Мой личный чародей (СИ) - Анненкова Ирина (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
— Хорошо ты себе лабораторию обставила, — похвалил Дар, обойдя мои крошечные владения. — Всё, что надо, есть, и ничего лишнего. Ага, эльфийские руководства по зельеварению! Здорово, тебе должно было понравиться! А там у тебя что?
— Голубая плесень растет, — насупилась я. Мой чародей, хоть и разбирался в целебных зельях не хуже заправской знахарки, над моим заветным снадобьем посмеивался. Ретроград. А ещё Старый Медник!
— Ну и ладно, пусть себе растет, — разрешил ретроград и отсталая личность. — А я тут спать буду. Не возражаешь? Вот на этой лавке. Авось мы с твоей плесенью не подеремся.
— Ты ее, главное, не съешь! — сладким голосом попросила я.
— Да уж постараюсь. На всякий случай пирожками запасусь. Слушай, а у тебя ещё какая-нибудь еда имеется? А то я после вашего парадного ужина какой-то голодный.
— Так надо было есть то, что на стол поставлено, а не меня глазами! — Ой, а и правда, чем же мне его кормить-то?!
Кроме Авлениных пирожков в доме нашелся кусок сыра в тряпочке (без плесени!), печеная куриная нога, полузасохшая горбушка хлеба и миска огурцов. М-да, не густо…
— Слушай, может, я схожу, принесу какой-нибудь еды? — заволновалась я. — Тут недалеко, я быстренько. Ты знаешь, я ведь почти не готовлю дома… меня мама моего друга Аллардиэля — ну, это тот эльф, которого нам удалось у змеевих отбить — взялась откармливать почище Микеши…
— Что-то она в этом деле не преуспела, — тут же вставил наблюдательный Дар.
Я отмахнулась и продолжила:
— …а своего домового у меня всё равно нет, вот я и привыкла завтракать, обедать и ужинать у них.
— Как же ты без домового-то? — хихикнул чародей.
— Видел бы ты их домовых! — я поджала губы. — Всё, что говорится в сказках и легендах о надменности и неприступности Перворожденных — так это исключительно про их домашнюю нежить! Да чтобы они покрыли себя позором, согласившись войти в дом к чужеземке?! Ни за что! По сравнению со своими домовыми эльфы — простецкие ребята!
Это была истинная правда и мой больной мозоль. Уж кто в землях эльфов меня не принял, так это их домовые, банники и овинники. В отличие от Синедолии, где они селились далеко не в каждом доме, а уж показывались хозяевам и того реже, в Священном Лесу домовики жили везде. Стремящиеся, как и их длинноухие хозяева, к совершенству, они были просто помешены на безупречном служении своим домам — эльфийским домам! Перейти даже на время под другой кров? Служить человеку? Они бы скорее умерли на месте. Своим высокомерием домашние нечистики легко могли заткнуть за пояс самого Лансариэля.
Не то, чтобы я не могла сама управиться со своим невеликим хозяйством. Конечно же, могла, и легко. Просто меня, выросшую в окружении дружелюбной нежити, такой откровенный снобизм здорово задевал. Мне становилось обидно до слез, когда домовики Диннориэли обдавали меня ледяным презрением, едва я переступала порог дома Арранта. Но если я старательно делала вид, что мне всё равно, то Степка возненавидел мелких зазнаек от всей своей кошачьей души и при первой же возможности старался им напакостить. Изощренные баталии с Микешей закалили кота и сделали его изобретательным, а я, хоть и ворчала на пушистого мстителя, сама чувствовала, что делаю это не вполне искренне.
— Ну и наплевать! — рассмеялся Дар, выслушав мою скорбную повесть. — Наплевать и не думать. Тоже мне, снобы мохнатые! Зато ты только представь, как порадуется твой Микеша, узнав, что ты ему не изменила! И не вздумай никуда ходить. Того, что есть, нам вполне хватит. Давай лучше на крылечке посидим — ветер совсем стих.
Действительно, к вечеру снегопад прекратился и заметно потеплело. В воздухе запахло сыростью; с крыши капало. Облака пухлым одеялом укутали Священный Лес, не давая морозной предзимней ночи добраться до подрагивающих во сне деревьев.
Дар застелил влажное крыльцо волчьей шкурой, я вытащила на улицу лохматый шелковистый плед, и мы, зарывшись в его щекотное тепло, уселись на верхней ступеньке, тесно прижавшись друг к другу и грея руки о кружки с горячим сбитнем. Затепленные мною магические светлячки заключили нас в уютный кокон мягкого света. Время вдруг словно сделало петлю, вернувшись больше, чем на полгода назад, когда мы вот так же вечерами посиживали на крылечке дома, схоронившегося у подножья Синих Гор, поеживаясь от вечерней прохлады, кутаясь в куртки, говоря обо всем на свете.
— Расскажи мне всё, что с тобой приключилось, — попросил мой чародей, отставляя опустевшую кружку и прижимая меня к своему боку. — С того самого момента, как тебя похитил Сивелий, и как можно подробней.
Я неуверенно покосилась на него. Вот "как можно подробнее" — это вряд ли. Не думаю, мой милый, что тебе придутся по вкусу некоторые "подробности"…
Рассказывая, я старательно смотрела прямо перед собой, лишь изредка бросая в сторону Дара незаметные взгляды. Мои опасения оправдывались: как я ни старалась подбирать слова, как ни смягчала описание своих злоключений, как ни опускала наиболее неприятные "подробности" — лицо чародея превратилось в бесстрастную маску — верный признак того, что моему любимому приходится несладко. Когда я в самой шутливой форме расписала Степку, пытающегося подвинуть шкаф в кабинете Сивелия, Дар так заскрипел зубами, что я даже испугалась. Не приведи Боги, придется мне завтра стоять под венцом с беззубым женихом! Моё легкомысленное замечание успеха не имело — Дар лишь глухо заворчал и предложил мне не беспокоиться о сохранности его прикуса, а продолжать рассказ.
В общем, пришлось постараться, и в моем изложении наше путешествие к землям эльфов предстало некой познавательной прогулкой. А что? Кто скажет, что это не так? Новые места, новые встречи, новые приключения…. Правда, историю моего обретения второй сущности замять не удалось — Радош не поленился и поведал о змеевихах всё, что знал, включая моё "триумфальное" пребывание на жертвенном камне. Немудрено, что после его рассказа Дар с Зораном только обрадовались нападению оборотних на посольство: искать врага даже не пришлось, он сам вышел на дорогу и огреб по полной программе. Чародеев было нельзя упрекнуть в излишней свирепости — узнав, что проклятая Ягира и ее коварная свора уничтожены, лично я вздохнула с большим облегчением.
Зато всё, что случилось после того, как Радош умчался в Синедолию, я представила в самом радужном свете. Идем себе, идем, болтаем о всякой всячине, гномиков по деревьям отлавливаем. Ужинаем у костра, печем сладкие корни лопуха и остролиста, уток жарим. На лапнике спим. Романтика!! И вовсе не обязательно вспоминать о том, как я по нескольку раз за день падала от изнеможения, как боролась с угнездившейся во мне тварью, как однажды (не без помощи эльфа!) чуть не завершила обращение. Ерунда всё это и не стоит даже вспоминать!
Только в конце я прокололась. Оказалось, что Дару прекрасно известно, кто такие кабаны из Преисподней. Так что, одурачить его веселыми байками мне не удалось. Продемонстрировав завидную проницательность, он быстро меня раскусил и вытянул все подробности схватки с этой смертельно опасной нежитью, пригрозив, что иначе пойдет за правдой к эльфам. Там ведь был один, не так ли? Вот он-то всё и расскажет!
— Дар, но Аллардиэль и сам здорово пострадал в битве! Ему не очень-то приятно о ней вспоминать! Тем более что он так и не сумел меня убить, и если бы не кентавры… ой!!
— Эльф пытался тебя убить? — мертвым голосом переспросил мой чародей.
Я зажала себе рот рукой, но было поздно. Дар вцепился в меня словно клещ в собачий хвост и по каплям выдавил всю историю. Чтобы уберечь любимую мною семью Аранта от немедленного и неминуемого террора, пришлось рассказывать и о колдовстве на самом пределе возможностей, и о вырвавшейся из-под контроля змеиной сущности, и о том, как я едва не растерзала Ала и двух гномьих малявок и не стала змеевихой уже навсегда. Наплевав на осторожность, я захлебывалась словами, заново переживая те ужасные мгновения, когда я умоляла зеленого от страха эльфа меня убить, а тот упрямо мотал головой и пытался сохранить мою бестолковую жизнь. Я вновь отражала яростные атаки пылающего чудовища, опять и опять сходилась с Алом в смертельной схватке, падала, давясь криком, с вершины утеса и теряла сознание, повиснув на пригвоздивших меня к скале стрелах.
