Ирийские хроники. Заговорённый (СИ) - Шихарева Варвара (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
- Знаешь, пялься ка ты лучше на княгиню! - болезненный тычок Леоза вывел Рудого из оцепенения. - Безопасней будет!
- Скажи мне, кто этот горбун? - Рудый бережно огладил оголовье меча и снова принялся пожирать окаменевшего всадника глазами.
- А тебе не ясно ? Колдун это амэнский. Говорят, что во время бунта он Старейшин чуть ли не голыми руками рвал! А ещё бают, что его единственный приятель в Крейстете - княжеский палач. Видно, интересы у них больно схожие. - Леоз сплюнул себе под ноги, явно выражая этим жестом своё отношение как к заплечных дел мастерам, так и к колдунам. Но , заметив, что Рудый снова , прищурив глаза смотрит на горбуна, сказал. - Пошли отсюдова! Чем на ветру носы морозить, лучше пойдём да выпьем. Оно веселее будет!- и, не дожидаясь ответа приятелей, поволок их за собою с площади.
Как только наёмники ушли , стальная стена воинов позади княгини разомкнулась и на площадь вывели приговорённых. Несмотря на стужу, на Старейшинах были лишь нательные рубахи да штаны, а от их многочисленных гривен , оберегов и колец не остались и следа - лишь ладанки болтались на голых шеях. Руки приговорённых не были связаны, но ратники прочно держали их за локти. Старейшин поставили в ряд перед толпою и один из "Молниеносных" громко зачитал обвинение. В отличии от южан, лендовцы не были особо щедры на слова и оглашение приговора заняло не более минуты. Виновные в отравлении и мятеже против княгини приговариваются к прилюдным пыткам и смерти - предельно кратко и ясно... И тут Шерог вырвался из рук державших его воинов и бросился к княгине. Ухватившись за стремя, он принялся целовать кончик её сапога, завывая при этом:
-Владычица! Пощади! Оговорили меня, старика! Пощади!
Нахимена попыталась отдёрнуть ногу, но Старейшина вцепился в неё, словно клещ :
- Смилуйся, княгиня! Это Солены во всём виновны! Они, проклятые, ещё со времён вашего отца замыслили ваш княжеский род извести!
Так и не проронив ни единого слова, Нахимена подняла коня на дыбы. Жеребец , заплясав, начал бить передними копытами по воздуху, но Шерог так и не выпустив стремени, волочился за конём по грязи и орал уже на всю площадь:
- Пощади! Я всё скажу! Изген плохо говорил о тебе! Мол, зачем нам виннская шлюха и её отродье! Это всё он! Он и Солены, а меня оговорил Аскен! Змей проклятый! Пощади!
Внезапно Нахимена перестала тревожить и горячить коня. Резко осадив своего вороного, она ещё несколько мгновений смотрела на продолжающего слюнявить ей сапог и выкрикивать всё новые и новые имена Шерога, а потом тихо, но чётко произнесла:
- Колесуйте его!
"Молниеносные" немедленно выполнили приказ княгини. Отцепив Шерога от стремени они поволокли по прежнему упирающегося Старейшину на помост. Мольбы Шерога моментально превратились в ругань и проклятия , но когда воины сдали его на руки палачам, он замолчал и лишь дико поводил вокруг себя глазами.
Конечно же, одним колесованием дело не ограничилось, но лицо Нахимены не дрогнуло даже тогда, когда от Шерога остался лишь судорожно дёргающийся кусок мяса с начисто содранной кожей! Нет, мучения Шерога не доставляли ей радости, а совершённое возмездие не принесло удовлетворения. Что бы она ни сделала, Озрика и сына ей не воскресить: впереди её ждёт лишь холодное одиночество, а Крейстет... Прислуга уже хорошо выучила новую привычку хозяйки - в ясные ночи княгиня бродила по замку, иногда надолго задерживаясь то у какой-нибудь колонны, то у неприметного куста во внутреннем дворике. Но то что для слуг являлось бессмысленным блужданием, для Нахимены было путешествием в царство по-прежнему дорогих сердцу призраков. Вот, возле этого окна она прощалась с мужем.. Под этим кустом виннский заложник обычно вырезал свои деревянные фигурки, а вон в том углу на соколятне было место Когтя...
- Посмотри на неё, Эскен! За всё это время она даже бровью не повела! Железная выдержка у девчонки! - купец-крейговец толкнул в бок своего приятеля, а тот в ответ задумчиво покачал головой:
- Железное сердце, я бы сказал! Даже не вериться, что столь хрупкий и нежный облик может скрывать в себе такое...
Купец насмешливо фыркнул :
- Я вижу, в тебе опять просыпается поэт! И всё из тебя университет Эрка не выветрится... - а потом он вдруг осёкся и, скрестив пальцы против дурного глаза, пробормотал:
- И чего так пялиться? Как бы не вышло чего...
Последнее его замечание касалось Олдена, которого собравшаяся на площади толпа действительно некоторое время занимала больше чем то, что происходило на помосте. Как только пролилась первая кровь, лица зрителей казни явили сотни оттенков самых разных чувств. Ненависть и страх; холодное любопытство и брезгливая заинтересованность; испуг, смешанный с азартом и плотоядная алчность, омерзение и жадный интерес...Но горбун уже видел подобное десятки раз! Олден незаметно вздохнул и перевёл взгляд на помост - лишь для того, чтобы удостовериться, что и там было всё так же, как всегда. Животный ужас в глазах казнимых и хмурая сосредоточенность палачей - они были заняты выполнением привычной работы... Верхняя губа амэнца брезгливо дёрнулась, но уже в следующее мгновение его лицо снова превратилось в каменную маску.
... Весть о казни Старейшин быстро разнеслась по всему Ирию, ясно давая понять всем, что Ленд изменился, а правящая им княгиня - не безвольная кукла в руках Совета, а действительно Владычица. Затаился вечно жаждущий земель соседа Молез, притих Лакон. Понимая, что теперь поодиночке нападать на Ленд опасно, грандомовские рода попытались унять постоянно разделяющую их вражду. Между тем Нахимена не стала ещё больше расшатывать устои своего княжества - Совет собирался так же как и раньше, но теперь им руководил Келред из рода Солен. Новый глава Совета не льстил княгине и не рассыпался в лживых заверениях верности, как этого можно было бы ожидать от того, кто занял место казнённого. Келред разговаривал с княгиней резковато, но честно - как с равной, и Нахимена прислушивалась к его словам. Казалось, что наступило время затишья, и даже "Молниеносные" сохранили своё положение... Но княгиня знала, что мир в Ленде не затягивается надолго и торопилась упрочить границы своих вотчин. Сопровождающий Владычицу Олден глядя на то, как Нахимена, несмотря на стужу, порою по нескольку дней не слезает с коня, лишь хмурился. Он понимал, что полностью погрузившись в заботы о княжестве, Нахимена пытается унять терзающую её тоску...
Весна пришла совершенно неожиданно - казалось, ещё вчера падал снег и повсюду царил мертвящий холод, а сегодня ноздреватые сугробы можно увидеть лишь с северной стороны Крейстета , из чёрной земли проклюнулась первая трава, а на деревьях вот-вот лопнут налившиеся соком почки.
Олден прищурившись посмотрел на по-весеннему яркое солнце и расстегнул высокий воротник плотной куртки. Едущая рядом Нахимена улыбнулась :
- Не радуйся раньше времени, южанин! Лендовские вёсны обманчивы...
Вместо ответа горбун лишь улыбнулся ей в ответ. Он заметил, что с приходом весны княгиню покинула ставшая уже почти привычной суровая печаль. Душевные раны Нахимены постепенно затягивались и хотя боль от них так до конца и не утихнет, тоска и отчаяние больше не заслоняли от Владычицы окружающий мир.
- ...Так ты говоришь, что формулу можно упростить... - Княгиня вернулась к прерванному ей же самой разговору.
- Можно. Правда, смесь не станет от этого менее капризной. Думаю, что из-за сложностей в изготовлении ваши предки так и не довели её до ума. И её нельзя давать в руки кому попало - обращению с этим веществом надо учить...
Нахимена задумчиво посмотрела куда-то вдаль:
- Знаешь, я уже давно раздумываю над тем, что ты рассказал мне об амэнских лекарях. Наши медики уступают им на целую голову. К тому же, они не стремятся перенимать чужой опыт... - княгиня снова взглянула на Олдена. - Ты бы мог обучить отряд ратников лекарскому искусству и обращению с пламенем?
