Страж неприступных гор - Крес Феликс В. (читать книги регистрация txt) 📗
— Именно. Я решила дело раз и навсегда. Хотя бы раз в жизни плохая Ридарета сделала что-то по-настоящему хорошее, — с искренней верой сказала она.
— Ну нет, погоди… Погибнет одна, может, даже две. А третья, самая важная?
— Если даже я ее когда-нибудь убью, это будет лишь означать, что распалась одна треть Ферена. Остальные символы Ферена будут мертвы, так что Риолата их не убьет, поскольку это невозможно.
Раладан все думал и думал. Наконец он снова кивнул:
— Математика, говоришь…
Поднявшись, он вышел из-за стола и, покопавшись в стоявшем у стены сундуке, принес надорванный листок и свинцовый грифель. Что-то с трудом нацарапав, он протянул листок Ридарете.
— Там лежат таблицы солнечных склонений, математические таблицы и навигационные приборы, — сказал он. — Каждый капитан корабля имеет хоть какое-то, пусть слабое, представление о математике. Каждый, но не ты. Вопрос, впрочем, в том, Рида, нужно ли тут вообще знание математики? Может, хватит просто капли здравого рассудка? Немного подумать?
— Что ты тут мне написал?
— Я посчитал одно и то же двумя разными способами… Один длиннее, другой короче, и оба одинаково надежны. Результат один и тот же. Она тебя обманула.
Ридарета неуверенно смотрела на числа и символы.
— Но… кто? — спросила она.
— Риолата или, как ты говоришь, сука. Как ты и сказала, Рубин — всего лишь вещь. Или, вернее, сила, которая фактически не мыслит, однако может стремиться к цели, пусть и неосознанно; так наверняка сказал бы Таменат.
Если бы однорукий посланник мог убедиться в том, сколь большое влияние он оказал на двоих обычных авантюристов… Они никогда его не слушали, а если даже и слушали, то не понимали, особенно Ридарета. Так он считал. А годы спустя оказывалось, что даже на самой неурожайной почве может прорасти зерно. Эти двое знали о законах Шерни больше, чем все жители Агар вместе взятые.
— Сомневаюсь, — продолжал Раладан, — что тебе необходимо прикончить трех сестер лично. Если это в самом деле математика или нечто ей подобное… какие-то незыблемые законы… Браво, Риди, ты решила уравнение. По-своему, но результат сходится.
— Ты ничего не понимаешь, ты все перепутал! — крикнула она.
— Я перепутал? Ты поручила убить человека, значит, будешь виновной. Это во-первых. А во-вторых, если все так просто, что достаточно убить одну из сестер, и у Рубина пропадет желание к другим, то почему, собственно, Делара до сих пор жива? Нужно было позволить ей умереть. Ведь это ты ее смертельно ранила?
— Я не хотела, чтобы она умерла! Это сука хотела! Я — нет!
— И поступила по-своему. А тогда Рубин, не имея возможности решить уравнение простым способом. — Раладан взял листок со стола, — поискал иной способ, Рида… Послушай меня внимательно. Ну, слушай! — настойчиво повторил он. — Твой план никуда не годится. Это сплошная чушь. Я не разбираюсь в Шерни, но два плюс два всегда будет четыре, и точно так же один плюс три… Понимаешь, что я тебе говорю? Она тебя обманула! Еще немного, и Ферен начнет распадаться из-за тебя.
Оба шалаша были пусты. К тому же разрушены, и притом так, будто в них свирепствовал медведь.
Раладан разглядывал то место, где просидела несколько дней разыскиваемая командой Ридарета, но ничего интересного не заметил.
Моряки бродили вокруг. Среди них был маленький уродец, когда-то браконьер. Он искал трупы, или делал вид, будто ищет, но ничего не нашел.
Ридарета опиралась о дерево возле ручья. Раладан остановился под другим.
— Как она выглядела, когда ты ее оставила? Была здорова?
— Почти. Но еще слабая, — коротко ответила она.
— Могла ходить?
— С трудом. Но могла.
Сунув руки за пояс, он покачивался на каблуках. Такая была у него привычка, когда он думал.
— Расскажи мне о ней, — поразмыслив, сказал он. — Есть что-нибудь, о чем стоило бы знать? Она тебе что-нибудь говорила? Что она собирается делать, куда идти? Как вообще выглядело это ваше… знакомство? — расспрашивал он.
— Зачем тебе все это?
— Не будь дурой. Я отправляюсь в Роллайну, — заявил он. — Может, ты знаешь что-то такое, что могло бы мне пригодиться?
— Нет.
— Вы сидели здесь несколько дней. Ты на нее блевала — прекрасно, это я уже знаю. А кроме того? Вы ни о чем не разговаривали, ничего не делали?
— Почти ничего.
Он ждал.
— Она ластилась ко мне. Подлизывалась, как последняя невольница. Ну, я с ней и поразвлекалась…
— Поразвлекалась?
Она пожала плечами.
— Я ее дрессировала… Приказывала, чтобы делала с собой разные вещи.
Надув губы, она смотрела на него так долго, что он отказался от дальнейших расспросов. Чтобы ни означали эти «разные вещи», он уже не сомневался, что Ридарета унижала и мучила пленницу самыми изощренными способами. Жаль только, что для него ничего из этого не следовало.
Она неверно истолковала его молчание. В последнее время они плохо друг друга понимали.
— Я не могла сдержаться, — словно оправдываясь, сказала она, — потому что если я не хотела ее убивать, то сука должна была что-то получить в утешение. Чтобы она не слишком меня кусала. Кого я могла отдать ей на растерзание? Моряков? Впрочем, я была не в настроении; я беременна, уже недель пять. Даже немного видно, не заметил? И все идет так же быстро, как и всегда, то есть я рожу где-то месяца через два. Все снова становится как раньше, может я опять научусь что-нибудь поджигать или… Пока я ничего не умею. Говорю потому, что когда-то ты спрашивал.
— Все эти твои настроения и беременности… — Он замолчал, не желая снова отмахиваться от ее проблем. — Если ты не можешь добиться выкидыша травяными настоями, то почему не пойдешь к какой-нибудь деревенской бабке?
Она не оценила его стараний, лишь наклонила голову и с жалостью посмотрела на него.
— Думаешь, я не пробовала? Она все из меня выскребет, только не то, что надо. А больно будет так, что этого даже я не выдержу. Сука умеет защищаться и мстить, она ведь хочет, чтобы Рубинчиков было много. Я даже пробовала сама разрезать себе живот, но едва не убила Неллса, и…
— Возвращаемся, и ты снимаешься с якоря, — решил он. — Высадишь меня в Дартане, недалеко от Роллайны. Времени прошло не слишком много, и если даже она раздобыла коня, то, скорее всего, у нее нет денег, чтобы то и дело покупать свежего, а кража — не такое простое дело для того, кто никогда этим не занимался. Я еще могу ее опередить. У тебя есть в команде кто-нибудь, кого можно взять с собой в большой город, так, чтобы не было стыдно? Умного парня с не слишком мерзкой рожей?
Она немного подумала.
— Найдется. Кстати, дартанец, — у тебя будет переводчик. И могу тебе дать еще девушку, гаррийку. Шлюха, но хорошо знает кинен, так что, похоже, смышленая. — Слепая Риди так и не сумела научиться хотя бы слову на чужом языке. — К тому же из тех, кто носил по-настоящему красивые платья. Дорогая шлюха, не для каждого. Вот только как-то раз…
— Лучше заткнись, Рида, — сказал он. — Никаких шлюх и вообще никаких женщин. В Шерере, кстати, остались хоть какие-то мужчины? На одном троне королева, на другом императрица. Три сестры и женщина-Рубин. Почему это не могли быть три брата? Я уже вижу, как вы все устроите. Если ты не развалишь Шернь, то дартанка и армектанка развалят, по крайней мере, Шерер. Возвращаемся на корабль.
— Хорошо, — с необычным смирением ответила она.
— А ты куда направишься? После того, как высадишь меня на берег?
— В Ним Айе, как мы договорились с Китаром.
— У тебя еще не прошло?
— У меня — нет. Но…
Она слегка прикусила губу.
— Но боишься, что у него прошло?
Она скривила рот и грустно кивнула:
— Я глупая, проклятая, и никогда у меня ничего не получается.
5
Разноцветные — лишь бы не красные, а чаще всего черные — маски, как узкие, так и широкие, уже несколько лет как стали столь привычными в больших городах Дартана, что трудно было выйти из дома, не встретив никого с закрытым лицом. Это сделалось почти модой, особенно в столице — городе, в котором билось сердце королевства, до этого бывшего самой богатой провинцией империи, — где каждому, занимавшему пост выше перекупщика, было что скрывать. Сплетни могли превратиться в хлещущие розги, а достоверные известия — в смертоносное оружие. Пьяницы в трактире, шепчущие сладкие словечки дочери хозяина, вовсе не обязательно хотели, чтобы в них узнали уважаемых городских урядников; стучавший в дверь публичного дома гуляка не желал показывать лицо, принадлежавшее офицеру алебардщиков королевы; две дамы, спешащие куда-то в полночь следом за слугами — тоже в масках, — наверняка имели причины прятать лица. Даже в столь невинном месте, как городской рынок, не каждый разбрасывавшийся серебром человек готов был выдать свою личность. Чьи-то глаза могли узнать задерживающего квартплату соседа, который почти морил голодом свою семью, не заботился о жене, а теперь покупал несколько локтей дорогого шелка, тесемки и ленточки, одним словом, материалы для пошива роскошного платья…
