В поисках Белой ведьмы - Ли Танит (книги бесплатно .txt) 📗
Но тут она отдернула руку прочь.
– Зерван, – сказала она, – сын Вазкора…
– Не надо имен, – произнес я. – Не надо больше имен, Ресса. Ты вела меня сюда, и я охотно шел за тобой.
– Я не имела в виду… и не думала…
– Так подумай сейчас. Обо мне.
– Карраказ, – сказала она.
– Пусть она подождет. До завтра. Я забыл о ней, как она намеренно забыла обо мне.
– Но… – начала она.
– Тише, – сказал я.
Ее взгляд поплыл, рот, даже сейчас пытающийся говорить, слился с моим, еще до того как смог найти нужные слова, в горячем поцелуе. Ее тело прильнуло ко мне. Плечи освободились от голубой води платья. Из одежды к моим рукам поднялись груди, каждая с алой звездочкой огня, ставшей осью моих ладоней. Она отвернула голову и тихо попыталась сказать, что так не должно быть. Но ее руки уже ласкали мою спину, и она прильнула ко мне, как будто мир рушился, и остался только я, чтобы спасти ее.
Я прижал ее к себе, и мы упали на гору мехов. Где бы ни соприкасались наши тела, огонь пронизывал нашу плоть. «Это новое ощущение», – подумал я, но эта мысль тут же выгорела из моего черепа. Платье как бы само звало меня освободить от него ее прекрасное тело. Ее ноги были прохладные и гладкие, но внутри их пылал огонь. Серебристый пушок внизу ее живота не был похож на человеческий, как и никакая другая часть ее распростертого тела, лежащего передо мной в свете свечей, как груда белого снега с рубиновым пятном рта, двумя алыми звездами на грудях и розовой пещерой во льду. Она не была девственницей, однако, как у какой-нибудь молодой богини в легендах, ее невинность, казалось, вернулась к ней специально для меня. Но она, похоже, была искушенной.
Голова Рессаверн откинулась назад. Она вручала мне себя с молчаливым диким наслаждением, ничего больше не отрицая.
Ее ненакрашенные ресницы были изящного платинового цвета. Я коснулся ее глаз губами и ощутил солоноватый привкус. Я спросил ее, почему она плачет.
– Потому что этого не должно было случиться между нами.
Многие женщины говорят так, утомительно стеная при этом, но с ней было иначе.
– Это должно было произойти, – сказал я. – Ресса, мы с тобой похожи и нравимся друг другу, ты и я.
– Да, – сказала она.
– А что ты имеешь против? Потому что мы пришли в этот мир через одну и ту же дверь, что мы брат и сестра? Неважно. У нас разные отцы. Кроме того, это слишком дикий взгляд на жизнь, чтобы помешать маленькому кровосмешению. Или, может, мне надо предположить, что ты воспитывалась среди дикарей? По-моему, тебя обучала Джавитрикс.
Ее слезы высохли. Ее глаза, которые я видел минуту назад ослепленными удовольствием, теперь снова превратились в огромные опаловые диски, непроницаемые, но проникающие повсюду.
– И еще, – сказал я, – кто узнает, после того как мы покинем эту волшебную гору – твою родину?
– Нет, – сказала она. – Покинешь ты, а я остаюсь.
– Ты пойдешь со мной, – сказал я. – Ты же знаешь, что не позволишь мне путешествовать одному.
– Позволю.
– Я испрошу тебя у старой леди, – сказал я, пытаясь пробиться сквозь эту тень, легшую на ее лицо, как надвигающаяся ночь. – Я встану на колени перед твоей Карраказ…
– Нет, – прервала она, и ее сильные, тонкие пальцы впились в мои руки. – Не ходи к ней теперь.
«Она боится, – подумал я. – Она считает, что предала колдунью тем, что легла со мной в постель, и будет наказана. Это уже слишком для нашей милой матушки».
– Пока я рядом, она не причинит тебе вреда, – сказал я.
Глаза Рессаверн вспыхнули. И я увидел, что это был гнев. – Ты не дурак, – сказала она, – так и не глупи. То, что я говорю тебе, это пророчество, предостережение. Оставь остров и живи своей жизнью где-нибудь вдали. Забудь о том, что сейчас было между нами, и о своих поисках Карраказ. – Ее гнев опал, и она мягко произнесла:
– А теперь пусти меня.
– Я не закончил с тобой, – сказал я.
– Но я закончила с тобой, Зерван. Да, в этом есть и моя вина, что мы здесь. Я признаю, ты – мой победитель, и я уступаю тебе. Но теперь все. Ты не заставишь меня сопротивляться. Ты не знаешь женщин с этой горы.
Этот спор заставил меня снова возжелать ее. Она не стала особо сопротивляться, а только когда я вошел в нее, застонала. Изгиб, где встречаются ее плечо и горло, источал аромат каких-то незнакомых цветов, сильнее, чем апельсиновый цвет. На секунду моя голова наполнилась светом, затем тьмой, и последний завершающий удар был похож на удар ножа в мое сердце.
В эту ночь я видел во сне своего отца. Тогда я правильно понял его приход. Это было всего лишь еще одно зазубренное лезвие, подобранное в холодном рассвете, что разбудило меня одного в том месте.
Как же хорошо я помню этот сон, как если бы он был реальностью, воспоминанием, чем, возможно, он и был на самом деле; или он был фрагментом какой-то другой жизни, где среда обитания была иной.
В этом сне я снова был ребенком, может, лет пяти. Он поднял меня к высокому окну, посмотреть на марширующие на улице войска. Была зима, земля покрыта белым снегом, на котором резкими черными пятнами выделялись люди и лошади. Он тоже был черный, черные одежды, черные волосы, смуглая кожа и черные драгоценные камни на ней. Гораздо чаще бросая взгляды на него, чем на его войска внизу, я вдруг с тревогой увидел отчетливый образ, как обычаю рисует ребенок, темный столбик с пустым пятном вместо лица. Но затем отец сказал: «Смотри вниз». Я тут же повиновался ему. Мне было пять лет, однако, я знал, меня научили: ему все должны повиноваться. «Ты должен запомнить на всю жизнь, – сказал он, – что ты наследуешь это, стремишься к этому, тренируешь свое тело и ум для этого. Я не хочу, чтобы ты возился со щенком, как какое-нибудь крестьянское отродье в этом возрасте. Ты родился моим сыном, чтобы стать таким, как я. Ты понимаешь меня?» Я ответил, что понимаю. Он поднял на меня глаза, которые были как дна потухших угля, и опустил меня с рук. И я понял, что ненавижу и боюсь его и что эти чувства связывают нас – испуг и детское проклятье, которое однажды станет мужским. И тогда я должен буду убить его так же, как он убил мою собаку. Или он убьет меня.
Заметив в дверях маму, я пошел к ней. Ее лицо было закрыто маской из золота и зеленых драгоценных камней. Я никогда не видел ее без маски. Тем не менее, несмотря ни на что, она была моим прибежищем, а я – ее, если такое доступно пониманию пятилетнего ребенка. Свет, льющийся из окна особняка, разбудил меня, а ласка ее рук во сне была похожа на прикосновение Рессаверн.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
КОЛДУНЬЯ
Глава 1
Утро застало меня идущим через лесистую долину к подножию горы. Вилла, спрятанная среди деревьев, осталась далеко позади. Вспугнутая мной птица с длинной шеей взвилась из воды, поднимая крыльями ветерок. Она пила у кромки разбитого льда, не обращая внимания на весь мир, никакие бедствия или мечты не беспокоили ее.
Рессаверн не оставила ни следов на снегу, ни вообще каких-либо отпечатков проворных и красивых обнаженных ног. Она левитировала, чтобы обмануть меня, как обманула меня в тусклом свете свечей и заставила забыть, что она ведьма, а уже потом женщина. Я не был готов к бешеной атаке ее Силы, с которой она очаровала меня. Но ужас заставил ее предать меня, и он же доказал, что она не верила мне, когда ставила мою Силу, по крайней мере, рядом с Силой Карраказ.
Однако ей стоило бы еще поучиться. Мне не нужны были ее следы, я был независим. Я вспомнил о мраморном городе на горном склоне, о котором она случайно обмолвилась. Представив его на мгновение, я понял, что этот город был убежищем колдуньи.
Я шел по земле, пробираясь между деревьями. Ничто меня не тревожило: меня можно было увидеть только с высоты птичьего полета, да и то вряд ли. Во мне все еще оставалось достаточно от лесного человека, чтобы подойти к горе, хотя я был убежден, что она наблюдает за мной.
Свою сумку я оставил на вилле открытой, так чтобы была видна маска и чтобы всякому было понятно, что происходит.
