. Внезапно, среди алых — теперь уже серо — бурых от грязи — кроатских плащей — словно мелькнуло белое. Белый всадник на белом коне. Скакал галопом, разворачивая всадников на новую атаку. Яков шагнул вперёд, поднимая пистолет. Поймал фигуру урезом ствола... И увидел, как бъются на ветру юбка и длинные, золотистые волосы.
— Чёрт. Баба, — палец Якова замер на курке. А всадница подлетела, развернула коня. И в упор, Якову в лицо, выстрелила из двух пистолетов. Вспышка, под ухом у Якова— словно ветерок. Одна пуля сбила шляпу с его головы, вторая прошла мимо, убив наповал мальчишку — ротного барабанщика. Второй лишь стиснул зубы — истово, до крови на губах. И палочки в его руках замелькали чаще.
Внезапно — Яков услышал опытным ухом — рисунок боя поплыл, поменялся. Справа, от леса долетел гул команд и частые, точные выстрелы. Кроаты на поле заметались, попав в два огня. Ганс Флайберг собрал в лесу патрули и накрыл убийственным огнем их фланги. Падали люди, падали кони. Яков увидел майора Холле — тот скакал через поле к своим, размахивал саблей, кричал, поднимая людей в новую атаку. Мелькнула белая всадница. Опять. Яков поднял пистолет, прицелился и спустил курок. Белый конь упал. С седла — словно скатилась молния. Мелькнула и исчезла в тенью снегу.
— Что за чёрт, — прошептал себе Яков. И тут бешенный Холле развернул коня и, бросив людей, поскакал прочь, вслед белой тени. Окруженные и потерявшие командира кроаты дрогнули и брызнули кто куда.
Никто не успел опомниться, как поле опустело.
— Что за чёрт, — ошеломленно шептал капитан, пытаясь найти в снегу свою шляпу, — что это было?
— Поразил бог пастыря и рассеялись овцы, — ответил ему мерный голос. Ганс Флайберг подошёл. И сержант, этот успел где-то найти и подобрать капитанскую шляпу.
— Не знаю что произошло, герр капитан, — ответил сержант, протягивая ему трофей, — но ночлег у нас теперь есть.
— Хоть что — то, да радует, — криво улыбнулся капитан, оглядел поле и длинно, витиевато выругался.
Мимо Якова пробежал солдат, размахивая в воздухе желто-черной, изорванной тряпкой. Добежал до капитана, протянул — нашли мол. С улыбкой. Яков пригляделся. Знамя. Брошенное на поле знамя кроатского полка. Желтое, с черным орлом, родным братом того, что веял сейчас над их ротой. Яков стряхнул с нее гразь. Бережно сложил. И ещё раз длинно выругался:
— Сержант. Мы только что героически победили его величества кроатский легкоконный полк.
А если два полка одного императора стреляют друг в друга, сержант. То это может значить две вещи. Или один из командиров — предатель, либо оба — дурни, которым место на суку а не в армии. Сержант, мы с вами их величество на этой неделе предавали?
Сержант похлопал себя по карманам, словно убедившись в отсутствии тридцати нелишних в ротном хозяйстве серебрянников, развел руками и дернул бородой
— Нет, герр капитан, вы бы знали.
— А тогда... — Яков промедлил, набрал воздуха в рот. И выговорил, чётко, насколько возможно, — тогда возьмите людей. Разместите их в деревне. И выясните, вашу мать, из-за чего стреляли...
** **
— Эй, ты живой? — окликнула рядового Майера Катаржина, очнувшись. Вокруг ночь, лесная поляна и кровь. Вокруг все в крови, чёрной при свете белой луны. И никого. Отчаянно болела голова. По виску и ниже, на шее — все липкое. Рядовой Майер валялся рядом. Изломанной, грузной фигурой, чёрной на чёрном снегу. Неподвижно и весь в крови тоже. Катаржина осторожно протянула руку, коснулась его груди— нет, вроде живой, дышит. Вдруг Майер дернулся под ее пальцами. Открыл глаза. И долго смотрел неподвижным взглядом вверх, в чёрное небо.
— Не помню, — прошептал он вдруг, сосредоточенно шевеля губами, — не помню.
— Чего?
— Из-за чего мы подрались? — Майер сморгнул раз, другой. Дернулся, попытался подняться. Упал, зашедшись страшным, тяжёлым кашлем. Потом замолчал. Катаржина дернулась, подумав что он умер. "Опять все сначала" — кольнула вдруг злая, обидная мысль. Но Майер открыл глаза.
— Не помню... — прошептал он вновь высокому небу... — дурак...
Захрипел и потерял сознание. Но грудь шевелилась, вроде дышит.
— Дурак и есть, — медленно, как во сне прошептала замершая Катаржина, — Как мне теперь такую тушу вытаскивать?
4-12
Ценные грузы
Анна с Рейнеке шли долго. Медленно — под ногами узкая тропа, ветви елей теснились, загораживали путь, норовили схватить острыми сучьями Анну за подол или Рейнеке — за волосы. Кололи руки острые сосновые иглы. Ноги взяли в снегу. Рейнеке шёл впереди, прокладывая Анне дорогу. Сухие ветви трещали и ломались в его руках. При каждом звуке юнкер морщился, иногда замирал, принюхиваясь — Анна видела, как трепещут, втягивая воздух тонкие ноздри. Слева, над кронами — багровый, тусклый закат. С правой стороны струилось меж веток дымное зарево. Доносились залпы — иногда длинный, протяжный звук, будто рвётся рубашка на локте. И короткое, злобное тявканье в промежутках. Очередной раскатистый треск. Опять.
— Залпами бьют. Регулярная армия, — шепнул Рейнеке Анне, наклонившись ей к уху.
