Эльфы, топор и все остальное - Шепельский Евгений Александрович (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
Волна накрыла нас с головой. Я успел обхватить грот-мачту руками.
— Я мокрый, караул! — заявил Олник, фыркнув, как большой пес.
— Надеюсь, не от страха?
— Скажешь тоже… волна!
— Отцепись от меня и стой у мачты. Начнешь сразу, как я прирежу капитана.
— Ясно, Фатик.
Одержимый зловещим намерением, старина Фатик заковылял к капитану с кинжалом в рукаве куртки. Раз за разом судьба направляла меня на путь, не свойственный герою. Начиная с момента, как я отобрал у коротышек посыльный фургон.
— Чего надо? — нелюбезно спросил Бун, когда я приблизился. Его борода, похожая сейчас на огромную черную сосульку, грозно встопорщилась. Штормовой плащ казался сплошным вороненым доспехом.
Пираты… Политики внушали мне меньшее отвращение, чем пираты. Мой кружной путь с отрядом начался с того, что пираты Кроубского архипелага под водительством Хартмера Ренго блокировали Харашту, положив, таким образом, конец водным сообщениям между талассократией синдиков и Южным континентом. Да и раньше мне доводилось встречаться с пиратами нос к носу.
При мысли о том, что мой план может не сработать, и Димеро Бун хотя бы пальцем притронется к Виджи, я чувствовал ужас и — ярость. Неукротимую, но вместе с тем холодную ярость, нисколько не похожую на амок. Это странное чувство, когда твое «я» отходит на задний план, а вперед проталкивается желание уберечь, защитить любимого человека даже ценой большой крови, проснулось во мне после ранения Виджи, укрепилось на поле Хотта, а сейчас… черт, оно было тверже алмаза. Я был готов на всё.
Я увидел, что из окна капитанской каюты пробивается свет. Приблизился с Буну, скроив плаксивую физиономию. Боги, как же он был громаден! В два раза шире меня и выше на полголовы.
— Мне… дурно… капитан! — Я наклонился к нему и опустил руку: рукоять кинжала скользнула в ладонь, мокрая и холодная, как только что пойманный окунь. — Нужно… еще… выпить…
Он раскрыл рот, чтобы ответить гневной тирадой. Я наклонился и без размаха воткнул нож в сердце Димеро Буна.
Гм.
Вы, наверное, уже привыкли, что большинство моих дел и хитроумных уловок с самого начала этой истории частенько шли наперекосяк.
Так случилось и в этот раз.
Волна двинула «Горгонид» в скулу, со спины Буна, едва не положив корабль на бок. Меня отбросило назад, и кинжал впустую скользнул по жесткой ткани штормовки. Чтобы удержаться на ногах, я взмахнул руками, и лезвие кинжала сверкнуло у самых глаз капитана.
— Рамшех!
Его мясистый кулак врезался в мою челюсть. Я воспарил над «Горгонидом», созерцая грозовые небеса, затем приложился лопатками о мокрую палубу и, проехав на спине, стукнулся затылком о фальшборт.
Бун страшно завопил, его сапоги загрохотали по палубе. Он был как тролль — столь же огромен и на удивление подвижен. Молния сверкнула дважды — а он уже навис надо мной, его короткие рубленые пальцы тянулись к моему горлу.
Я отпихнул его ногами, затем вскочил, слыша сбоку отчаянные вопли и звон оружия.
Палуба накренилась, и мой кинжал запрыгал к ногам Буна. Я ринулся следом, несмотря на то что от двух ударов в моей голове гудели шмели, а ноги — заплетались.
Бун тряхнул головой, приходя в себя. Кинжал допрыгал до его сапог. Я понял, что Бун схватит его раньше, но капитан, завопив что-то, вдруг устремился к дверям своей каюты.
Инстинкт Джарси заставил оглянуться. Один из матросов уже примерился разбить мне голову какой-то деревяшкой. Я перехватил его запястье, вывернул, другой рукой резко выбил локоть из сустава. Вопль боли потонул в каскадах грома. Я облапил пирата поперек туловища и швырнул за борт.
Раз…
Олник тем временем запросто управился с двумя. Молнии, сверкая, чеканили черно-белую картинку: плечистый карлик с колотушкой и упавшие, уже неподвижные матросы.
Два… три…
Монго буйствовал у румпеля: его меч, взметнувшись, поразил одного из рулевых.
Четыре… Пя…
К несчастью, наследник трона скверно держался на штормовой палубе. Когда «Горгонид» дал крен на нос, Монго кубарем скатился с юта по ступенькам, а затем намерился искупаться в волнах пролива, для каковой цели начал переваливаться через планшир. Но Крессинда была рядом: она успела схватить его за сорочку и вытащила на палубу, мокрого и взлохмаченного, потерявшего меч. Тем временем один из уцелевших рулевых оставил румпель и попытался атаковать Жрицу Рассудка. На свою беду.
Пять…
Все происходило очень быстро, отпечатываясь в моем мозгу черно-белыми картинками.
Скареди добрался до меня почти ползком и протянул клинок Гхашш.
— Мастер Фатик, вы кричали…
— Не я. Нет. Не важно. Пассажиры…
Двери шкиперской каюты распахнулись от мощного пинка, Бун перепрыгнул через комингс и устремился к нам, держа на отлете тяжелую, хищно изогнутую саблю. Из ярко-освещенного проема начали выбегать люди в блузах и коротких матросских штанах. На ногах эта публика держалась уверенно, вооружена была короткими тесаками.
Здорово, братцы… Матросская шваль, головорезы, срочно нанятые шкипером в Ридондо. Вы, несомненно, собрались в каюте Буна, чтобы сделать друг другу маникюр!
На плечи Скареди прыгнули две тени — палубные матросы опомнились и вступили в схватку. Третья тень материализовалась прямо передо мной — чтобы получить гардой в нос. Тем временем четвертая тень сбила Скареди с ног, и образовавшийся клубок покатился к борту.
— Олник! — гаркнул я. — Скареди! Помощь!
— Гномья кур-р-ва! Иду!
Шкипер был уже рядом. Он не стал держать торжественную речь и сразу перешел к делу.
— Ты… ты… ты! — заревел он, нанося удар за ударом. Я парировал, видя бреши в его яростных атаках. Я мог бы убить его очень быстро, но в этом случае пятеро наемников пустили бы меня на рубленые котлеты. Они теснили меня к борту, но пока не нападали всерьез. Бун хотел разделаться со мной сам.
Я отступал, пятился мелким шагом, я тянул время, поддавался капитану и уповал на своих друзей.
Наш поединок длился меньше минуты, как вдруг я ощутил, что корабль потерял управление: он содрогнулся, получил удар в корму и начал рыскать, а потом решил улечься на борт, тот самый, к которому был прижат я. Головорезы и шкипер стремительно соскользнули к фальшборту и погребли меня под своими телами.
Кажется, мелькнула мысль, Крессинда или Монго расправились с последним рулевым. Корабль, оставшийся в шторм без управления — пропащий корабль. Об этом я должен был подумать перед тем, как напасть на Буна.
Когда «Горгонид» выровнялся, я выскользнул ужом из-под горы тел, потеряв, правда, меч. Я встал на ноги первым из всех, и, схватив за пояс одного из наемников, спровадил его в морскую пучину. Затем увидел тускло блеснувший тесак, схватил и обрушил на загривок другого наемника.
Шесть и семь.
Сбоку неслась хриплая ругань: судя по голосам, Скареди и Олник схватились с остальными матросами.
Я успел убить еще одного наемника, прежде чем из груды тел поднялся шкипер.
— Ты… я… о-о-о! — ревел он сквозь заросли разлохматившейся бороды.
Один из самых галантных и красноречивых людей, что я встречал.
Я крутанул тесак и вогнал лезвие под солнечное сплетение пирата по самую рукоять.
Восемь и девять.
Сверкнули белизной зубы… Бун попытался ударить меня саблей, но я перехватил запястье и вырвал саблю из слабеющих пальцев. Тогда он дернул свободной рукой за пояс с Богом-в-Себе, но — слабо, жизнь покидала его тело.
— Хи… трый… — проскрипел капитан. — Как… узнал?..
— Твои грехи идут впереди тебя, — сказал я и пихнул его в грудь. Он осел на палубу — мертвый.
Рядом вдруг оказалась Крессинда. Она что-то кричала, размахивая молотом, и наемники — те, что остались, а с ними и боцман, и матросы, уцелевшие в драке с Олником и Скареди, испуганно вжали головы в плечи. Я передал командование гномше и поднялся на ют, где укротил рулевое весло, направил «Горгонид» носом против волн и тем самым спас корабль, и нас, его пассажиров.
А если вы думаете, что настоящий героический поступок, это перебить пиратов — или, скажем, вызвать предводителя пиратов на бой и умертвить в честном поединке, вы ошибаетесь. Истинно героический поступок мы со Скареди совершили этой ночью, стоя у кормила до тех пор, пока волна не пошла на убыль. Не могу сказать, что это далось мне легко. Я бы наверняка упал, да и Скареди не был сделан из железа, в общем, мы не удержались бы на ногах, если бы я заранее не велел привязать нас к веслу.
