Желание (СИ) - "Amalie Brook" (читать книги без сокращений .txt) 📗
Завязалась самая настоящая битва, а я осталась одна.
— Лети, бежим, — Шен схватил меня за руку и потащил куда-то.
— Стой! Мы не можем их бросить!
Тайлер, Див и Крис было не в состоянии идти, а сам Шен ранен. Бежать или оставаться — одинаково смертельно.
— Я сказал, идем!
Двигаясь с трудом, Шеннард шел вперед. Я за ним. Может, мы сможем хотя бы укрыться.
— Далеко собрались, детки? — прямо нам навстречу вышли трое падших. — Хватит. Путешествие закончилось. Вяжите их, ребята.
Кто-то подбежал ко мне сзади, а дальше был хлопок и темнота.
***
— Летиция? Лети?
Кто-то ласково гладил меня по лицу и называл мое имя. Кто-то с нежными руками и знакомым голосом.
Где я могла его слышать?
Может, дома, в Ангрессе? Или дома, в родном мире?
Вдруг тот удар стал роковым и я погибла? Что, если обмен двойниками снова произошел и я приду в себя уже дома.
Нет, стоп. Там, откуда я пришла, никто не называл Летицией. А еще там не пахло нашатырем и не йодом. И там я бы так не замерзла, и не укрылась бы таким колючим одеялом.
Открыть глаза стало сложной и болезненной задачей.
— Эти громилы крепко тебя приложили, — сказала девушка, голос которой я никак не могла вспомнить. — Я боялась, что может быть сотрясение. Тихо-тихо, полежи еще…
Она мягко уложила меня обратно, стоило только попытаться встать.
— Берта, это ты? — я не верила своим глазам.
Берта — та самая медсестра, что привезла меня в Ангресс. Девушка с незаметным блеклым лицом и тихим голосом, боящаяся всего на свете, была рядом.
— Что это за место? Как я тут оказалась? Погоди… а ты…с падшими?
— Лети, помолчи. Я отвечу на все твои вопросы, только лежи спокойно, хорошо?
Она стала набирать в шприц какое-то лекарство.
— Сейчас я сделаю тебе инъекцию и будет намного легче. Уйдет слабость, прекратится головная боль. Потерпи.
— Поверить не могу, что вижу тебя, — говорила я, наблюдая, как тонкая игла вонзается в мою кожу. — Где мои друзья?
— Они живы, не переживай.
— А мой брат, Шен? Он ранен.
— С ним все хорошо. Рана неопасная и скоро заживет. Доктор уже поработал с ним.
— Криссель?
— Нет. Доктор Криссель остался на юге. Здесь есть другой врач, один из падших.
Берта тихо улыбнулась.
— Ну вот. Теперь полежи немного — скоро будет легче.
— Я ничего не понимаю… — проговорила, положив руку на лоб. — Как же голова болит!
Тесное помещение с противным раздражающим освещением дневной лампы. Темные стены, прохлада, запах лекарств, от которого мутит. Все какое-то неживое. Ни одного окна, ни одного предмета уюта — меньше всего это похоже на жилое место.
— Просто не дергайся. Лежи. Сейчас я все тебе расскажу.
И я подчинилась.
Послушалась ее и выполнила эту настойчивую и такую твердую просьбу. Впервые за все время нашего перехода я поверила кому-то настолько, что просто сумела лечь и закрыть глаза, расслабиться, позволить неизвестному лекарству беспрепятственно течь по моим венам.
Действие наступило скоро — в течение первых же минут мне становилось легче. Уходила боль, дрожь, наступали успокоение и долгожданное тепло. Будто меня окутал невидимый кокон уюта и легкости. Состояние, которого я не испытывала давно.
— Что ты мне вколола? — спросила у Берты. — Такое ощущение, что меня уносит.
— Успокоительное на основе легкого наркотика, — невозмутимо ответила она. — То, что тебе нужно.
— Чтобы я не могла сбежать? — в этот момент я улыбалась.
— Чтобы ты расслабилась и не тронулась умом. Ты много перенесла, Лети.
Да, тронуться умом было бы в самый раз.
Начни я говорить, что мир на самом деле не один, что их много и что я пришелица из другого, а еще у меня другое имя и… Какое, кстати, имя? Я его почти не помню. Было ли оно вообще?
Не важно. Начни я говорить все это вслух, меня бы признали ненормальной. Может, даже оправдали бы на суде. Может, так было бы проще.
Удивительно, что мой разум воспринял все случившееся совершенно спокойно, и я продолжала находиться «в трезвом уме и твердой памяти» до момента, когда Берта сделала мне укол.
— Тайлер Гиллерти… — проговорила я, глядя на идеально ровный потолок. Совсем недавно он казался грязным и склизским. — Жив?
— Да.
— А Райвен? Райвен жив?
— Все живы, Лети. Падшим пришлось отступить с последний момент. Над лесом появился штурмовик и три катера — нас едва не сцапали. Райвена спешно увезли.
— Как хорошо…
Почему-то мне было страшно представить, что Райвен умрет.
Это было бы несправедливо после всего, что случилось. Я видела его глаза, видела боль и отчаяние, видела искреннюю ненависть. Он не должен был умирать таким несчастным, хоть я и была виновна во всем.
— Где Тайлер, Див и Крис?
— В соседних камерах. Я вколола им снотворное. Не думала, что люди могут быть способны на такое.
— Я тоже, Берта. Погоди… — я привстала на локтях и внимательно на нее посмотрела. Под действием наркотика весь мир казался красивее и Берта вместе с ним. — Ты видела, что случилось в лесу? Ты там была.
Она кивнула.
— Я — врач и я нужна им. Вас выслеживали несколько дней, и вы оказались гораздо сильнее. Джаред удивлен. Вы убили больше десятка его людей — необстрелянных новичков. Жаль их…
— Кто такой Джаред?
— Он старший на этой базе. Мы в законсервированном бункере, Лети. Имперцы его давно списали и забросили, а падшие сделали своим штабом. Здесь мы как за каменной стеной.
— Как в каменной тюрьме, — собственный голос казался шелестом.
Все-таки отличная вещь эти успокоительные на основе наркотиков!
Я в полном дерьме, а ощущаю себя так, будто сижу на берегу моря в шезлонге, потягиваю коктейльчик и рассматриваю собственную яхту, приколотую у пирса. И при этом я зверски спокойна и счастлива. Жизнь удалась!
На мое замечание о тюрьме Берта только отвела глаза и смущенно усмехнулась.
В ней что-то неуловимо изменилось. Черты лица стали как будто выразительнее, ярче. Теперь они не терялись в общей картине мира, а были узнаваемыми. Встреть я ее сейчас, навсегда бы запомнила. Особенно взгляд — будто смотришь в глаза другому человеку.
— Берта, почему ты с падшими?
— Я приняла их сторону, — она не отводила взгляд.
— Поверить не могу, — я усмехнулась и снова приподнялась на локтях. — Ты же боялась назвать меня по имени, а теперь ты — и падшая.
Девушка ничуть не смутилась.
— Тебе не понять — ты всю жизнь провела на третьей ступени, Лети, — даже голос ее звучал по-другому, жестче, чем раньше. — Ты не знаешь, что такое жить в трущобах, голодать, просить милостыню. У падших нет ступеней — все равны.
— Не-е-е-ет, — протянула я. — Все никогда не будут равны. Ни-ког-да.
Берта снисходительно улыбнулась.
— Ты думаешь, падшие просто убивают всех без разбора? Мы не отщепенцы и не бандиты. Мы хотим жить по-другому, в другой системе.
— Система может оказаться сильнее.
— Но ее всегда можно разрушить.
Я устала держаться на локтях и повалилась обратно на постель.
Так вот она, безумная идея всех падших, разрушить все до основания. Снести, а потом выстроить новое, свое. Какое — вряд ли они представляют полностью.
За все время, проведенное в новом мире, я поняла очень многое. О себе, о людях, о политике, жизни, любви. Я поняла, что нет ничего более ненадежного и опасного, чем колосс, поставленный на глиняные ноги. И не важно, материален ли он, или, выстроен из собственных иллюзий, расцвеченных яркими витражами.
Колосс падших — всего идея, которую еще нужно воплотить, и у которой нет даже глиняных ног. Настоящий же исполин — Империя и ее законы. Он стоит на прочных металлических опорах, пусть и покрывшихся местами тонкой сеточкой ржавчины. Этот великан сломал многих, сломал и меня. Иначе я бы не оказалась в старом бункере у самой границы без малейшей надежды на спасение.
