Глинглокский лев. (Трилогия) - Степной Аркадий (полные книги .TXT) 📗
В полной тишине король объехал солдат, остановив коня у самого рва. Тщательно осмотрел стены, где прекратившие было работу каменщики под его строгим взглядом снова принялись за укрепление новых башен. Прищурившись, оценил ров, утыканный по краю острыми кольями. Покосился на хищное жало заряженной баллисты, установленной на открытой верхней площадке круглой башни над северными воротами, и, криво усмехнувшись, спрыгнул на землю. Подошел к графу Лондейлу, посмотрел на его открытое, усталое лицо и крепко обнял:
— Спасибо за город, граф.
И тут же затрубили трубы, вскинулся в восторженном реве народ:
— Да здравствует король! Да здравствует граф!
Король снова вскочил на коня, улыбнулся восторженно кричащим людям и приветственно взмахнул рукой. Горожане, чувствовавшие, что они только что выдержали на «отлично» суровый экзамен, неистовствовали. Король проехал по улицам, осыпаемый цветами и пестрыми лентами, видя повсюду изможденные от усталости, но освещенные надеждой и радостью лица. Люди следовали за своим королем до самого графского дворца.
Большая площадь перед дворцом была запружена народом, люди забили прилегающие к площади улицы, залезли на крыши окружающих домов, кричали до хрипоты и радовались как дети. Тонко уловив желание своего народа, король появился на большом балконе, выходившем на площадь, и поднял вверх руку. Люди затихли в ожидании обращения своего правителя.
— Лондейлцы, буду говорить открыто. Тяжелое время наступило для старого доброго Глинглока. Злой и сильный враг топчет нашу землю, отбирает имущество, отбирает жизни, измывается над нашими детьми. И у нас нет больше армии, чтобы его остановить. — Георг сделал паузу, обвел взглядом притихший, встревоженный народ и отчеканил: — Но если враг думает, что с нами покончено, то он ошибается. Дальше этих стен ему не пройти! Потому что мы будем драться не за золото и добычу, а за себя и за свою землю! Потому что мы зальем своей и вражеской кровью каждый камень в этих старых стенах и каждую пядь нашей земли! Мы сделаем это за себя, за своих близких и за своих детей! Мы сделаем это за Лондейл и за Глинглок!
Твердые, словно выбитые в железе слова взбудоражили толпу. Народ заволновался, будто черная грозовая туча; казалось, сам воздух был наэлектризован и готов разразиться молниями, тысячи горящих глаз были устремлены на долговязого молодого короля. Георг сжал зубы, так что заиграли желваки на скулах, вытащил из ножен меч и, воздев его к небу, прокричал:
Глинглок!!!
Глинглок!!! — взорвалась толпа.
Глинглок!!! — скандировали, сжимая кулаки, люди с искаженными от ярости лицами.
Глинглок!!! — кричали солдаты и ополченцы, потрясая оружием.
Глинглок!!! — грозно зарычали рыцари, бароны и графы, особенно четко осознавая в эти минуты свой дворянский долг.
Глинглок!!! — выдохнули выжившие лондейлские безнадежные. После Лингенского леса для них этот клич имел свое, особое значение.
Глинглок, — зловеще прошептал бывший рыбак Жано, многообещающе поглаживая свежие шрамы на предплечье.
Глинглок! — без особого рвения прокричали шпионы эльфийского герцога, одолеваемые страхом и дурными предчувствиями.
Война перешла во вторую фазу, ожесточенную и непредсказуемую. У разбитого королевства появился лидер.
Глава 2 Офицер
Длинный, почти метровой длины клинок, простая поперечная гарда, обтянутая шершавой кожей удобная рукоять с круглым плоским навершием. Ни золота, ни драгоценностей, из украшений лишь вычеканенный на навершии геральдический лев, грозно оскаливший пасть. Меч, созданный для боя, а не для парада.
Рустам провел ладонью по холодной стали и не почувствовал ничего, мелькнула только глупая мысль: «Рыцари должны сражаться верхом, а я всего один раз сидел на лошади, и кончилось это для меня сломанной ключицей. Интересно, можно ли рыцарю сражаться сидя на телеге?..»
— Смотри не порежься, — прогремел над его ухом чей-то ироничный голос.
Рустам дернулся и вскочил на ноги, едва не уронив меч на пол. Впопыхах схватил его вместо рукояти за лезвие и в самом деле слегка порезался.
Ну вот, что я и говорил, — удовлетворенно заметил Гарт, а это был именно он, забрав у Рустама меч и взяв в руки его порезанную ладонь. — Ерунда, царапина, это даже хорошо, в следующий раз будешь с ним поуважительней обращаться. Меч оружие благородное, неумелых рук не терпит.
Если бы не ты, я бы не порезался, — вяло парировал Рустам.
Еще как порезался бы, — усмехнулся Гарт, — не сегодня, так завтра, но обязательно порезался бы.
Неужели я настолько плох? — уныло буркнул Рустам и покосился на хищно блеснувший меч.
Ну не сказать чтобы уж совсем никуда не годился, и тем не менее… — Гарт осекся и внимательно посмотрел на друга. — Братец, ты чего такой кислый? Вроде радоваться должен, вместо этого сидишь здесь в тоскливом одиночестве, страдаешь. Ну-ка давай выкладывай, в чем дело.
Да не знаю. — Рустам устало махнул рукой. — Пусто как-то стало. Раньше был безнадежным, вроде бы хуже некуда, и все же какое-то место в жизни. А теперь стал не знаю кем и понятия не имею, что со мной дальше будет.
Э, братец, что-то ты совсем завял. — Гарт аккуратно положил меч на полку и сел на деревянную лавку, усадив друга рядом. — О чем жалеешь? Ты же смертником был, недочеловеком, так, мразью подзаборной, которую не жалко.
Я не был мразью! — вскинулся Рустам и тут же поправился: — Мы не были мразью!
Правильно, — не стал спорить Гарт, — не были. Но остальные к нам относились именно так. А это тоже важно, что бы там ни говорили. А теперь мы стали свободными, с деньгами, с чистой совестью, с нашивками на плечах. А ты так и вовсе с рыцарской цепью на груди. — Гарт покосился на пустую Рустамову грудь и поправился: — То есть самой цепи пока нету, но право-то на нее у тебя уже есть.
Вот-вот, в ней-то все и дело, — отозвался Рустам. — Знаешь, когда меня произвели в рыцари, вначале такая радость нахлынула, два дня как на крыльях. Надо же, меня — и в рыцари. А сейчас думаю: а почему меня? За что? За мои сержантские нашивки, что ли? Что я такого сделал?
Ты чего, Рус? — У Гарта округлились глаза. — Тебе что, память отшибло? Забыл, сколько гномов искромсали, а эльфам как просрат… дали? Да мы, только сами, силами своего маленького отряда, в обозе почти два пула тяжелой гномьей пехоты грохнули.
Вот именно, — вспыхнул Рустам, — МЫ. Мы это сделали, все вместе. И я ничем не лучше тебя, Дайлина, Жано, Сарда или тех, кто не выжил. Гастер так в знамя вцепился, что свои еле оторвали, у Жано одиннадцать зарубок на руке, там, где Сард с Джинаро стояли, — трупов по колено, Дайлин с того света вышел и без колебаний снова в самое пекло, а без тебя, Гарт, нас и вовсе размазали бы, Мальве, сразу и бесславно. Почему так высоко наградили именно меня? Я не больше других врагов сразил, не лучше других дрался, не меньше остальных дрожал от страха. Мне перед тобой и ребятами неудобно. Этот меч, — Рустам кивнул на полку, — мне словно руки жжет.
Знаешь, братец, — задумчиво сказал Гарт, — вот эта черта мне в тебе и нравится. А с другой стороны, ты иногда ну такой дундук, прости господи. Ты что думаешь, рыцарское звание это награда? Кто, потвоему, рыцари?
Ну, — невольно задумался Рустам, — рыцари — это дворяне, знать, высшее общество.
И это тоже, — согласился с ним Гарт, — но все это лишь мишура. А на деле рыцари-дворяне — щит королевства, его меч и копье. Их предназначение — сражаться за Глинглок, их долг — умереть за него не колеблясь. В мирное время они наслаждаются своими привилегиями, но обязаны быть всегда наготове, в военное время они садятся в седло и ведут за собой остальных. Рыцарь — это прежде всего обязательства, остальное лишь сопутствует званию. Его величество не наградил тебя, а возложил на тебя повышенные обязанности, чему служит доказательством этот меч. Посмотри на него, братец, на нем нет золота, но он крепок и гибок. Это не награда, это оружие. И если ты это поймешь, то он не будет жечь тебе руки, а станет в них послушным и верным инструментом. Так что можешь успокоиться, — Гарт посмотрел на озадаченное лицо друга и весело ухмыльнулся, — твое звание вовсе не награда. Наградой были золотые, и тебе нечего стыдиться, ты получил долю наравне с остальными, столько же, сколько и все.
